Прекрасный незнакомец - Лорен Кристина. Страница 22

– «Он смеялся по любому поводу. Рядом с ним казалось, что весь мир исчез, и осталось лишь это чувственное пиршество, что не будет ни завтрашнего дня, ни встреч с другими – существует только эта комната, этот вечер, эта кровать».

– Прочти снова, – прорычал Макс, задирая на мне юбку. – «Эта комната, этот вечер, эта кровать».

Как только я собралась заговорить, он без всякого предупреждения скользнул прямо внутрь. Я была такой мокрой, что ему даже не пришлось поглаживать, ласкать или хоть как-то готовить меня. Достаточно было книги в моих руках, пары легких дразнящих прикосновений и звука расстегивающейся пряжки. Я застонала, страстно желая, чтобы каким-то образом он весь оказался во мне. Быть разорванной им надвое – разве это не величайшее из наслаждений?

– Тише, – напомнил он, медленно двигаясь внутри меня.

Такой твердый, такой большой. Я вспомнила, как остро чувствовала каждое его движение на прошлой неделе, когда он поставил меня на четвереньки и взял перед всеми этими зеркалами. Я боялась и одновременно желала каждого его жесткого толчка. Увидев, как исказилось мое лицо во время оргазма в сотне зеркал, он совершенно потерял голову. И именно это было лучшим моментом той ночи.

Мы стояли в конце темного книжного ряда, но я слышала, как неподалеку движется кто-то еще. Когда Макс сунул руку мне между ног, поглаживая клитор, пришлось прикусить губу.

– Продолжай читать.

У меня глаза на лоб полезли. Он что, серьезно? Если я решусь издать хоть звук, то за последствия не отвечаю.

– Не могу, – выдавила я.

– Конечно, можешь, – возразил он, словно просто предлагал мне сделать глубокий вдох.

Его пальцы вновь скользнули по клитору, теребя и поддразнивая.

– Или мы можем прекратить.

Я бросила на него мрачный взгляд через плечо и попыталась не обращать внимания на его беззвучный смех. Я понятия не имела, на чем прервалась или что происходило в романе – не считая того, что Антонио сорвал с Луизы платье, но оставил какой-то широкий тяжелый пояс. Я вообще едва могла дышать, но продолжила читать сдавленным, спотыкающимся речитативом, который, похоже, окончательно свел Макса с ума. Его пальцы впились в мои бедра, а член внутри заметно набух.

– Пожалуйста… – умоляюще шепнула я.

– Боже, – выдохнул он, – продолжай.

Я каким-то образом ухитрялась связать слова, и история становилась все жарче и безумней. Очень красочно. Ее влага была «медом». Мужчина попробовал на вкус каждый уголок тела этой женщины, лаская ее руками и языком до тех пор, пока ее желание не слилось с моим. К собственному ужасу, я обнаружила, что смазка течет у меня по бедрам, выдавливаясь от силы его толчков. Макс у меня за спиной задрожал, теряя терпение и ритм. Казалось, он не в состоянии оторвать пальцы от моего бедра. Я подозревала, что во второй руке он держит телефон и делает снимки.

– Сара. Черт. Ласкай себя!

Прижав открытую книгу локтем, я просунула руку между ног. Я была уже настолько на грани, что кончила через несколько секунд, с запинкой выдавив последние слова:

– «…хотя она… сходила с ума… от ненависти и счастья…»

Когда мои мышечные спазмы утихли, он сделал еще несколько резких толчков и замер, прижавшись губами к моей шее и заглушив стон.

В комнате стояла полная тишина. Я осознала, что понятия не имею, насколько мы нашумели. Читала я шепотом. Но, может, когда я кончала, у меня вырвался крик? С Максом я совершенно забывала себя.

Он вышел из меня с тихим хрипом и прошептал:

– Сейчас вернусь.

Поправляя одежду, я услышала за спиной его удаляющиеся шаги. Затем Макс вернулся и поцеловал меня в затылок.

– М-м-м. Так хорошо.

Я развернулась к нему.

– И, полагаю, согласно твоим правилам, – продолжил он, глядя на меня сверху вниз и застегивая пиджак, – сейчас мы должны расстаться.

