Любовь как закладная жизни (СИ) - Горовая Ольга Вадимовна. Страница 81

Бусинка смотрела на пальцы, дергающие этот дурацкий платок. На него глаз не поднимала. И молчала

— Бусинка, — с предупреждением в голосе произнес Вячеслав.

— Две семьсот, — едва слышно буркнула она в ответ на это предупреждение.

— Сколько?! — Он не просто офигел. Боров даже обернулся, отвернувшись от дороги, уставившись на девчонку. — Ты что, вообще себе денег не оставляла?! Ты с голоду решила подохнуть? Или просто дура?

— Вячеслав Генрихович! Мы же так врежемся!

Ого, теперь он видел разницу, Бусинка и правда испугалась. Так вцепилась в спинку его сиденья, что пальцы побелели.

Было б с чего. Он же не идиот, посмотрел сначала, что дорога пустая. И скорость у него черепашья.

— Тьфу на тебя, нашла когда бояться, — фыркнул Вячеслав, сев нормально. — Ты чего переполошилась так?

— Так ведь разбиться можно, Вячеслав Генрихович, — все еще испуганным голосом пробурчала малышка. — Врезаться в столб. И насмерть.

Он со смешком покачал головой.

— Не боись, малышка. Не пропадем. Сам подохну, тебе не дам, — со смешком пообещал Вячеслав, пытаясь ее успокоить. Подмигнул он Бусинке в зеркало. — Ты с темы-то не спрыгивай, давай, объясняй, как ты до фигни такой додумалась, и все бабки на это ухнула? — он повернул руль, заехав в ее двор.

— Не все. У меня часть была уже. Я раньше откладывала понемногу с каждой зарплаты. Ну, думала, вдруг вы меня уволите, или случится что-то, надо же, чтоб были какие-то деньги. Так что я не всю зарплату, не думайте. И мне хватало на все, и сапоги я же новые купила…

— Твою ж… — он оборвал себя, глянув на ее лицо в зеркале. Ну, что с ней делать? — Не всю зарплату. Бл…ин! Да, зато все, что до этого копила — спустила! И на что? А про сапоги, лучше молчи, вижу я, что ты купила, — скривился он. — Ради чего, Бусинка? Ты мне объяснить можешь, как ты до такого додумалась?! — Боров заглушил двигатель и обернулся к ней.

Она снова уставилась на свои колени.

— Ну, вы сами, наверное, в церковь не ходите, да? — непонятно, спросила или констатировала она, — а много всякого… — Бусинка закусила уголок губы. — Я не мешаюсь, не думайте. И ничего такого. Просто… профессия у вас, такая…вы много чего делаете. И делали, наверное, — бессвязно и путанно бормотала она, глядя на свои ладони. — Нет, я понимаю, что вы так… не знаю, ну привыкли, может. Или надо вам так, и вы не хотите иначе. Но и просто знать, а ничего не делать, я тоже не могу, Вячеслав Генрихович, поймите. Вы обо мне заботитесь, помогаете, поддерживаете. Ну, а я о вас, о том, о чем вы, может, и не думаете. И неважным считаете. Или не положено вам… Но ведь не так это. Вы не сердитесь только. Но это же ваша жизнь, ваша душа… И важно… Очень.

— Для кого важно?! — он даже голос повысил, пытаясь достучаться до нее, донести, что бред это.

А Бусинка упрямо сжала губы.

— Для вас, — решительно заявила она ему. — И для меня, тоже, — после небольшой паузы добавила его девочка, так и не подняв глаз.

Он даже не знал, чего ей сказать. Вот честно. И смех, и грех с его Бусинкой.

И обнять ее хотелось, в волосы зарыться, даже «спасибо» сказать, что вот так свою заботу о нем проявила. Что не пустое место он для нее. И думает, и беспокоится. И не просто так, как о знакомом, там. За Семена вон, непосредственного своего начальника, деньги в церковь не носит же. Только вот, зачем же так? Надавать бы по одному месту, чтоб головой думала перед тем, как сделать что-то. Девочка, девочка.

Вячеслав протянул руку и сжал ее ладони, заставив прекратить заламывать пальцы и глянуть на него.

— Бусинка, ты хоть понимаешь, что фигня это все? Не верю я в это. И ты прекрати дурью голову забивать. Эти попы из тебя все деньги вытащат, обвинят во всем, чем только можно. И ты им еще по гроб жизни должна будешь. Лучше бы себе что-то купила. А ты… — он покачал головой. — Я ж, даже, не в курсах: крестили меня или нет, а ты и подавно. А деньги на ветер бухаешь. У них же своя мафия, левых не отмолят, а деньги с тебя все равно сдерут. Ну что ты, в самом деле, как маленькая? — постарался он донести основную идею как-то помягче. Чтоб не совсем расстраивать и не прямо сказать, что профукала она эти деньги без толку.

