Без надежды - Гувер Колин. Страница 36

Даже у меня едва хватает выдержки, чтобы не вскочить и не начать дубасить эту скотину. Я понимаю, что Холдера уже не остановить. Он медленно поворачивается с окаменевшим лицом. Я никогда не видела его таким, и мне страшно. Я понимаю, что должно произойти нечто ужасное, и не знаю, как помешать. Холдер не успевает прыгнуть через стол и наброситься на парня, когда я делаю нечто, неожиданное для себя самой. Я со всей силы бью Холдера наотмашь по лицу. Он сразу хватается за него и с ошарашенным видом смотрит на меня. Но все же на меня, что уже хорошо.

– Коридор, – решительно произношу я.

Подталкиваю его в спину, заставляя встать, и, не отнимая рук, гоню к дверям. Когда мы выходим в коридор, он вмазывает кулаком по ближайшему шкафчику, а я от неожиданности громко вскрикиваю. На шкафчике остается приличная вмятина, и я радуюсь, что удар не пришелся по парню из кафетерия.

Он вне себя от ярости. Лицо покраснело, я никогда не видела его в таком состоянии. Он начинает вышагивать по коридору, останавливаясь и пристально глядя на дверь кафетерия. Я боюсь, как бы он не надумал снова войти туда, поэтому решаю увести его подальше:

– Пойдем к твоей машине.

Я подталкиваю его к выходу, и Холдер не сопротивляется. По пути к машине он молча кипит от злости. Садится за руль, я – рядом, и мы закрываем двери. Не знаю, подмывает ли его бежать в школу и наподдавать придурку, который пытался затеять драку, но я сделаю все, что в моих силах, чтобы не пускать его туда, пока не успокоится.

Дальше происходит то, чего я совершенно не жду. Он протягивает ко мне руки и крепко прижимает к себе, а тело сотрясает неудержимая дрожь. Дрожат его плечи, и он сжимает меня в объятиях, зарывшись носом в мою шею.

Он плачет.

Я обвиваю его руками и позволяю излиться всему, что накопилось. Он сажает меня на колени и прижимает к себе. Я то и дело осыпаю легкими поцелуями его голову. Понятия не имею, почему он сломался именно сейчас, но все это буквально разрывает мне сердце. Я продолжаю целовать его и поглаживать по спине еще несколько минут, пока он наконец не успокаивается. Но хватку не ослабляет.

– Может, расскажешь? – спрашиваю я, гладя его по волосам.

Я отстраняюсь, а он прислоняется головой к подголовнику и смотрит на меня. В покрасневших глазах так много боли, что я хочу их поцеловать. Я нежно целую его веки, потом немного отодвигаюсь в ожидании слов.

– Я солгал, – признается он. Его слова вонзаются мне в сердце, и я с ужасом жду, что же он скажет. – Я говорил, что сделал бы это вновь. Что при случае снова врезал бы Джейку. – Он сжимает ладонями мои щеки и с отчаянием смотрит на меня. – Не врезал бы. Он не заслужил того, что я ему сделал, Скай. А этот, в кафетерии? Это младший брат Джейка. Он ненавидит меня и имеет на это полное право. Он может сказать мне все, что угодно, потому что я этого заслуживаю. Точно. Это единственная причина, почему я не хотел возвращаться в эту школу. Ведь я понимал: что бы мне ни сказали, это будет справедливо. Но я не могу позволить ему говорить такие вещи про тебя и Брекина. Пусть мелет любую хрень обо мне и Лесс, потому что мы заслуживаем, а ты – нет. – Его глаза снова лихорадочно горят, и он охвачен чувством.

– Все хорошо, Холдер. Тебе не надо всех защищать. И ты всего этого не заслуживаешь. Джейку не следовало молоть языком в прошлом году, а его брату – выступать сегодня.

Он с сомнением качает головой:

– Джейк был прав. Знаю, он не должен был этого говорить, а я не должен был прикасаться к нему, но он был прав. То, что совершила Лесс, не было ни смелым, ни возвышенным. Это был эгоистичный поступок. Она даже не пыталась бороться. Не думала ни обо мне, ни о родителях. Она думала только о себе, а на остальных ей было наплевать. И за это я ее ненавижу. Я жутко ненавижу ее за это, но я устал ее ненавидеть, Скай. Это убивает меня и делает таким, каким я не хочу быть. Она не заслуживает ненависти. В том, что она сделала, виноват я. Я должен был ей помочь, но не помог. Не знал как. Я любил эту девочку больше всех на свете и не имел понятия, как ей плохо.

