Крылья Феникса - Жданова Светлана "Лисавета". Страница 30

— Что восстанавливать?

— Серенити. У него любимое развлечение — чуть что не по его, сразу замок громит. Ужас, уже не знаешь, где проснешься — в своей комнате или на развалинах.

А я засмеялась, радуясь, что не только от моих рук страдают различные произведения архитектуры.

Прощались мы бурно. Пожалуй, даже слишком. Я уже полчаса не слезала с рук печального демона и обливалась слезами вперемешку со смехом и едкими замечаниями, а так же время от времени завывала: — На кого ж ты меня покидаешь!

Бедный Бальтазар от такого бледнел и клятвенно заверял, что еще как-нибудь навестит по случаю очередной истории, в которой я увязну по самый «не балуй». Я согласно кивала и просила в следующий раз явиться хотя бы в сносных штанах, а не в мороке. Демон обещал обсудить этот вопрос с Заквиэлем, попутно намылив ему шею все в той же ванной, из которой огненного демона столь беспардонно телепортировали. На что я услужливо подсказала, что в таком случае лучшей местью будет телепортация этого несносного типа в совсем чужую ванну, и желательно в тот момент, когда в ней кто-нибудь будет. Бальтазар счастливо потер ладони, уже мысленно перебирая кандидатов на совместный банный день для Заквиэля. Надеюсь, мне не влетит, когда узнают, чьей идеей была сия невинная шутка.

Еще я добрые пять минут распиналась, рассказывая, как хочу вновь увидеть своих чертят всех вместе. Особенно упирала на то, что соскучилась по своему зеленому другу. Это так, для отвода глаз, не говорить же мне, что хочу видеть Данте до темноты в глазах.

Я в очередной раз с силой обхватила шею демона и, наконец, отпустила своего страдальца. Отдышавшись, он улыбнулся.

— Не переживай так. Мы ведь увидимся. А лучше если ты полетишь со мной.

— Ага, разбежалась. Бали, я тебя обожаю, — улыбнулась я и чмокнула его в подбородок. А потом заглянула в вишневые глаза, горящие изнутри. Как у саламандры. — Будь хорошим демоном, передай от меня принцу вот это.

Если раньше Бали и смотрел на меня с подозрением, то сейчас совсем растерялся. Что и было использовано с толком. Снова обняв его, я довольно напористо прижалась губами к его губам. Первые секунды он лишь оторопело стоял истуканом, но потом весь как-то расслабился, растекся и, приобняв, ответил. Да еще как!

Вот интересно, кто учил этих чертей целоваться? Или это приходит с опытом их далеко не короткой жизни? Уж не знаю, но только делают они это так, что, наконец оторвавшись, я с полминуты в себя не могла прийти.

А демон вздохнул:

— И как по-твоему это передавать? Знаешь, Лилит, я кажется понял, за что он тебя так любит, за такое нельзя не любить.

— За что же? — лукаво улыбнулась я, приподнимая бровь.

— За страсть и огонь в твоей крови. — Бали поцеловал меня в висок и разжал объятья. — Мне пора, малышка.

Снова чуть не расплакавшись, я отпустила асура. И тот, словно спасаясь бегством от непредсказуемой ведьмы, поспешил залезть на дракона. Что не было пропущено мною и злостно прокомментировано:

— Ну что за мужчины пошли, ты с поцелуями, а они в кусты.

Элвил захихикал, выдувая из ноздрей облачка пара.

— А ты проследи, чтобы он передал все в точности, — кивнула я дракону.

Прощание проходило довольно далеко от крепости, на большом уступе одной из скал. С рассветом мы с Стаськой вылетели проводить Бальтазара, уже собравшегося смотаться от нас «по-тихому». За что был нещадно бит подоспевшей ведьмой и драконицей. Я высказала Бали все, что думаю об их способе прощаться, и о нем в частности. После чего пристыженный асур был вынужден терпеть меня на пути к границе патрулирования драконов Тарин Дастана.

И вот теперь он вновь оседлал бедняжку Элвила, бедняжка был больше Стаси раза в два и считался не просто крупным драконом, а гигантским. Бали помахал нам рукой и послал воздушный поцелуй. А затем они взлетели.

Я тяжело вздохнула, прощаться с друзьями всегда грустно.

