Магиня для эмиссара - Кузьмина Надежда М.. Страница 109

Люциус дёрнул повод и ударил пятками по бокам коня, разворачивая того мордой на дорогу к морю. И увидел нас. На момент опешил, а потом оглянулся на разрушенный мост и захохотал.

Мне смешно не было — столько гнались и вот, сейчас он проскачет мимо нас, недосягаемый на другой стороне пропасти, и скроется за поворотом. Сядет на какой-нибудь корабль и отчалит за горизонт. А потом вернётся лет через десять, чтобы наворотить гору трупов… И начинай всё сначала… Оно нам надо?

Но как ему помешать? Вообще говоря, я тоже могу попробовать устроить оползень поперёк дороги. Хотя это непросто — гора на той стороне уходила вверх монолитной стеной.

— Это тот, кто отдал приказ схватить мою маму? — дёрнула меня за юбку Винта.

— Да. Подожди, я думаю… — отмахнулась я.

Винта замолчала.

— Рохс шарнат ирранши! — решилась я, выбрасывая руку по направлению к показавшейся перспективной трещине.

Моя сила выдрала из скалы пару кустов, выбила дождь обломков… — но этого и близко не хватило бы, чтобы перекрыть стремительно приближающемуся Люциусу путь. Тот, в свою очередь, ткнул пальцем в нашу сторону. Я не сразу поняла, что он хочет сделать. А осознав, завопила:

— Кирван, держи карету! Ссэнасс, береги Соль!

И была права. Лошади экипажа, словно взбесившись, рванули вперёд. Кирван, чуть не упавший с козел от толчка, налёг всем весом на вожжи — но напрасно. Кони обезумели. Успел Рейн, прыгнувший прямо из седла одной из лошадей на голову и повисший на удилах всем весом. Кто-то из гвардейцев схватил за повод вторую… Карета остановилась. Ух, пронесло…

Пока это происходило, Люциус поравнялся с нами и стал удаляться. Ещё две-три минуты — и уйдёт за поворот. Сердце колотилось как бешеное — я только что чуть не потеряла дочь. Вытянула руку, думая, что сейчас убью эту сволочь… Но не успела… Винта подбежала к самому краю пропасти и звонким голосом выкрикнула:

— Каршат пириандис фрашшт!

Перед конём Люциуса вспыхнул огненный столп. Лошадь громко заржала, закинулась, встав на дыбы и замолотив копытами по воздуху, и шарахнулась в сторону, к краю дороги. Вторая, оборвав рывком повод, лягнулась и понеслась назад к мосту.

Люциус вцепился в повод, но, похоже, наездником он и впрямь был неважным. Да ещё на лошади без седла… На самом краю обрыва испуганный конь снова сделал свечку — и Люциус не удержался. Я видела, как всадник сначала медленно, потом быстрее и быстрее сползает со спины коня, как пытается удержаться, цепляясь за повод и гриву, как скользят и разжимаются мокрые пальцы… а потом Люциус с воплем полетел вниз с обрыва. Ударился спиной о выступ далеко внизу, и крик оборвался. До дна тело не долетело — застряло в кустах на склоне.

Я обернулась к Винте. Ту трясло.

Протянула ей руки и сама сделала шаг навстречу:

— Иди ко мне, Мышка! Ты — молодец, сообразила очень быстро и сделала всё правильно. А он… он был очень плохим человеком!

Мышка уткнулась мне в грудь:

— Я не хотела… Я думала, он просто упадёт на дорогу.

— Знаешь, будь он хорошим человеком, может, так бы и вышло. Но он сделал очень много зла. И боги решили иначе… — я крепко обняла девочку.

Вот так. Пусть не берёт на себя то, что может её сломать.

Так уж сложилось. Никто не заставлял Люциуса отдавать приказ убить отца Рейна, множество других людей. Из-за него мне пришлось рожать в тёмном подвале, а Мышке два года прятаться по чердакам и грязным подворотням. Плакать о нём я не стану. И Мышке не дам.

Жаль только, теперь мы вряд ли узнаем, что толкнуло Люциуса на этот путь.

Мы с Мышкой, поставив между собой корзинку с Соль и укрывшись плащами гвардейцев, сидели на обочине дороги, под скалой, и смотрели, как мужчины мучаются, толкая карету. Лошадей выпрягли. Но развернуть на пятачке экипаж оказалось непросто.

