Без надежды - Гувер Колин. Страница 62
– Тебе надо поесть, Скай. Ты три дня почти ничего не ела, а с твоими обмороками еда не помешает.
Он не уступит, пока не поем, и я сдаюсь.
– Хорошо, – бормочу я в ответ.
Холдер останавливается у придорожного мексиканского ресторана. Я заказываю что-то из ланча – просто чтобы успокоить его. Скорее всего, я не смогу ничего проглотить.
– Сыграем в «Обеденный квест»? – спрашивает Холдер, макая чипсы в сальсу.
Я пожимаю плечами. Мне очень не хочется думать о том, что я буду делать через пять часов. Игра отвлечет.
– Давай. Но при одном условии. Ни слова о первых годах, последних трех днях и следующих сутках моей жизни.
Холдер улыбается с явным облегчением. Наверно, ему это тоже ни к чему.
– Сначала дамы, – приглашает он.
– Тогда положи этот чипс на тарелку, – велю я, глядя на ломтик, который он собирается отправить в рот.
Холдер притворно хмурится:
– Пусть это будет короткий вопрос, потому что я умираю от голода.
Я пользуюсь преимуществом, чтобы глотнуть газировки.
– Почему ты так любишь бегать?
– Не знаю, – отвечает Холдер, откинувшись на стуле. – Я начал бегать в тринадцать лет, чтобы отделаться от Лесс и ее назойливых подруг. Иногда мне просто хотелось прогуляться. Визг и болтовня тринадцатилетних девчонок сильно достают. Мне нравилась тишина на бегу. Если ты заметила, я немного философ, и бег помогает прояснить голову.
– Да, заметила, – смеюсь я. – Ты всегда был таким?
Он ухмыляется и качает головой:
– Это уже второй вопрос. Моя очередь. – Он забирает у меня чипс, который я собиралась съесть, закидывает в рот, запивает. – Почему ты ни разу не пришла на отборочные тесты по легкой атлетике?
Я поднимаю бровь и смеюсь:
– Странно спрашивать об этом сейчас. Два месяца прошло.
– Свои вопросы я выбираю сам.
– Ладно. – Я веселюсь. – Право, не знаю! Школа оказалась не такой, как я думала. Я не ожидала, что девчонки такие злые. Если со мной и заговаривали, то лишь для того, чтобы назвать шлюхой. Брекин единственный, кто проявил ко мне участие.
– Неправда, – возражает Холдер. – Ты забыла про Шейлу.
– Шейну, хочешь сказать? – смеюсь я.
– Неважно, – возражает Холдер. – Твой ход. – Он быстро засовывает в рот очередной чипс и ухмыляется.
– Почему развелись твои родители?
Не разжимая губ, он улыбается и легонько барабанит пальцами по столу, потом пожимает плечами.
– Думаю, время пришло, – отвечает он безразлично.
– Время пришло? – переспрашиваю я, озадаченная его неопределенным ответом. – А что, в наши дни у брака есть срок годности?
– Для некоторых – да.
Мне интересен ход его мыслей. Надеюсь, он не подумает, что я особо интересуюсь его мнением об этих вещах, потому что пока не собираюсь выходить за него замуж. Но он мой парень, я в него влюблена, и лишнее знание не помешает, чтобы не удивляться потом.
– Почему ты считаешь, что их время вышло?
– У всех выходит, если мотивы были неправильные. Жизнь в браке не становится легче… только труднее. Если ты женишься в надежде улучшить положение вещей, то сразу можешь установить таймер.
– Какие неправильные мотивы были у них?
– Мы с Лесс, – без выражения произносит Холдер. – Мать забеременела, когда они были знакомы меньше месяца. Отец женился на ней, считая, что поступает правильно, хотя, возможно, лучше было не делать ей ребенка.
– Что ж, бывают промашки.
– Знаю. Вот они и в разводе.
Я недоуменно качаю головой. Он слишком легко относится к тому, что его родители недостаточно любили друг друга. Правда, прошло уже лет восемь. Наверное, десятилетний Холдер отнесся к разводу иначе.
– Но ты же не думаешь, что развод неизбежен всегда?
