Музыкальный приворот - Джейн Анна. Страница 19

— Да и не откроет он тебе! — загремел голос Семеновны. — Уходи давай!

— Оставьте меня в покое!

— Я те щас оставлю!

Все, кто сейчас находился в прихожей, застыли, как изваяния, и слушали то, что происходило на лестничной клетке, благо что слышимость была хорошей.

— Ступай отсюда, ступай! — поддержала соседку Татьяна Олеговна из тридцать шестой. По непонятным причинам она питала к Леше нежные симпатии и даже защищала перед разъяренными пассиями. — Лешеньки нету, он уехал! Нет его дома, девонька. Сама видела, как он в свою машину сел и уехал с утречка.

— Дома этот мудак сидит! Закрылся! — не поддалась на развод его бывшая и застучала по двери ногой.

— Вот это силища, — восхищенно прошептал папа, — вот это напор! Вот это женщина!

— Ты ей еще памятник поставь, — буркнул Леша, так и стоявший за своим шкафом.

Тем временем Семеновна при поддержке своей лучшей подружки Фроловны, бабки куда более злобной, и еще пары соседей с одиннадцатого этажа стала популярно объяснять женщине, куда ей стоит пойти, чтобы не мешать честным людям.

— Бабка! — разъярилась не на шутку Лешина бывшая. — Захлопни уже свой рот! И подавись нотациями!

— Ах ты, грубиянка! Бесстыжая! Убирайся!

— Не уйду, пока он мне не откроет, — очень упрямо произнесла женщина и заорала Леше. — Выходи, урод! Не будь бабой! Откройте!

— Я тебе сейчас сам открою! Чего орешь на весь дом, дура? — раздался зычный бас Олега Сергеевича, соседа с десятого этажа.

Вообще он руководитель одной крупной фирмы. Но выглядит Олег, как бандит из фильмов про бесчинства девяностых. Ну, или как мясник.

Женщина ничуть не смутилась и сказала столько невежливых и матерных слов, что Олег Сергеевич на пару секунд потерял дар речи.

— И где ты такую откопал? — то ли с восхищением, то ли с укором посмотрел Томас на Лешу.

Тот нервно тер щеку с модной трехдневной щетиной. Он ничего не ответил.

— Катя, может, мне уйти? — тихо спросил меня Антон.

Леша услышал и даже подскочил на месте:

— Парень, ты уйти не можешь! Если эта штука, — ткнул дядя в дверь, — откроется, фурия залетит сюда и меня растерзает.

— Из-за заказа? — блеснули за стеклами тонких очков глаза Антона.

Мне показалось, или он умеет иронизировать?

— А, ну да, из-за него самого. Слушай, будь другом — не выходи пока никуда? Ты же ведь не торопишься? — с надеждой спросил Леша.

Антон отрицательно покачал головой.

— Ну, вот и отлично! Посиди пока у нас, еще чаю попьем! Катя тебе покажет детские фотографии или еще чего-нибудь. Кино посмотрите! — преувеличенно бодро воскликнул дядя.

Антон вновь кивнул, только теперь положительно. Интересно, но все-таки смущается, или его забавляет такое вот положение вещей в нашей квартирке?

— Или уединитесь в какой-нибудь комнате, — продолжал родственник.

Папа на него укоряюще посмотрел, но промолчал, а Нелли заявила, что в таком случае будет подглядывать. Пришлось на нее рявкнуть.

Еще минут с десять мы все вместе слушали ругань Лешиной пассии и соседей. Прибывший староста скрипучим голосом призывал всех к спокойствию.

— Какое спокойствие? — визгливо закричала соседка, работавшая учительницей по физике. — Вечер пятницы, между прочим! Мы все пришли домой с работы, и все хотим отдыхать! А из-за этих Радовых… — она многозначительно замолчала. Остальные с жаром принялись поддерживать учительницу.

— Господа Радовы, откройте дверь вашей гостье!

— Извините, — сказал папа тут же, — это не ко мне гостья.

— Зато к вашему брату! — выкрикнула какая-то домохозяйка. — Она всему подъезду мешает! Сделайте что-нибудь!

— Я не могу ничего сделать, уважаемые!

— Пусть тогда ваш брат выйдет, — предложил староста.

— Моего брата нет дома! — под яростное пинание двери отозвался Томас. Пассия дяди не прекращала попытки выбить нашу дверь. — Он уехал!

