Избранная - Рот Вероника. Страница 23

Кристина сидит на одной из лошадок, скрестив длинные ноги и обхватив рукой шест, который поддерживает пластмассовое животное в вертикальном положении. Наш флаг за ее спиной, сияющий в темноте треугольник. Три неофита-лихача стоят среди других потертых и грязных животных. Один из них держит руку на голове лошадки, и поцарапанный лошадиный глаз смотрит на меня сквозь пальцы. На краю карусели сидит взрослая лихачка и почесывает четырежды проколотую бровь большим пальцем.

– Где остальные? – спрашивает Четыре.

Судя по его виду, он возбужден не меньше меня, его глаза широко распахнуты, полны энергии.

– Вы что, повернули колесо? – спрашивает старшая девушка. – О чем вы думали, черт побери? Могли бы с тем же успехом крикнуть: «Мы здесь! Идите к нам!»

Она качает головой.

– Если я опять проиграю, умру со стыда. Три года подряд!

– Забудь о колесе, – говорит Четыре. – Мы знаем, где они.

– Мы? – Кристина переводит взгляд с Четыре на меня.

– Да, пока вы все плевали в потолок, Трис забралась на чертово колесо, чтобы поискать команду соперников, – отвечает он.

– И что нам теперь делать? – спрашивает неофит-лихач, зевая.

Четыре смотрит на меня. Постепенно глаза других неофитов, включая Кристину, тоже обращаются ко мне. Я напрягаю плечи, готовясь пожать ими и заявить, что не знаю, но вдруг перед моим мысленным взором встает образ пирса, лежащего под ногами. У меня есть идея.

– Разделимся пополам, – предлагаю я. – Четверо пойдут по правой стороне пирса, трое по левой. Команда противников – в парке на конце пирса, так что группа из четырех человек атакует, а группа из трех прокрадется за спины соперников и добудет их флаг.

Кристина смотрит на меня, как будто больше не узнает. Ее легко понять.

– Звучит неплохо. – Старшая девушка хлопает в ладоши. – Давайте уже покончим с этой ночью!

Я пойду по левой стороне. Ко мне присоединяется Кристина, а также Юрайя, улыбка которого сверкает белизной на фоне бронзовой кожи. Я только сейчас замечаю, что у него за ухом татуировка в виде змеи. Мгновение я смотрю на змеиный хвост, закрученный параллельно мочке, но затем Кристина пускается бегом, и я должна последовать ее примеру.

Мне приходится бежать вдвое быстрее, чтобы мои короткие шажки поспевали за ее длинными шагами. На бегу до меня доходит, что только один из нас коснется флага, и неважно, что это мой план и мои сведения привели нас к флагу, если не я его схвачу. Я прибавляю ходу, хотя и без того задыхаюсь, и наступаю Кристине на пятки. Я перекидываю маркер на грудь, держа палец на спуске.

Мы достигаем конца пирса, и я закрываю рот, чтобы не так громко дышать. Мы снижаем скорость, наши шаги становятся тише, и я вновь ищу мигающий свет. Теперь, когда я на земле, он больше и его легче разглядеть. Я указываю на него, и Кристина кивает, направляясь в его сторону.

Затем я слышу хор криков, таких громких, что даже подпрыгиваю. Слышу хлопки, когда шарики вылетают из маркеров, и всплески, когда они попадают в цель.

Наша команда напала, команда соперников бежит им навстречу, и флаг почти не охраняется. Юрайя целится и стреляет последнему охраннику в бедро. Охранник, невысокая девушка с фиолетовыми волосами, в гневе бросает маркер на землю.

Я бегу за Кристиной. Флаг висит на ветке дерева, высоко над моей головой. Я тянусь к нему, как и Кристина.

– Да ладно тебе, Трис, – произносит она. – Ты и без того героиня дня. К тому же тебе его не достать, сама знаешь.

Она снисходительно смотрит на меня, как взрослые порой смотрят на детей, когда те ведут себя слишком серьезно, и сдергивает флаг с ветки. Не глядя на меня, она поворачивается и издает победный вопль. Голос Юрайи присоединяется к ее голосу, и затем я слышу хор криков вдалеке.

Юрайя хлопает меня по плечу, и я пытаюсь забыть взгляд Кристины. Возможно, она права; я и так уже себя показала. Я не хочу быть жадной, не хочу быть как Эрик, бояться чужой силы.

Победные крики становятся заразительными, и я вплетаю в них свой голос, спеша навстречу товарищам по команде. Кристина высоко держит флаг, и все толпятся вокруг нее, подпирают ее руку, чтобы поднять флаг еще выше. Я не могу пробиться к ней и потому держусь в стороне, усмехаясь.

Моего плеча касается чья-то рука.

– Отличная работа, – тихо произносит Четыре.

– Поверить не могу, что все пропустил! – повторяет Уилл, качая головой.

Ветер, задувающий в дверь вагона, треплет ему волосы.

– Ты выполнял очень важную работу: не путался у нас под ногами, – сияет Кристина.

Ал стонет:

– Ну почему я оказался в другой команде?

– Потому что жизнь несправедлива, Альберт. И все сговорились против тебя, – отвечает Уилл. – Слушайте, можно, я еще взгляну на флаг?

Питер, Молли и Дрю сидят напротив членов фракции, в углу. Их груди и спины забрызганы голубой и розовой краской, и выглядят они унылыми. Они тихо беседуют, украдкой поглядывая на нас, особенно на Кристину. В том, что не я держу флаг, есть свое преимущество – мне ничто не угрожает. По крайней мере, не больше, чем обычно.

– Так значит, ты забралась на чертово колесо. – Юрайя пересекает вагон и садится рядом со мной.

Марлин, девушка с кокетливой улыбкой, следует его примеру.

– Да, – отвечаю я.

– Умно придумано. Ты прямо как… эрудит, – замечает Марлин. – Меня зовут Марлин.

– Трис, – представляюсь я.

Дома сравнение с эрудитом было бы оскорблением, но в ее устах это звучит как комплимент.

– Ага, я знаю, кто ты, – произносит она. – Первого прыгуна не так просто забыть.

Прошли годы с тех пор, как я спрыгнула с крыши в своей серой форме; прошли десятилетия.

Юрайя достает из бункера маркера шарик с краской и сжимает его большим и указательным пальцами. Поезд накреняется влево, и Юрайя падает на меня; его пальцы сдавливают шарик, и струя вонючей розовой краски брызгает мне в лицо.

Марлин рассыпается смешками. Я медленно вытираю часть краски с лица и размазываю по его щеке. В вагоне витает запах рыбьего жира.

– Фу! – Он снова сдавливает шарик, направляя его на меня, но отверстие находится под неправильным углом, и краска брызгает ему в рот. Он кашляет и делает вид, будто его вот-вот вырвет.

Я вытираю лицо рукавом и смеюсь до колик в животе.

Если бы вся моя жизнь была такой – громкий смех, дерзкие поступки и усталость, какую чувствуешь после тяжелого, но приятного дня, – я была бы довольна. Пока Юрайя скребет язык кончиками пальцев, я понимаю, что достаточно просто пройти инициацию, и эта жизнь будет моей.

Глава 13

На следующее утро, когда я, зевая, вползаю в тренировочный зал, в конце комнаты стоит большая мишень, а рядом с дверью – заваленный ножами стол. Будем учиться метать ножи. По крайней мере, это не больно.

Эрик стоит посередине комнаты в напряженной позе – кажется, будто кто-то заменил его позвоночник металлическим стержнем. При виде него воздух в комнате словно становится тяжелее и давит на меня. По крайней мере, пока Эрик стоял, сгорбившись, у стены, я могла притворяться, что его здесь нет. Сегодня притворяться невозможно.

– Завтра – последний день первой ступени, – объявляет Эрик. – Схватки будут возобновлены. А сегодня вы научитесь целиться. Возьмите по три ножа.

Его голос ниже, чем обычно.

– Смотрите внимательно, когда Четыре будет демонстрировать правильную технику броска.

Сначала никто не шевелится.

– Бегом!

Мы поспешно разбираем кинжалы. Они не такие тяжелые, как пистолеты, но все равно ощущаются в руках как-то странно, словно я не вправе держать их.

– Он сегодня в плохом настроении, – бормочет Кристина.

– А что, бывает в хорошем? – шепчу я в ответ.

Но я знаю, что она имеет в виду. Судя по ядовитым взглядам, которые Эрик бросает на Четыре, когда тот не смотрит, ночное поражение задело его больше, чем он показывает. Захват флага – дело чести, а честь важна для лихачей. Важнее, чем разум и здравый смысл.