Мое ходячее несчастье - Макгвайр Джейми. Страница 46

— Трэвис…

— Вижу, мы запутались. Я импульсивный, вспыльчивый. Ты забралась ко мне под кожу, как еще не делала ни одна другая девушка. Ведешь себя так, будто меня ненавидишь, а в следующую секунду кажется, что я тебе нужен. Я вечно все порчу, и я недостоин тебя, но… Черт подери, я тебя люблю! Эбби, я никого и ничего еще так не любил! Когда ты рядом, мне не нужно ни денег, ни бухла, ни драк, ни девиц на одну ночь… Мне нужна только ты. Только о тебе я думаю. Только о тебе мечтаю. Только тебя хочу.

Несколько секунд Голубка молча переваривала мои слова. Она подняла брови и обескураженно поморгала. Я взял ее лицо обеими руками и посмотрел в глаза:

— Так ты с ним спала?

Бросив на меня искрящий взгляд, Эбби помотала головой. Тогда я, не раздумывая, примагнитился к ней губами. Она не оттолкнула меня, даже наоборот — щекотнула языком и крепче прижала к себе, схватив за футболку. Невольно издав протяжный стон, я обнял Голубку.

Наконец мы отслонились друг от друга, тяжело дыша. Я получил ответ на свой вопрос.

— Позвони Паркеру. Скажи, что больше не хочешь его видеть. Что ты теперь со мной.

Эбби закрыла глаза:

— Я не могу быть с тобой, Трэвис.

— Но почему?!

Я выпустил ее из рук. Она покачала головой. Я уже миллион раз убеждался в том, что она совершенно непредсказуема. Но этот поцелуй явно не был дружеским, и явно за ним стояла не только жалость. Отсюда я мог сделать лишь один вывод:

— Просто невероятно. Единственная девушка, которую я хочу, не хочет меня.

Она подумала, потом заговорила:

— Когда мы с Америкой сюда приехали, у меня было ясное представление о том, какой должна стать моя жизнь. Точнее, о том, какой она не должна становиться. Драки, азартные игры, алкоголь… все это я решила оставить в прошлом. Когда ты, изукрашенный татуировками, обнимаешь меня, трудно тебе противиться, но я чувствую, будто не уезжала за сотни миль от дома.

— Я знаю, ты заслуживаешь лучшего. Думаешь, я этого не понимаю? Но если есть на свете женщина, созданная для меня, то это ты. Я сделаю все, чего ты ни потребуешь, слышишь, Голубка? Я все сделаю!

Она отвернулась, но я не сдавался. Наконец-то мне удалось вызвать ее на разговор, и, если сейчас дам ей уйти, другого такого шанса может не представиться. Я придержал дверь, не позволяя Эбби ее открыть.

— Я перестану участвовать в боях, как только окончу университет. И больше ни капли в рот не возьму. Ты будешь со мной счастлива, Голубка. Если ты в меня поверишь, я все смогу.

— Я не хочу, чтобы ты менялся.

— Тогда скажи, что мне делать. Скажи, и я сделаю, — умолял я.

— Можно позвонить с твоего мобильного? — спросила Эбби.

Я нахмурился, не совсем уверенный в том, что знаю, зачем ей мой телефон.

— Конечно.

Вытащив сотовый из кармана, я протянул его Голубке. Она набрала номер и закрыла глаза, ожидая ответа.

— Извини, что разбудила, — проговорила Эбби, запинаясь, — но это срочно. Я… не смогу поужинать с тобой в среду.

Она позвонила Паркеру. У меня задрожали руки: я испугался, что сейчас она попросит его приехать, защитить от меня или что-нибудь в этом роде.

— Мы вообще не сможем больше встречаться, — продолжала Голубка. — Я влюблена в Трэвиса. Я в этом уверена.

Земля перестала крутиться. Я попытался воспроизвести внутри себя последние слова Эбби. Я не ослышался? Она действительно сказала то, о чем я подумал, или это была галлюцинация?

Голубка вернула телефон и с видимым усилием подняла на меня глаза.

— Положил трубку, — хмуро сказала она.

— Ты меня любишь?

— Мне просто нравятся твои татуировки, — усмехнулась Эбби и пожала плечами с таким видом, будто не говорила того, что я так мечтал услышать.

Голубка любит меня. Я расплылся в улыбке.

— Поехали ко мне домой, — сказал я, обнимая Эбби.