— Он всегда у вас уезжает, когда к нему бабы приходят! — возмутился тут же голос какого-то дедка. — Каждые два месяца одно и то же, одно и то же. Бабы все — дуры! И чего в нем находят? Слюнявый да расфуфыренный!

— Это так про меня? — дрожащим от негодования голосом произнес Леша и заорал было: — Ах ты, старый хры…

Нелька ловко закрыла ему рот рукой.

— Да ты реальный дурак! Чего орешь, ты же не дома! — зашипела она.

От высказывания деда Лешина бывшая девушка вообще пришла в ярость. Кажется, эти слова открыли ей глаза на действительность:

— Так он бабник! Так у него таких, как я, тысячи!

— Ну уж не тысячи, — прошептал усталым тоном Леша. — Тысячи я бы не выдержал. Э-э-э… я хотел сказать, заказов тысячи.

Тем временем на лестничной площадке заголосили еще больше.

— Да эта семейка вообще сумасшедшая! — Тут же подхватил кто-то. — Вы у них коридор видели? А эти картины? Сектанты там живут придурочные.

— Точно, сектанты. Как бы и нас туда не затянули!

— И потопы они нам устраивают постоянно! — взвизгнула вновь учительница.

— Вот же дикий народ, — сокрушенно вздохнул папа, не отлипая от глазка, — не понимают, что такое искусство. И вообще, — развернулся он к нам, — футуристы провозглашали «искусство в массы» еще в далекие двадцатые годы. А народ их не понимал. Прошло почти сто лет. И до сих пор эти массы — отсталые люди! Темный лес! Не понимают сложное искусство. И никогда не поймут.

Пока он разглагольствовал, я прильнула к глазку. Перед самой дверью, что-то бессвязно выкрикивая, стояла та самая ненормальная. Коротко стриженная блондинка в дорогом коротком пальто кремового цвета с широкими карманами. Кажется, Нинка недавно говорила, что такая верхняя одежда называется «тренчкот» в стиле сороковых годов.

Позади девушки, чье перекошенное от злобы лицо меня даже несколько испугало, стояли многочисленные соседи и бурно обсуждали нашу семью. Девушка перестала бить в ногами дверь, зато вновь принялась звонить.

— Иттай! [9] Как громко! — сестра прикрыла уши руками. — Может, звонок перегорит и станет тихо?

— Тихо не станет до ночи, — возразил папа. — Давайте сделаем так — я перережу проводочки одни, и звонок сам собой… отключится.

— И никогда больше не включится, — добавила я и пояснила ничего не понимающему Антону: — У папы уникальные руки. Он может сломать все что угодно. Но вот сделать это потом крайне сложно.

— Нет уж, перерезай свои проводочки. Этот трезвон меня заколебал! Сумасшедшая какая-то! — потребовал Леша, забыв, что именно он «виновник торжества».

— Откройте ей дверь! — музыкально проскандировали нам соседи.

— Открывай, зараза! — обрадовалась поддержке бывшая пассия. Теперь она билась в дверь всем телом.

— Ну не сможет же хрупкая женщина действительно стальную дверь выбить? — внимательно оглядел нас Томас.

Ответом ему было молчание.

В результате поступили так: папа все-таки лишил звонок электрического питания, и в квартире стало относительно тихо. Потом все мы переместились обратно на кухню, тщательно захлопнув дверь в нее, чтобы не слышать назойливые крики. Изредка папа ходил и проверял, все ли в порядке с дверью. Часу в двенадцатом бешеная девушка стала менее активной, да и почти все соседи разошлись по домам. Леша уговорил изрядно повеселившегося Антона остаться ночевать у нас. Тот, к моему ужасу, согласился. Знала бы Нина, что моя квартира стала приютом для ее несчастного поклонника! Почему-то представилась картинка, как подруга сидит дома, а к ее двери прорывается Антон и начинает ей орать, чтобы она вышла. Я тихо засмеялась.

Вот уж уморительная ситуация была бы!

— Сама с собой смеется уже, — произнесла над моим ухом Нелли, — вот видишь, до чего твои женщины со своими скандалами довели мою сестру, Лешка?

— Это моя клиентка, — показал ей украдкой кулак дядя.

— При чем тут твоя клиентка? — вновь поинтересовался папа.

Леша не выдержав схватил брата за плечо и выволок его из кухни сказав, что «надо поговорить бы».