Он кладет руки на стол и, прищурив глаза, подается вперед:
– Скай, если ты хочешь узнать, есть ли у меня проблемы с чувством долга, то ответ отрицательный. Когда-нибудь в далеком будущем… где-то после окончания колледжа… когда я сделаю тебе предложение… а я обязательно сделаю, и тебе не отвертеться… я не стану жениться на тебе в надежде, что наш брак когда-нибудь распадется. Когда ты станешь моей, это будет навсегда. Я уже говорил, что у меня с тобой все будет навсегда, и это серьезно.
Я улыбаюсь, почему-то влюбившись в него еще больше, чем минуту назад.
– Ух ты! Недолго же ты размышлял над ответом.
– Это потому, что я думаю о «навсегда» с тобой с той самой минуты, как увидел тебя в магазине.
Еду приносят как раз вовремя, потому что я понятия не имею, чем ответить. Беру вилку, но Холдер тянется через стол и выхватывает ее:
– Не жульничай! Мы еще не закончили, и я собираюсь задать очень личный вопрос.
Он медленно жует, пока я жду «очень личного» вопроса. Запив, с ухмылкой откусывает еще, нарочно затягивая время, чтобы набить живот.
– Спрашивая, черт тебя побери! – прошу я с наигранным раздражением.
Рассмеявшись, он вытирает рот салфеткой и наклоняется вперед.
– Ты предохраняешься? – спрашивает он приглушенным тоном.
Я смеюсь, потому что не такой уж это личный вопрос, когда задаешь его девушке, с которой занимаешься сексом.
– Нет, – признаюсь я. – Пока ты не ворвался в мою жизнь, у меня не было повода.
– Что ж, тогда предохраняйся, – решительно произносит он. – Запишись к врачу на этой же неделе.
Меня задевает его грубость:
– Знаешь, мог бы попросить повежливее.
Изогнув бровь, он отпивает из стакана и ставит его на стол.
– Виноват. – Улыбаясь, он очаровывает меня ямочками на щеках. – Тогда позволь мне выразиться иначе. – Он понижает голос до хриплого шепота. – Я собираюсь заниматься с тобой любовью, Скай. Много. При любой возможности, потому что в эти выходные, несмотря на обстоятельства, я испытал огромное наслаждение. Так что давай-ка предохраняйся, и тогда у нас не будет брака по залету со сроком годности. Можно это сделать для меня? Чтобы мы смогли много-много-много заниматься сексом?
Глядя прямо ему в глаза, я подталкиваю стакан к официантке, которая с отвисшей челюстью таращится на Холдера. Отвечая, стараюсь сохранить невозмутимый вид.
– Так-то лучше, – говорю я. – Да. Пожалуй, я смогу это устроить.
Он коротко кивает, потом подталкивает свой стакан к моему и мельком взглядывает на официантку. Та наконец выходит из транса и проворно наливает, после чего удаляется, а я сердито смотрю на Холдера:
– Ты порочен, Дин Холдер.
– Что? – переспрашивает он с невинным видом.
– Следует запретить тебе произносить слова «заниматься любовью» и «секс» в присутствии любой женщины, кроме той, которая имеет с тобой дело. Ты, наверное, не понимаешь, что творишь. – (Он несогласно мотает башкой.) – Я серьезно, Холдер. Не хочу раздувать твое самомнение, но знай, что ты невероятно привлекателен для всякой чувственной женщины. Подумай над этим. Не буду считать всех парней, с которыми встречалась, но ты единственный, к кому меня влечет. Объясни почему.
– Нет ничего проще, – смеется он.
– В чем же дело?
– В том, – многозначительно произносит он, – что до встречи со мной в магазине ты уже любила. То, что ты вычеркнула меня из памяти, не означает, что выбросила из сердца. – Он подносит ко рту вилку, но задумывается. – А может быть, ты права и дело лишь в том, что ты хотела лизнуть меня в ямочку, – говорит он и начинает жевать.
– Точно, дело в ямочках, – улыбаюсь я.
Не могу сосчитать, сколько раз за последние полчаса он заставил меня улыбнуться. И я как-то незаметно съела половину того, что было на тарелке. Одно его присутствие творит чудеса с израненной душой.
Вторник, 30 октября 2012 года
19 часов 20 минут
Мы в квартале от дома Карен, и я прошу Холдера съехать на обочину. Ожидание было мучительным, но прибытие вселяет в меня настоящий ужас. Я понятия не имею, что сказать и как себя вести при встрече.
Холдер тормозит, поворачивается ко мне и смотрит с тревогой: