Записки фаворитки Его Высочества - Куно Ольга. Страница 52

Чем больше я думала, тем больше находила поводов паниковать. Поэтому сделала вывод, что думать — занятие вредное. Спланировать что-либо заранее я все равно не могу, так что пока придется предоставить событиям идти своим чередом и положиться на свои силы. В конце концов, в моих жилах течет кровь как дворян, так и торговцев. Будем надеяться, что я унаследовала выдержку от первых и смекалку от вторых. А пока надо как-то убить время, и для этого в моем распоряжении есть лишь одно занятие. Которому я и посвятила несколько часов.

Постепенно снаружи стало темнеть, и наконец моя тюрьма погрузилась вместе с внешним миром в черноту. В животе заурчало. Вспомнилось то, с какой жадностью Рауль вцепился в прихваченный мной бутерброд по дороге из логова разбойников. Это воспоминание вызвало улыбку, и внутри ненадолго стало тепло. Это был не обжигающий жар заволакивающей тело и душу паники, а именно тепло, спокойное и уютное. Но надолго оно не задержалось, уступив место совсем другим чувствам. Сколько прошло часов? Почему никто так до сих пор и не пришел? Что, если о моем существовании просто забыли и никто так и не появится? Или, того хуже, меня специально оставили здесь умирать от голода и жажды?

С приходом этой мысли мне сразу же сильно захотелось пить. До чего же это, оказывается, страшно — сидеть взаперти. А ведь я провела здесь всего несколько часов. Каково же должно было быть четырнадцатилетнему мальчику, в один момент потерявшему все и брошенному в тюрьму в ожидании смерти?..

Я поняла, что сдерживать панику больше не смогу. Останавливать ее при помощи рассуждений уже не выходило, отвлечься на другое занятие — тоже, и я с силой сжала руки в кулаки, пытаясь остановить ее наплыв на чисто физиологическом уровне. И в этот момент впервые за все время услышала звук шагов.

Я замерла, прислушиваясь. Мешало бешено колотящееся сердце, заглушившее все звуки. Совсем недавно я боялась, что сюда никто не придет, теперь же готова была отдать все, что у меня есть, лишь бы приближавшийся человек прошел стороной. Но нет. Раздался шум отпираемого замка, заскрипела дверь. Я поспешно поднялась на ноги.

Как следует разглядеть вошедшего было невозможно, но мое зрение привыкло к темноте достаточно, чтобы различить недвусмысленно извлеченный из ножен кинжал.

— Ну как, отдохнула с дороги? — с издевкой спросил незнакомец.

Судя по голосу, это не тот густобровый, который преследовал меня по дороге к площади. Может быть, это второй, тот, который ударил меня по голове?

— Что вам нужно? — холодно спросила я.

Не отвечая, мужчина подошел ближе. Я инстинктивно отступила.

— Поворачивайся спиной! — велел он.

— Зачем?

Стоило большого труда не впустить в свои интонации заполнивший все мое существо страх, но я справилась. Дворянская кровь все-таки делала свое дело.

— Я сказал — повернись, — грубо повторил мой тюремщик, многозначительно поигрывая кинжалом.

Выбора не было. Я повернулась лицом к стене.

— Руки назад! — велел он.

Я вытянула руки и тут же почувствовала, как в кожу врезается стянувшая запястья веревка.

— Теперь давай на выход.

Я повернулась и шагнула в сторону двери. Внезапно горла коснулась холодная сталь. Часто дыша мне в лицо, мужчина медленно провел плоской стороной клинка по моей шее.

— Потом поговорим поподробнее, — сказал он мне в самое ухо и тут же толкнул в спину. — Пошевеливайся.

Мы вышли из сарая. В ноздри хлынул свежий холодный воздух. По дороге я огляделась, насколько позволяли лунный свет и дышащий в спину сопровождающий. Кажется, я знаю это место. Мне приходилось пару раз проезжать мимо. В южной части столицы протекает широкая полноводная река, разделяющая город на две неравные части. В районе южного берега местность неровная, а почва влажная, плохо подходящая для строительства. Поэтому здесь мало домов и много свободного пространства. На большем удалении от реки, еще южнее, начинались местные трущобы. Словом, эта часть города была наименее благополучной, торговые пути здесь не проходили, и представителей власти здесь тоже можно встретить значительно реже, чем в других районах. Мы находились совсем недалеко от воды; сейчас, оказавшись снаружи, я смогла расслышать монотонную мелодию течения, несмотря на то что ветер дул не на нас, а в сторону реки. Впереди возвышалось здание заброшенной ветряной мельницы. Мельница была деревянной, и к ней примыкала небольшая одноэтажная пристройка. Именно стену этой пристройки я и видела из сарая через щель, и именно туда мы сейчас направлялись.