Она приподняла брови:

— Ты наговорил все это только для того, чтобы затащить меня в постель? Выходит, я умею произвести впечатление…

— Сейчас я хочу одного: всю ночь обнимать тебя.

— Поехали.

Я не заставил ее повторять дважды. Как только Голубка надежно уселась позади меня, рванул домой, срезая углы, где только мог, проезжая на желтый свет и обгоняя немногочисленные машины. Когда мы приехали, я быстро выключил мотор и уже в следующую секунду держал Эбби на руках.

Пока я возился с замком, она хихикала, щекоча мне губы. Поставив ее на ноги и закрыв за нами дверь, я с огромным облегчением вздохнул.

— Здесь все стало нежилое, когда ты уехала, — сказал я и снова поцеловал Голубку.

Нам навстречу выбежал Тотошка и, виляя мохнатым хвостиком, стал тыкаться лапами в колени хозяйки. Он скучал по ней почти так же, как и я.

Скрипнула кровать Шепа, потом по полу зашлепали его ноги. Дверь спальни открылась, и он появился на пороге, щурясь от яркого света.

— Какого хрена, Трэв? Ты опять за свое? А кто-то, кажется, говорил, что влюблен в Эб… — Он осекся: его взгляд наконец-то сфокусировался. — Привет, Эбби.

— Привет, Шеп, — ответила она с веселой улыбкой, опуская Тотошку на пол.

Прежде чем мой братец успел что-нибудь спросить, я потащил Эбби по коридору. Мы обнялись. Голубка без колебаний сдернула с меня футболку. Я помог ей снять куртку, потом она стянула свитер и топик. В ее взгляде я прочел решимость и не стал спорить.

Через секунду мы оба были совершенно раздеты. Какой-то тихий голос внутри меня подсказывал, чтобы я не спешил, что лучше растянуть наслаждение, но Эбби заглушила его своими быстрыми поцелуями и мягкими стонами, которые издавала при каждом моем прикосновении.

Как только я опустил ее на матрас, она протянула руку к тумбочке. Тут я вспомнил, что дал своеобразный обет безбрачия, безжалостно разбив банку с презервативами.

— Вот дерьмо! — сказал я, задыхаясь. — Я же их выбросил!

— Как! Прямо все?

— Я подумал, раз ты не… раз ты не со мной, они мне больше не нужны.

— Шутишь! — проговорила Эбби, от удивления ударившись о подголовник.

Я наклонился, тяжело дыша, и уткнулся лбом ей в грудь:

— Я же всегда говорил, что ты для меня особенная.

Дальше все было словно в тумане. Голубка произвела какие-то мудреные расчеты и заключила, что не должна забеременеть на этой неделе. Каждым сантиметром своей кожи я почувствовал тело Эбби и, не успев опомниться, вошел в нее. Раньше я никогда не занимался сексом без презерватива. Оказалось, отсутствие куска латекса меньше миллиметра толщиной многое меняет. Каждое мое движение вызывало в нас обоих то противоречивое чувство, когда непонятно, чего хочешь больше: продлить удовольствие или, наоборот, полностью отдаться порыву, приблизив момент кульминации.

Почувствовав движение Голубкиных бедер и услышав, как ее тихие невнятные слова переросли в радостный крик, я не смог больше себя сдерживать.

— Эбби, — прошептал я, — я хочу… Мне нужно…

— Не останавливайся, — пробормотала она, впиваясь ногтями мне в спину.

Я качнулся еще один раз, последний. Видимо, при этом я громко вскрикнул, потому что Голубка зажала мне рот. Я изо всех сил зажмурился, по телу пробежала дрожь. Наконец я замер и, тяжело дыша, посмотрел Эбби в глаза. Она подняла на меня усталый, удовлетворенный взгляд и улыбнулась, как будто чего-то ждала. Я обхватил ее голову ладонями и принялся целовать снова и снова, с каждым разом все нежнее.

Дыхание Эбби замедлилось, она вздохнула. Я лег рядом и притянул ее к себе. Она прижалась щекой к моей груди, накрыв мне руку волной своих волос. Еще раз дотронувшись губами до Голубкиного лба, я сцепил пальцы у нее на спине.

— Только не исчезай больше, ладно? Утром я хотел бы проснуться вот так.

Эбби поцеловала меня в грудь, но глаз не подняла.

— Я никуда не уйду.

Когда рассвело, я лежал в постели с любимой женщиной и мысленно обещал себе, что стану лучше, стану достойным ее. Никаких больше взрывов, никаких перепадов настроения, никаких вспышек гнева.