Невеста воина, или Месть по расписанию - Звездная Елена. Страница 55

Я вскинула голову, недоверчиво глядя на него, светловолосый сверкнул идеальной улыбкой.

— Если сбежишь — я выполняю любое твое желание, а если нет — ты выполнишь мое. Что скажешь?

А что тут сказать, мне предложение очень понравилось.

— Так, — задумчиво проговорила я, — а если я выиграю, то как я с тебя свое желание стребую, если сбегу, а?

— А ты сбеги для начала, — лукаво произнес воин, наклонился, нежно поцеловал в лоб и отпустил. — Развлекайся, сердце мое, — пожелал он напоследок и на этот раз действительно ушел.

А мне уже не было страшно. Совсем. Мне было как-то светло и радостно, а еще очень хотелось кое-кому нос утереть.

Для начала я провела инспекцию сохранившегося имущества — негусто. В одном рюкзаке немного одежды, в другом остатки сладко-алкогольного запаса, так что в побег не годилось ни то ни другое.

— Ладно, Икас, рвем когти налегке, — предложила зверю.

И я помчалась к балкону. В том, что Икасик по стенам карабкается, у меня уже сомнений не было.

И вот, довольная и счастливая, я запрыгиваю на балкон, потом хватаюсь за край крыши, подтягиваясь… А оттуда мне в помощь мускулистая такая рука…

— Вашу мать! — сообщила я трем беловолосым воинам, один из которых как раз и протягивал мне руку, а двое зависли на странных леталках, чем-то наши скейты напоминающих.

— Киран МакВаррас, вам запрещено покидать дворец повелителя Аэ! — безэмоционально заметили мне, после чего, обхватив за запястье, втащили на крышу.

— Вашу мать! — мрачно повторила я.

Воин отреагировал обниманием меня за талию, а после… блестящая пластина протянулась от подошвы одного его ботинка к другому и образовала сверкающий ртутный овал… этот овал заставил воина, удерживающего меня, взлететь, после чего, шокированная до глубины души, я была возвращена обратно на балкон… Когда я осознала, что такую леталку угнать нереально, у меня глаз задергался.

Но едва я вошла обратно в помещение, как увидела толпу женщин!

И нервный тик усилился, когда три замотанные в белое бабы разом мне сказали:

— Принцесса Киран, у нас слишком мало времени до заката. Вас нужно подготовить к ночи с повелителем.

То есть традиции тут не меняются — имеем объект «невеста», требуется упаковать! Не особо приятно!

Армия моего препарирования состояла из… двадцати четырех особей прямоходящих и шести черных гладкошерстных зверюг… То есть и мне не выбраться, и Икасу с шестью зверюгами не справиться. И вот в этой ситуации оставалось мне только одно:

— Девчонки, а давайте выпьем за знакомство!

В ответ три женщины смущенно переглянулись, и крайняя справа выдала:

— Просим о милостивом прощении, госпожа, вечерняя трапеза еще не готова… Но если вы желаете…

— А у меня все с собой, — торжествуя, сообщила я, — народ, а вы тут шоколад когда-нибудь ели?

И пока оторопевший народ с какими-то кремами, расческами, одеждой, украшениями на вытянутых руках шокированно следил за мной, я рванула к шкафу, вываливая сладости, коими отоварилась в космопорту. И вот там были одни конфеты, с таким потрясающим коньяком… Когда я извлекла коробку, на лице моем появилось донельзя счастливое выражение, ибо коробка гласила «120 частиц истинного удовольствия». То есть у меня в наличии было сто двадцать конфет!

Срывая упаковку, я уже предчувствовала веселый вечер в дружеской компании:

— Это конфеты, — являя полукруглые, украшенные вишенкой изыски кулинарного искусства. — Очень-очень вкусные, попробуйте.

Ближе к двери стояли наиболее молоденькие, если судить по тому, как не сумели скрыть собственную заинтересованность.

— Девчонки, попробуйте. — Я направилась к ним. — Это невероятное наслаждение.

И сама взяла конфету, с удовольствием съела… обалденно вкусные, кстати, даже жалко делиться стало.

— Можно мне? — Одна из женщин подошла, осторожно взяла конфету, поднесла к лицу, вдохнула аромат… потом к губам, откусила маленький кусочек… — Ммм, что это?

— Это — шоколад! — гордо сообщила я, про себя подумала: «Чистейший женский наркотик… подсаживаешься раз и на всю жизнь!»

Спустя час я выяснила, что присутствующие здесь в основном блондинки. В прямом и переносном смысле. Женщинам давно стало жарко, и головные платки, а с ними еще какие-то тряпки были сняты. И вот тогда я узнала еще кое-что.

— Мы не служим… ик, — вещала старушка лет семидесяти, но еще очень даже в нормальной форме.

— А вы тогда кто? — продолжала допрос я.

Сидели мы давно все на полу, стащив из спальни

повелителя матрас, одеяла и подушки и устроившись так, чтобы всем было удобно. А еще мы пили, я в который раз поднимала тост со словами: «Вы меня уважаете?» — им приходилось доказывать, что таки да… уважают. Девочки молодцы — сгоняли и за стаканами, и за каким-то освежающим соком, в который я почти половину оставшихся таблеток спирта напихала. И получилось вкуууусно!

— Вввдовы и жжены уважаемых вввоинов. — Старушку развезло еще после первой конфеты, и потому я ей старалась вообще уже не наливать.

— А дома вам, вдовам, чего не сидится? — интересуюсь я, дожевывая какой-то фруктец.

— Ску-у-учно… ик. — Бабуля пыталась подпереть голову рукой, но в итоге чуть не бухнулась носом в едва прожаренное мясо… да-да, наш романтический ужин с блонди подвергся разорению… Между прочим, давно заметила, что пьяная женщина ест больше трезвой.

— В смысле «скучно»? — не сообразила я.

— Скучно дома сидеть, — ответила женщина лет сорока, сидящая в паре метров от нас и еще вроде как даже трезвая. — Работы во дворце правителя немного, зато и насмеемся, и наболтаемся, и, если хочется, тут спать останемся. А что, воинов нет, свекровей тоже, эйтнам вход запрещен, где еще спокойно посплетничать можно?

Кто-то что-то понял? Я ничего! Мрачно хлебнула водочки, последней, кстати, закусила фруктецом, думаю. Думать не выходило, хотя обычно именно в вот таком полурасслабленном алкоголем состоянии мы с Микой и выдавали что-нить гениальное… А теперь Микаэллы нет, мамы нет, водка последняя, в голове пугающая, какая-то звенящая пустота, и стремно как-то очень, да. И непонятно… Ну, не вписывались поведанные женщинами данные в нарисованный мною образ Иристана… никак не вписывались. Я, видевшая в основном только воинов, и не подозревала, что этих с перекачанными трицепсами на всех не хватает. Они тут, как оказалось, просто мечта с правом левого трицепса. И в жены к этим громилам, оказывается, хотят все! А все почему: «У воина женщине почет и любовь. Работать не заставляет, детей любит сверх меры, за любовь и ласку готов на руках носить и, если рабов нет, слуг наймет, чтобы только его женщина не уставала да счастливой была». Слова не мои, достаточно молодая женщина мне это сказала, причем вдова. Что еще любопытнее — вдовы остаются в доме мужа, неважно, успела она ему детей родить или нет, а содержание ей назначается пожизненное.

— Принцесса Киран, — позвала меня вдруг старушка, — чего пригорюнилась?

— Думаю, — созналась я, — просто думаю… все оказалось несколько иначе, чем я себе представляла… Как-то уж совсем иначе.

— Так то ж хассарат Айгора, мы и к тебе в экесе замотались, ибо традиции, — сообщила бабуля, — кто ж знал, что ты така-а-ая.

Экесе — платок. Тот самый, которым они голову обматывали так, что только одни глаза и видно. У меня от удивления рот открылся…

— То есть в Айгоре самые жесткие традиции?! — потрясенно переспросила я.

— Восток, — позевывая, сообщила одна из женщин, — у воинов кровь горячая, оттого женщины и скрывают тела свои… Прописные истины, Киран.

От таких прописных истин у меня бутылка из рук выпала!

Посидела, подумала. В результате Араванов сейр в зубы и ползу на балкон. Оттуда на крышу, там мне руку мускулистую протягивают… Я не гордая, от помощи не отказываюсь и старательно забираюсь наверх, поддерживаемая воином, чтобы услышать набившее оскомину:

— Киран МакВаррас…

— Уйди, мужик, — попросила я, — по-хорошему уйди… мне с мамой поговорить нужно!