Мужчина распахнул дверь и подтолкнул меня в спину. Я вошла. Потребовалось немного времени, чтобы привыкнуть к освещению, которое не то чтобы было очень ярким, но все же существенно отличалось от окружавшей до сих пор темноты. В противоположном конце длинной прямоугольной комнаты стоял стол, окруженный тремя стульями и почти вплотную примыкающий к окну. Смотревший в окно человек соответственно сидел ко мне спиной, но узнать его, тем не менее, не составило труда. Тем более что именно его я ожидала здесь увидеть в первую очередь. За моей спиной с шумом захлопнулась дверь. Сидевший за столом отвернулся от окна:

— Спасибо, Корвин. Подежурь пока у двери. А вы проходите, Говорящая.

Гектор Вилстон выглядел значительно хуже, чем при нашей последней встрече. Это и неудивительно. Часы, проведенные в пыточной, и несколько дней тюрьмы не могли не оставить свой след. Он ощутимо похудел, и кожа местами обвисла; под глазами пролегли круги, а в волосах появилась седина.

— Эта встреча сильно отличается от утренней трапезы в королевском дворце, не так ли? — произнес он, вторя моим мыслям. — Да вы не стойте у двери, проходите, садитесь.

Ничего не говоря, я подошла к столу и села на слегка отодвинутый в сторону стул напротив Вилстона. Удивительное дело, насколько неудобно функционировать со связанными за спиной руками. Казалось бы, мне и не нужно использовать руки для каких бы то ни было действий, и все равно даже садиться на стул оказалось крайне неудобно.

— Располагайтесь-располагайтесь, — кивнул он. — В ногах правды нет, а вечер предстоит долгий.

— Что вы задумали, Вилстон? — спросила я.

— Хочу исправить несколько допущенных ошибок.

Абстрактный ответ, ничего не скажешь.

— Не все ошибки поддаются исправлению, — не менее абстрактно заметила я.

— Это верно. Именно поэтому я решил воспользоваться вашей помощью.

— С чего вы взяли, что я стану вам помогать?

— Не станете, в этом я нисколько не сомневаюсь, — подтвердил он, глядя на меня с нескрываемым интересом. — Рауль обладает талантом окружать себя правильными людьми, в этом ему не откажешь. Но, к счастью, ваша преданность ему не имеет в данном случае никакого значения. Его же преданность вам может сыграть мне на руку.

— Вам следовало бы сейчас сидеть тише воды ниже травы, а не плести интриги, — поморщилась я. — Не далее как сегодня Рауль говорил, что жаждет с вами увидеться.

— Это тот редкий случай, когда наши с ним желания совпадают.

— Неужели? Тогда почему бы вам не отправиться прямиком во дворец? Говорят, явка с повинной смягчает вину.

— Я предпочитаю, чтобы Рауль сам приехал сюда, — возразил Вилстон. Видать, понимает, что в его случае даже явка с повинной окажется бесполезной.

— Чего вы пытаетесь добиться? Хотите выкупить свою жизнь в обмен на мою?

— Что вы, Айрин. Я ценю вашу жизнь значительно выше. Во всяком случае, надеюсь, что ее значительно выше оценит Рауль.

— Что же вы хотите от него получить? — спросила было я, однако ответ напрашивался сам собой. — Не может быть!

Я бы всплеснула руками, будь у меня такая возможность.

— Совершенно верно, Говорящая. Ваша жизнь в обмен на корону.

— Вы сошли с ума.

— Как говорит подруга моей дочери, все члены королевских фамилий слегка с приветом. Современные молодые люди весьма непочтительны, вы не находите?

— Просто современные молодые люди считают, что почтительное обращение надо заслужить.