Личный секретарь младшего принца - Чиркова Вера Андреевна. Страница 11

— Тебе нужно поспать, — осторожно заикнулся баронет, но сразу понял по яростному взгляду, что сейчас лучше придержать свои советы при себе, и проворно покинул покои друга.

Глава 6

— Съешьте сладости! — передразнила сеньорита секретарь своего господина, пряча шкатулку в тот же шкаф. — А простая мысль, что мне даже запить их нечем, в вашу знатную голову не приходила? Хотя… я, кажется, тоже начинаю рассуждать, как изнеженная богатая придворная дама. А бедным сиротам такой взгляд на окружающее просто противопоказан.

И она решительно направилась в кабинет принца, посмотреть, что там осталось от чаепития. Как выяснилось, осталось много, хорошо пообедавшие гости не притронулись ни к пирожным, ни к булочкам. И чая в серебряном чайнике почти половина.

Иллира решительно собрала на одно блюдо все нетронутые пирожные и булки, сложила в эльфийский туесок дорогие бегарнские сласти, прихватила чайник и чашку и перенесла все на столик, решив позже сделать из одной полки шкафа минибуфет.

А пока отодвинула в сторону пыльные конверты, налила в чашку чая и с удовольствием откусила нежное пирожное, в доме тетушки к чаю подавали обычно лишь сухарики, которые тетушкина кухарка собственноручно сушила в духовке из черствых калачей, купленных у лавочника за бесценок.

Пирожное оказалось бесподобным, и все, о чем могла жалеть девушка, так лишь о том, что за окнами стояла поздняя весна и солнышко пригревало почти по-летнему. И значит, все пирожные, какие она не сможет доесть сегодня, придется отправить на кухню, если не выставить на ледник, завтра они станут опасны.

Однако спокойно съесть она успела только два, едва поднесла ко рту третье, дверь без стука распахнулась и импозантная голова того, кого она называла про себя главой тайной полиции, на несколько мгновений заглянула в приемную. Нашла острыми глазами сеньориту, разглядела, чем она занимается, нахмурилась и исчезла.

«Неужели недоволен, что она присела выпить чаю? — возмутилась девушка, или презирает ее за то, что взяла пирожные со стола господина? А может, вообще считает лицемеркой, вместе со всеми не стала пить чай, а едва осталась одна, ринулась поедать пирожные». Илли удрученно вздохнула и откусила лакомство, не пропадать же добру, раз все равно попалась.

Но, похоже, после этого чаепития головной боли у нее прибавится в разы.

Дверь снова распахнулась, и теперь в ней возникла крепкая фигура Седрика. Телохранитель уставился на секретаря странным взглядом, засопел, состроил кислую мину и, пятясь, покинул приемную, очень бережно прикрыв за собой дверь.

И это был даже более тревожный симптом, чем мрачная физиономия его грозного друга. Очень тревожный, потому что Седрик, даже на первый взгляд, особым снобизмом не отличался и, стало быть, презирать девушку за тайное поедание печева и не подумал бы.

Иллира доедала пирожное в глубокой задумчивости, а едва успела проглотить последний кусочек, в приемную стремительно ворвался его высочество. Остановился напротив девушки, скептически осмотрел блюдо с пирожными и с досадой фыркнул.

— Прекратите портить аппетит пирожными. Сейчас вам принесут суп и суфле из индейки, я уже распорядился.

— Ваше высочество, — начиная понимать, что у принца есть во дворце свои источники информации, вежливо попросила сеньорита, — не угодно ли вам будет присесть?! Мне кажется, нам с вами следует прояснить несколько вопросов… я кое-чего никак не могу понять.

Некоторое время он рассматривал ее с сомнением во взоре, затем сел на диванчик и с удовольствием вытянул уставшие ноги.

Однако тут же опомнился и сел так, как положено сидеть в присутствии знатных сеньорит. А устроившись, невольно глянул на нее и сообразил, что его передвижения прошли под внимательным изучением серых глаз.

— Вот в этом все и дело, — задумчиво нахмурясь, сообщила она, — в двойном отношении к одному и тому же явлению. И вы, ваше высочество, к сожалению, в этом вовсе не одиноки.

— Вы о чем? — неуступчиво поднял он брови.