Я снова оправила свое уже давно расправленное платье. Такое у нас было соглашение – и я сама его установила, – но сейчас оно показалось мне… довольно нелепым. Он продолжал разглядывать меня с веселым блеском в глазах, словно говоря: «Я только что довел тебя до сумасшедшего оргазма, и ты выглядишь слегка растерянно, но – эй! – это ведь твои идиотские правила».

И меня так и подмывало согласиться с ним.

– Отлично. Превосходно. Рада, что мы с тобой остановились читать на одной странице, – заявила я вместо этого.

Он расхохотался и поставил книгу обратно на полку.

– И слава богу, что это не шестая страница светской хроники, так? Офигительный секс, и никто о нем не пронюхал. Определенно мы на одной волне.

– Ты когда-нибудь от этого устаешь? Я имею в виду, от внимания публики?

Я вспомнила, насколько ненавидела непрошеные высказывания о моей прическе или о том, во что я одета, когда выхожу в свет с Энди, о том, потеряла я или набрала вес и с кем меня видели. Интересно, испытывал ли он что-то похожее?

– Ну, я ведь не настоящая звезда. Просто людям интересно, что я делаю. Думаю, большинство читателей этой ерунды просто хотят думать, что я отлично развлекаюсь.

Прозвучало это подозрительно оптимистично.

– Серьезно? А мне кажется, что все они хотят застать тебя со спущенными штанами.

– Погоди, а разве не ты этого хочешь?

Когда я закатила глаза, Макс рассмеялся и продолжил:

– Просто образ плейбоя для них удобен. Я не трахаю новую девушку каждую ночь.

Приподнявшись, чтобы поцеловать его, я добавила:

– По крайней мере, не в последнее время.

На секунду в его глазах мелькнуло недоумение, но он быстро пришел в себя.

– Совершенно верно.

Наклонившись, он прижал ладонь к моему лицу и нежно меня поцеловал.

– Пойдем?

Я кивнула, все еще слегка заторможенно. Макс сделал мне знак пройти вперед, и, поднявшись по лестнице, мы вновь очутились в центральном зале библиотеки. Тут ничего не изменилось: в воздухе по-прежнему висел звук приглушенных голосов и шорох страниц, и никто даже не оглянулся в нашу сторону. В том, что мы занимались сексом почти на глазах у всех, но остались совершенно безнаказанными, была острая нотка возбуждения.

Мы уже подходили к выходу, когда Макс взял меня за руку и оттащил в темный угол.

– Еще один раз, – сказал он и прикоснулся губами к моим губам.

Поцелуй был мягким и нежным, и долгим, словно Макс не хотел прерывать его первым.

Снова встретившись с ним взглядом, я сглотнула.

– До следующей недели, Лепесточек.

А затем он ушел. Я смотрела, как он пересекает холл и растворяется в вечернем свете, и думала, как сильно буду жалеть, когда все кончится.

8

В понедельник утром настроение у меня было отвратительное. Снаружи пекло, как в аду, моя старшая сестра делала поползновения уговорить матушку вернуться в Лидс, а вид из кабинета Уилла был намного лучше, чем из моего.

– Ты чертов засранец, – пробормотал я, атакуя цыпленка.

Уилл расхохотался и запихнул в рот огромный кусок.

– Опять ворчишь из-за вида?

Понять моего партнера было почти невозможно, потому что он до отказа набил рот острыми баклажанами.

– Это омерзительно, – я ткнул палочками для еды ему в лицо. – Напомни-ка мне еще раз, как тебе достался это кабинет?

– Ты опоздал на осмотр здания. Я первым прикрепил на дверь табличку со своим именем. Та-дам!

Верно. В тот день я впервые в Нью-Йорке решил поразвлечься с девицей у нее на квартире и, как и следовало ожидать, угодил в ловушку. Обычно я занимался сексом у себя дома, где всегда мог отговориться тем, что сейчас подъедет матушка или что мне надо срочно куда-нибудь отбывать. Но если оказаться в квартире женщины, она непременно предложит тебе чаю и попросит переночевать. Я не был абсолютной сволочью. И не менее других стремился к отношениям. Просто мне еще не встречалась женщина, ради которой я готов был пожертвовать ночью в собственной кровати. Все те женщины, с которыми я общался, знали, кто я такой и чего от меня хотят. Для столь огромного города Нью-Йорк часто казался очень мелочным.