Уши не трогать! - Гаврилова Анна Сергеевна. Страница 26

– Идем, – распорядился он.

Ориса толкнули в спину, а меня банально поволокли вперед.

Эльф, завладевший моим локтем, отличается от подельников только крайней формой женоненавистничества – видит, что не поспеваю за его шажищами, а все равно тянет.

Господи, дай здоровья его теще!

За дверным проемом поджидала настоящая разруха, так что комната, в которую привел портал, показалась милой и уютной. Огромный коридор с провалами в потолке и частично обвалившимися стенами вызвал панический ужас. Кажется, если громко чихнуть, нас тут же погребет под серыми камнями.

Кое-где виднелись черные проемы, куда они ведут – под землю или в очередную камеру, – неясно. Я старалась смотреть вперед, изредка косилась на провалы стен, которые открывали вид на великолепный луг и стену леса за ним. Искрившееся лазурью небо тоже радовало глаз, хотя предчувствия мучили, мягко говоря, фиговые.

Минут через пять, когда пришла к выводу, что коридор не закончится никогда, запретила себе паниковать и постаралась дышать глубже.

Что нас ждет? Черт его знает. Но одно ясно наверняка – канючить и вырываться бессмысленно. Надеяться на благоразумие похитителей – тоже. Если они решились заковать в кандалы королевского советника, значит, и страх, и разум уже потеряли. И на пощаду надеяться без толку – если Орис вырвется на свободу, то бандитов рано или поздно найдут и кара будет пострашней банального четвертования. Думаю, они понимают это как никто другой.

Черт! А что остается? Умирать-то не хочется! По крайней мере, не по такому поводу. Вот уродливые уши – повод достойный, а чужие интриги – нет, нет и нет.

Коридор закончился еще одним проемом. Огромным, как эльфийское самомнение. Оказавшись в гигантском полуразрушенном зале, поняла – выход есть!

– Шердом… – тихо позвала я. – Шердом…

Мой конвоир услышал, рыкнул что-то нелицеприятное. Но меня его мнение колышет меньше, чем легкий ветерок Эйфелеву башню.

– Шердом, приди, – снова прошептала я и зажмурилась, представляя лицо мага.

Ну, пожалуйста! Ты ведь пришел, когда тебя королевский управитель звал! Ты же можешь, я знаю!

Глава 11

Зал размером с футбольное поле. Стены из того же серого камня, на вид сыроватого и шершавого. Сводчатый потолок, настолько высокий, что голова кружится, если всматриваться. Частые стрельчатые окна без рам и тем более стекол. Пол усыпан каменными обломками, посередине четкий след огромного кострища. И эхо… гулкое, чересчур громкое. Оно подхватывает не только шаги, даже биение сердца.

Возможно, когда-то здесь стоял трон, перед которым падали ниц простолюдины и министры, герои и злодеи. Может быть, здесь кружились в вальсах утонченные дамы и блистательные, горделивые кавалеры. Или плелись заговоры, от которых сотрясался мир. Что, впрочем, ни первому, ни второму не мешает.

Как бы то ни было, сегодняшнее мероприятие точно обещало быть судьбоносным. По крайней мере, для меня.

Конвой проводил через весь зал и заставил остановиться метрах в пяти от новенького стола с резными ножками. На фоне общей разрухи стол смотрится впечатляюще. Как гламурная блондинка на вечеринке готов. Семерка, устроившаяся за ним, напоминает экзаменационную комиссию с той лишь разницей, что лица закрыты полумасками, а плечи укутаны в алые плащи.

Мой локоть наконец оставили в покое – ушастый бэтмен отступил шага на три, как и его товарищи. Ориса тоже не держали – зачем удерживать того, чьи руки скованы за спиной? Тем более расстояние до пленника всего ничего, достанут раньше, чем рыпнется.

– Приступим? – важно вопросил товарищ, сидящий по центру стола.

Вопрос риторический, но остальные закивали.

– Граф Орис Фактимус, вы обвиняетесь в государственной измене! – торжествующе провозгласил «председатель комиссии» и важно задрал подбородок.

Если бы не стража за спиной, я бы усмехнулась, а так пришлось прикусить язык и удивляться молча. Мой спутник тоже припух и тоже промолчал. Черт, а он сообразительный!

Оратор недовольно пожевал губами, продолжил с прежней важностью:

– На протяжении последних пяти веков вы делали все, чтобы подвести нашу страну, наш народ к грани гибели!