— О том, как сильно управляют людьми традиции… или привычки и понятия, называйте, как хотите. Если бы вы были немолодой дамой, появление секретаря женского пола, как вы изволили выразиться в парке, все окружающие восприняли бы снисходительно. Но поскольку вы мужчина, и к тому же молодой, общество… скажем так, шокировано, потрясено и уязвлено.

— Мне нет никакого дела до общества. Ему придется смириться.

— Ваше высочество, — скорбно вздохнула она, — вы меня не слышите. Как не хотели слышать в парке… но я вас не упрекаю, вы привыкли, что вы — принц, и это главное. Но сейчас я говорю о себе… вы отлично знаете, что работать я мечтала вовсе не во дворце. Вы единолично решили мою судьбу, не посоветовавшись со мной… хотя я не рабыня и не селянка. Я знатная сеньорита, и вся моя вина в том, что родители погибли слишком рано и не успели накопить мне приданого. Впрочем, я сама пыталась заработать, но оказалось, что для этого нужно вырваться из-под опеки тетушки.

— Вы хотите, чтоб я вас рассчитал? — принц хмуро смотрел мимо нее.

— Знаете, ваше высочество, — Иллира задумчиво вертела в руке чашечку, — к своему собственному изумлению, я внезапно поняла, что не хочу.

— Да?! — теперь он взглянул на девушку с интересом. — А почему так резко поменялось ваше мнение, я могу узнать?

— Разумеется. Когда я что-то задумываю, даже просто пойти на прогулку, я всегда представляю заранее, как это будет происходить, как я буду идти по дорожкам, какие цветы подарят мне свои ароматы… будет ли на траве роса… и многое другое. А когда я представила, как я уеду из дворца, мне вдруг стало очень жалко… и неразобранные письма, и уэллин, и эту приемную… я поняла, что у какой-то старой сеньоры мне будет неимоверно скучно и душно… и захотелось остаться. Но для того, чтобы моя жизнь здесь не превратилась в ад, чтобы я могла не чувствовать себя белой вороной, песчинкой в глазу и бедной родственницей, позванной в гости из жалости, необходима ваша помощь.

— Ингирд и Седрик уже проводят сейчас на кухне расследование… все, кто причастен к шуткам с вашим обедом и покоями, будут выявлены и немедленно выставлены за ворота.

— Пресветлый дух, — уронила она чашечку, и та не разбилась только потому, что упала на пирожное, — только не это! Ваше высочество, смилостивьтесь! Прикажите не наказывать их так жестоко, ведь вы меня в единый миг сделаете заклятым врагом всего дворца! У них у всех за годы службы появились тут друзья, приятели… я уже не говорю про покровителей. Ну а сплетни, какие потом сплетут вокруг моего имени, напрочь отрежут мне все пути устроиться где-нибудь еще, если вы через какое-то время найдете секретаря мужского пола.

— Об этом речь не идет.

— Пока. Но вы уже сейчас начинаете испытывать неудобства от моего присутствия, вот, например, вы ехали всю ночь, но, вместо того чтоб вытянуть уставшие ноги, поджимаете их, как положено по этикету.

— Во всем есть свои недостатки.

— А я как раз хотела вам предложить… способ их устранить, — печально сообщила она и достала многострадальный платочек, — но если вы сейчас расправитесь с людьми, которые вовсе не виноваты… что пытались предугадать и опередить события, можно про это даже не заговаривать.

В дверь постучали, и принц недовольно крикнул «Войдите». Ингирд появился в приемной через несколько секунд, явно выждав под дверью достаточное, по его мнению, время, чтобы дать другу возможность привести себя в порядок… если это необходимо.

— И с каких пор ты начал стучать, Инг? — поразился принц, взглянул на подрагивающие плечи девушки, закрывшей платочком лицо, и решительно вытянул ноги. — Продолжайте, Иллира, и не надейтесь, что я поверю, будто вы плачете.

— Я и не говорю, что плачу, — задыхаясь от смеха, пискнула она. — Теперь вы видите, что я была права?

— Сеньорита-секретарь рассказывает веселую историю? — едко осведомился Ингирд и требовательно уставился на принца. — Канд, мне нужно срочно кое-что обсудить, пройдем в кабинет?