— Не переживай ты так, — коснулась моей щеки Стася. — Не навсегда ведь.

— Просто я по ним так скучаю.

— Ну вот, они еще за горизонт не скрылись, а ты уже слезами обливаешься. Давай лучше полетаем.

Она знала, чем меня соблазнить.

Заложив пару крутых пике, мы немного порезвились в небе, а потом медленно, наслаждаясь полетом, направились в крепость.

Крылья золотисто-красного дракона мерно поднимались и опускались. Ее тяжелые бронированные бока ходили им в такт. Уверена, даже сердце драконицы в тот момент не выбивалось из общего ритма. Вдох — взмах — стук! Мелодия одного полета.

Эх, сейчас бы в руки любимый котэ, подаренный мне давным-давно папочкой.

Я любила весну. Как звон ручья, как первые жаркие солнечные лучи, как запах прелой земли, раскрытой после снежного одеяла, как радостный щебет перелетных птиц, как свободу от холодных оков зимы, как радость долгожданной дороги.

И лишь один день я ненавидела — день, когда ее не стало. Ее, это глупенькой принцессы, влезшей со своими детскими мозгами в крутые игры всесильных демонов.

Мой второй день рожденья.

Я люблю весну, и один поганый день этого у меня не отнимет.

Даже сегодняшний.

Это я поняла, когда заметила боковым зрением яркое поблескивание справа. В мгновение ока образовались щиты — мой и драконицы. Только может для кого-то это и была непробиваемая броня, мне она показались бумагой, сквозь которую проходит арбалетный болт — так легко широкая длинная молния пробила ее. А затем молния врезалась в заднюю лапу уходящего от прямого удара дракона.

Станислава взревела от боли. Я же занималась созданием других, более мощных щитов, кто знает, что еще придет в голову атаковавшему нас.

Раненая драконица сильно сдала в бок, медленно, но значительно опускаясь.

— Нельзя, Стася, — закричала я.

И в то же мгновенье с ближайшего каменного уступа сорвалась новая молния. На этот раз щиты сработали более действенно, хотя дракону все же крепко досталось.

Прочитав заклинание, я подпрыгнула и на несколько секунд зависла в воздухе. Этого хватило, чтобы драконица, уже не обремененная наездником, подобралась и, упав на дно ущелья, несколько раз перевернулась. Я медленно опустилась, выстраивая над собой новые щиты и закрутив их наподобие смерча.

Где-то в метрах ста безрезультатно пыталась встать драконица. Из ран ее хлестала кровь, густая и темная.

Секунд десять у меня отняло создание щита для неприкрытой Стаси, ее собственные неизвестная молния прошибала на раз. Слишком мощное и узконаправленное оружие, как я заметила — меня они щадят. Значит, охотятся именно на дракона. Или же нет?

Не успела я пробежать и половины пути, как стало понятно — для меня здесь припасены другие штучки. Откуда-то сверху посыпались искрящиеся стрелы.

В руках возникли огненные клинки, и я начала особый танец со смертью, рассекая направленные на меня древки стрел, все-таки прошедших сквозь щиты. Передышки было лишь мгновенье, за которое я успела выпустить пять небольших голубых самонаводящихся шаровых молний. Они с шипением врезались в серый камень ущелья далеко над моей головой. Стрелы тут же кончились.

Что насторожило меня еще больше. Вывод один — хорошо продуманная ловушка. Кто-то успел поставить сильные охранные артефакты, способные активироваться, реагируя либо на меня, либо на приказ хозяина. Точнее, хозяйки, в совпадения я не верила.

Эти выводы не прибавили настроения, слишком много вопросов появилось.

Через следующих десять шагов на меня обрушался град заговоренных дробин, от которых я успешно отмахнулась с помощью амулета асуров. Мелкие металлические жала просто снесло воздушной волной.

Наконец мне удалось добраться до Стаси и объединить два щита в один. Могучие бока дракона нервно вздрагивали, и она больше не пыталась встать.

На слова у меня не было времени. Мысленным приказом я вызвала саламандру, и она, тут же прочувствовав ситуацию, занялась прижиганием ран драконице.

Одновременно я, прижавшись к спине Стаси, мысленно проверяла местность на наличие других сюрпризов.