Я смахиваю большим пальцем его слезы и делаю единственное, что приходит в голову, так как не знаю, что сказать. Целую. Самозабвенно, пытаясь унять его боль единственным известным способом. Мне никогда не приходилось сталкиваться со смертью, и я даже не пытаюсь понять, что он испытывает. Он зарывается в моих волосах и целует меня с такой страстью, что почти причиняет мне боль. Мы целуемся несколько минут подряд, и его напряжение начинает понемногу спадать.

Я отрываюсь от его губ и смотрю ему прямо в глаза:

– Холдер, ты имеешь полное право ненавидеть ее за то, что она сделала. И ты имеешь полное право, несмотря на это, любить ее. Единственное, на что у тебя нет права, так это продолжать винить себя. Ты никогда не поймешь, почему она это сделала, поэтому перестань корить себя за то, что не получил всех ответов. Она сделала выбор, как ей казалось, лучший, хотя он и был ошибкой. Но помни только… что она выбрала сама. Не ты. Нельзя винить себя за незнание того, что она не сумела тебе сказать. – Я целую его в лоб, потом опять смотрю в глаза. – Выброси это из головы. Можешь копить в себе ненависть, и любовь, и даже горечь, но надо избавиться от чувства вины. Тебя убивает именно оно.

Холдер закрывает глаза и, прерывисто дыша, кладет мою голову к себе на плечо. Я чувствую кивок и понимаю, что он успокаивается. Он целует меня в макушку, и мы молча держим друг друга в объятиях. Что бы ни соединяло нас прежде… оно не идет в сравнение с этим моментом. Что бы ни было дальше, в этот миг наши души слились воедино. Сознание того, что это навсегда останется с нами, очень утешает.

Холдер смотрит на меня и вопросительно поднимает бровь:

– Зачем ты, черт побери, меня ударила?

Я со смехом целую пострадавшую щеку. На ней еще видны следы пальцев.

– Прости. Понимаешь, надо было вытащить тебя оттуда, и я не придумала ничего лучше.

– Сработало, – улыбается он. – Не знаю, смог бы меня отвлечь кто-нибудь другой. Спасибо за грамотное обращение, а то иногда я сам не знаю, что мне с собой делать.

Я нежно целую его:

– Уж поверь, я понятия не имею, как с тобой обращаться, Холдер. Просто действую по ситуации.

Пятница, 26 октября 2012 года

15 часов 40 минут

– Когда вернешься? – спрашиваю я.

Холдер обнимает меня, и мы стоим, прислонившись к моей машине. С того происшествия за ланчем в понедельник мы виделись мало. К счастью, парень, задиравший Холдера, помалкивал. Если не считать бурного начала, неделя прошла довольно мирно.

– Мы вернемся довольно поздно. Хеллоуин в их конторе отмечают часами. Но завтра увидимся. Если хочешь, могу заехать за тобой и отвезти на ланч, проведем вместе весь день до выставки в галерее.

– Не могу, – качаю я головой. – У Джека день рождения, и мы едем на ланч, потому что завтра вечером он работает. Заезжай за мной в шесть.

– Да, мэм, – отзывается он.

Целует меня и открывает мне дверь моей машины. Я забираюсь на сиденье, машу ему рукой, потом вынимаю из рюкзака сотовый. От Сикс пришло сообщение, и это меня радует. Вместо обещанных ежедневных эсэмэсок я получаю весточки только раз в три или четыре дня.

Посмеиваясь над ее прямотой, я посылаю ответ.

Я нажимаю кнопку «Отправить» и смотрю на телефон. Я еще не задумывалась всерьез над тем, готова ли сделать этот первый шаг, но, видимо, сейчас призналась себе в том, что созрела. Интересно, не за тем ли он приглашает меня к себе?

Я включаю заднюю передачу и слышу сигнал: эсэмэска от Холдера.