Карету Люциуса уже обыскали и весь багаж оттащили к нам. Кучер, чьи сапоги торчали из-за колеса, был мёртв. Может, неудачно упал. А может, хозяин счёл, что тот непозволительно много знает о цели путешествия, и сам убил ненужного уже свидетеля. Что делать с носящейся на другой стороне ущелья парой лошадей — не решили. Наверное, ничего. Побегают немножко — поскачут дальше по дороге — куда-нибудь да прискачут. Волков в округе нет.

Рейн чесал нос, размышляя, как добраться до застрявшего на противоположном склоне Люциуса. С одной стороны, это всё же Райнесан. С другой, векселя Сейбретт на девяносто тысяч золотых тоже явно зависли в кустах. Бросать такую сумму без присмотра не хотелось. А верёвок у нас с собой не было.

Я подумала-подумала — и обернулась к сидящей рядом с корзинкой Ссэнасс:

— Ты можешь спуститься к телу и разыскать бумаги?

— Мокро, — не по-кошачьи поморщилась ларра. — Но могу. Бумаги вашшшные?

— Важные, — подтвердила я.

— Дома дашшшь большшше молока! — распушила усы Ссэнасс.

— Конечно, — охотно согласилась я.

Мне было интересно, пойдёт наша кошка по мосту или спустится на дно расселины, чтобы подняться на другую сторону. Но того, что отколола Ссэнасс, я не ждала.

Взъерошенная ларра с недовольной мордой подошла к краю пропасти в том месте, где до этого стояли мы с Винтой, распушилась — и прыгнула, став в воздухе плоской, как белка-летяга! И ловко спланировала на другую сторону, почти прямо к цели.

Оказалось, что под плащом у Люциуса прицеплена сумка на ремне. Ссэнасс потопталась, подумала, ухватила ремень пятой лапой — и стала спускаться вниз. Внизу, у речки, закинула себе трофей на спину и пошлёпала по камням, брезгливо, по-кошачьи, встряхивая лапы, намокшие в мелком потоке. Наверх, к нам, Ссэнасс ползла приземистой восьминогой гусеницей, волоча добычу за собой.

Я была потрясена — как же здорово ларра соображает и сколько у неё, оказывается, скрытых талантов!

В перемазанной в земле мокрой сумке обнаружились искомые векселя, целая стопка ценных бумаг и расписок, а ещё тетрадь в кожаном переплёте и с пустыми страницами. Гримуар! И, может быть, там есть что-то и о ментальной магии! Только как его прочесть? Надо потом посмотреть по родословному древу Райнесан, кто к Люциусу ближе, чем Рейн.

Наконец мы погрузились в карету. Рейн оставил одного из гвардейцев присматривать за телом, пообещав прислать подмогу и верёвки из ближайшей деревни. А мы тронулись в обратный путь…

Закутанная в плащ Мышка свернулась клубком у меня под боком и затихла. Я гладила её по голове. Девочка, пусть невольно, взяла на себя тяжесть, которая должна была стать моей, и я всегда буду ей за это благодарна. И постараюсь сделать так, чтобы эта рана зажила, не оставив шрама.

В очередной раз накормленная Соль сопела в корзине в обнимку с ларрой.

Рейн молчал. У меня тоже не было сил на беседы — мысли проплывали и медленно кружились, как снулые глубоководные рыбы… Поговорим дома.

Вяло отметила, что Рейн связался по амулету с Риналдо и коротко рассказал тому о случившемся, не упомянув о роли Винты.

Я проснулась от того, что карета остановилась. Выглянула в окно — всё по-прежнему серое, дождь продолжается. Оглянулась — Рейна рядом не было. А где он? Ага, снаружи, говорит с кем-то. Что, с Риналдо? А этот откуда взялся? И вообще, мы где?

Оказалось, на второй развилке. Риналдо с другим отрядом скакал верхом вперёд, чтобы, если у нас не выйдет поймать Люциуса, перехватить того в Айяре. А после вестей Рейна повернул назад. Вот мы и встретились.

— Ну, вы ж не думали, что я рассчитываю только на вас? — то ли пошутил, то ли подколол король.

И что на это отвечать?

Мог бы, кстати, похвалить — ведь мы справились.

Риналдо посмотрел на меня и хитро прищурился:

— Должен сообщить вам печальную весть, кузина. Ваш первый муж, Андреас лен Тинтари, был убит в уличной драке.

До меня не сразу дошло, о чём он говорит. А потом я сообразила — это и есть королевское спасибо. Предательство Андреаса, пусть тот уже и не был моим мужем, легло бы тенью на меня, а может, даже на Соль с Рейном. И то, что король решил скрыть обстоятельства смерти бывшего, было щедрым жестом.