А Бусинка уставилась на него как-то удивленно. И не сказала ничего. Просто смотрела. Даже голову к плечу наклонила и чуть нахмурилась. Рот открыла, но ничего не сказала.

Боров сам решил выяснить, чего ее беспокоит, но тут во двор зарулил Федот, припарковавшись рядом с его машиной, и он вышел на улицу:

— Давай, выходи. Мы еще не закончили о глупостях твоих говорить, — велел он, правда, со смешком, и повернулся к Федоту, который закурил, не успев выйти из машины. — Я сейчас тоже поднимусь.

Вячеславу и самому пекло закурить. Он даже пачку уже достал, не задумавшись. И зажигалку.

Девчонка послушно выбралась из автомобиля, но продолжала все так же странно на него глядеть.

— Вячеслав Генрихович, — она вдруг остановилась между ним и Федотом.

— Что? — так и не решив, то ли рассмеяться, то ли серьезно отругать ее, спросил Боров, щелкая крышкой зажигалки, но еще не прикуривая.

— Вы что, правда, не верите в это?

— Ну? Не верю, дальше что? — Боруцкий вскинул брови.

— Совсем-совсем? — с явно слышимым недоверием переспросила малышка.

— Бусинка, ты оглохла, что ли? Говорю тебе, чепуха это, и развод на бабки.

— А в Бога верите? — все с тем же непониманием спросила она.

— Слушай, ты меня, вообще, слушаешь? — скривился Боров.

— Но… — Агния уставилась на него. — А как же тогда… — ее взгляд скользнул по нему.

И ни с того ни с сего, малышка вдруг начала краснеть, опустила глаза в землю.

— Что? — не поняв ее реакции, переспросил Боруцкий. Глянул на Федота, который с явным интересом и весельем наблюдал за этим цирком. Однако, не похоже, чтобы и друг что-то понимал.

— Ничего, — еле слышно выдохнула Бусинка, и вдруг пулей рванула в подъезд, так и продолжая пялиться себе под ноги.

А Федот вдруг закашлялся. Боров, до этого момента с непониманием глядевший девчонке вслед, перевел глаза на друга. Тот, похоже, откровенно ржал, только пытаясь скрыть это за мнимым кашлем.

— И что смешного я пропустил? — вновь начиная раздражаться, холодно уточнил он.

Блин, и курить расхотелось. Он сердито сунул пачку в карман, продолжая ждать ответа от друга и щелкать крышкой зажигалки.

Но Федот не смог ничего внятно ответить. Только головой замотал. Даже про тлеющую сигарету забыл, пытаясь подавить хохот, и начал матерился только когда пепел ему на пальто посыпался. Но и то, продолжая смеяться.

— Блин, Андрюха, я тебя сегодня все-таки прибью, — честно пообещал Вячеслав. — Достал ты меня. Нарвался по-крупному. Сейчас вернусь — договорим. Советую подумать, и все вспомнить.

Зло глянув на друга, Вячеслав пошел в подъезд следом за Бусинкой.

— И чего это было? — догнал он ее у дверей, когда малышка раздраженно и нервно дергала ключ в замке.

— Заедать стало, — с тяжким вздохом пожаловалась она, но к нему не обернулась.

— Я о твоем вопросе и бегстве, — напомнил Боров. Отодвинул девчонку и сам провернул ключи. Толкнул двери, мысленно согласившись, что замок фигачит. Тут и так, той двери: что есть, что нет при умелом обращении. А с таким замком… — Надо поменять.

— Да, — кивнула Агния, не дав ему договорить. — Я завтра же слесаря вызову.

Она заскочила в квартиру и, сбросив куртку и сапоги, метнулась к себе в комнату. Чет, разговор не очень клеился, по ходу. Вздохнув, Боров пошел за ней.

— Слышь, Бусинка. Давай, договоримся. Прекращай это дурное дело. Больше никаких церквей, попов и денег. Нечего тратить…

— Нет.

Она сказала это достаточно громко и решительно, чтобы заставить его замолчать и глянуть на нее с удивлением. Агния уселась на диван, отвернулась к окну. И всем видом демонстрировала упрямство.

— Что значит «нет»? — хмыкнул Боруцкий. — Ты не будешь больше тратить свои деньги на эти глупости. Ясно? Спасибо, конечно. Но это не обсуждается, малышка. Лучше купи себе чего-нибудь. Хотя бы нормальные сапоги. Или серьги еще одни, а то так все те же и таскаешь. Вот, — он отложил зажигалку, которую все это время вертел в пальцах, на стол и достал бумажник, не считая вытащил несколько крупных купюр.