Вот тут я не выдержала и ошарашенно уставилась на графа.

Сколько-сколько тебе лет? Ну, орел! Ну, аксакал! А по виду и не скажешь! Нет, я, конечно, предполагала, что тебе не восемнадцать, но… но не настолько же! Черт! Это что же получается, я многовековую развалину за эрогенный орган дергала? Ой-ей…

Стоп! А я тоже стареть перестану?

– Вы лучше других знаете, – вещал «председатель», – что человек разумен. Тем не менее продолжаете настаивать на поддержании архаичных представлений. Вы прикрываете традициями личные страхи и вкусы!

Так… а поподробней можно? И желательно попроще.

– Вы попросту ненавидите людей! – выпалил эльф, сидящий по правую руку от оратора. Голос показался знакомым.

Я пригляделась к его обладателю и окончательно сникла. Нет, так не должно быть.

Эльфы, они ведь утонченные, воспитанные, благородные… У них манеры, этикет, дуэльный кодекс. Поди и целомудрие до свадьбы хранят, и из-за небольшого пятна на честном имени стреляются. Точнее, вешаются. А тут… густая огненная шевелюра и изумрудные глаза в прорезях маски.

Брайт, как ты решился на такую подлость? Я же в тебя почти влюбилась.

– Спокойно, Бр… – «Председатель» осекся, пробубнил под нос явную непристойность. – Спокойно, господин судья. Вам предоставят слово, но позже. – Эльф выдержал театральную паузу и продолжил свой спич: – Да, господин граф, вы предвзяты. Ненависть к людям затмила ваш разум, взяла верх над здравым смыслом. Вам прекрасно известно, что общество давно готово к переменам. Многие из нас понимают, если не ослабить петлю на шее человечества, это неизбежно приведет к бунту.

Вы собственными глазами видели восстание в имении господина Рариза. Но если подзабыли, напомню – взбесившееся стадо разгромило винный завод и едва не подожгло особняк. Пятнадцать эльфов погибли в страшных муках, пытаясь подавить бунт. Это только начало. Что потом? Разоренные усадьбы? Поруганные эльфийки и повешенные младенцы?

Если мы не пересмотрим свое отношение к человеку, рано или поздно эти звери сметут нас. Уничтожат народ эльфов! Вы понимаете это как никто другой.

Орис даже бровью не повел. Стоит ледяной скульптурой и бесстрастно взирает на «председателя». А тот пыхтит, сжимает кулаки. По не прикрытым маской скулами ездят громадные желваки.

Ох, как я его понимаю! Ему же диалога хочется, спора. Грезится, как на одно Орисово оправдание найдет десять обвинений, растопчет врага морально…

– Но не это главное… – процедил обвинитель сквозь зубы. – Пользуясь служебным положением и влиянием на его величество, вы принялись навязывать свои предрассудки другим! Сколькие из наших собратьев лишились титула и были казнены лишь за то, что обращались с человеком мягче, нежели вам, Орис, хочется?! А сколькие пострадали от наветов, возведенных вами же?

Думаете, никто не знает, что ваши шпионы и дельцы подкладывают породистых человеческих самочек под благородных эльфов, а потом пишут доносы, свидетельствуя о непристойном поведении последних? Думаете, мы не догадываемся, что конфискованные у «преступников» деньги идут не только в королевскую казну, но и в ваш карман?

Это обвинение Орис тоже оставил без комментариев. Даже не шелохнулся.

Я же зажмурилась и позвала уже мысленно: «Шердом! Приди! Козел лопоухий…»

Обвинитель тяжело вздохнул. Эхо обреченно подхватило этот звук, разнесло по залу. Грусть, зазвучавшая в голосе «председателя», показалась не совсем искренней:

– Вы докладываете королю, что за изменение отношения к человеку выступает лишь жалкая горста аристократов. Но это не так… Просто другие эльфы боятся открыто говорить о своих взглядах. Они страшатся угодить на виселицу.

«Шердом! Черт тебя подери! Где тебя носит?!»

– Мы – свободный народ, – заявил эльф в красной мантии. – Наше общество во многом строится на доверии. Вы же насаждаете тиранию. Когда-то нам казалось, что вы искренне верите в идеалы, о которых заявляете. Но это искусный обман и только. Нам доподлинно известно: у вас, граф, есть породистая человеческая самочка, и вы проделываете с ней все то, за что другим положена казнь.