Записки фаворитки Его Высочества - Куно Ольга. Страница 58

— Я не стану этого делать. — Он выглядел несколько растерянным, но говорил вполне твердо. — Я не собираюсь становиться цареубийцей.

— Каким, к дьяволу, цареубийцей? — воззрился на него Вилстон. — Ты что, не слышал? Он не король и никогда уже им не будет. И вообще, ты не ягненок и не первый день носишь оружие. Тебе не все равно, кого убивать?

— Нет, не все равно, — отрезал Ланторн.

— Ты же так хотел разделаться с этой династией, хотел раз и навсегда свергнуть их с престола!

— Свергнуть — да, — кивнул Тимоти. — Но не убивать. Эдварда — да, возможно, но он уже мертв. А к его внуку у меня личных счетов нет.

— Глупец! — скривился Вилстон. — Столько лет идти к своей цели, чтобы в самый последний момент перепугаться и отступить!

— Кто следующий? — осведомился Рауль.

Вилстон повернулся к тюремщику. Тот замотал головой и испуганно отступил. Убийство наследника, пусть и бывшего, оказалось делом не таким уж легким, и уж во всяком случае требовало храбрости, которой тюремщик (тоже, кстати, бывший) явно не обладал. Я между тем потихоньку придвинулась поближе к Раулю. Может, туза в рукаве у меня и нет, скорее так, валет или даже десятка, но во всяком случае сейчас, с развязанными руками, я могла внести в расклад сил свою посильную лепту.

— Ничтожество, — в раздражении бросил Вилстон.

— Не хочешь попробовать сам, Гектор? — поинтересовался Рауль, переводя на Вилстона все тот же внимательный взгляд. — Что, никогда не приходилось делать это собственными руками, без посредников? Не беда, все когда-то приходится начинать. Впечатления незабываемые, можешь мне поверить.

— Зачем же мне действовать самому? — возразил Вилстон. — У меня есть еще один человек.

Он мотнул головой в сторону Корвина, и тот не задумываясь шагнул вперед.

— Вот этот может, — кивнул Рауль, оценивающе поглядев на наемника.

— Могу, — нисколько не смущаясь, подтвердил тот. — Мне все равно, кого убивать. Хоть принца, хоть сапожника.

— Так вперед, — нетерпеливо велел Вилстон, чувствовавший, как и все окружающие, что сцена расправы слегка затянулась.

Корвин пошел на принца, поигрывая мечом. Рауль вдруг немного наклонился и схватился рукой за голень. Он что, ранен? Или вывихнул ногу? Наемник подошел совсем близко, и я решила, что долее выжидать опасно. К тому же, если я что-то понимаю в человеческой психологии, а в ней я определенно разбираюсь хуже, чем в психологии зверей, то против этого ублюдка мой козырь сработает даже лучше, чем против кого-нибудь другого.

Я звонко щелкнула пальцами. Серая крыса взбежала по брючине наемника, ловко перебирая лапками. Тот почувствовал шевеление и дернул ногой, должно быть думая, что сгоняет муху. А крыса между тем перебралась ему на спину, взбежала на плечо и оттуда перескочила на правую руку. Корвин взмахнул мечом, готовясь нанести удар. На этот раз я хлопнула в ладоши, и крыса вонзила в руку наемника свои острые зубки.

Зубы с легкостью прокусили рукав и добрались до кожи и мышц. Корвин взвыл и принялся отчаянно трясти рукой, пытаясь сбросить крысу на пол. Крыса отчаянно цеплялась за рукав, всеми силами стараясь удержаться, зато меч такими способностями не обладал и выпал практически мгновенно. Долю секунды спустя его уже подхватил Рауль. Впрочем, он мог и не торопиться. Корвин в любом случае был поглощен не оружием, а крысой. Когда маленький хвостатый зверек наконец сдался и с визгом отлетел в сторону, наемник продолжил матерно кричать, хватаясь второй рукой за кровоточащую царапину. Первым не выдержал Ланторн.

— Да успокойся ты! — гаркнул он. — Это всего лишь укус, и крысы, а не волкодава.

— Да? А если она переносит заразу? — завопил в ответ Корвин. — Например, чуму?

Чуму?! Вот это было бы занятно! Если бы крысы в наше время переносили чуму, люди умирали бы сотнями и тысячами. В то время как ни в нашем королевстве, ни в соседних ни одного случая этой болезни не было зафиксировано уже лет сто, а то и все сто пятьдесят. Все-таки я оказалась права касательно психологии. Сорвиголовы, которым не страшны ни битвы, ни смертные грехи, ни нарушение государственных законов, нередко панически боятся хворей. Корвин оказался представителем именно такого типа людей.

— Чуму? Вполне возможно, — сказала я вслух. — Они могут переносить и другую дрянь вроде тяжелой депрессии на почве экзистенциального кризиса.

— А что это такое? — с любопытством, пересиливающим испуг, спросил тюремщик. — Я про такое даже не знаю.

— Никто не знает, что это такое, — наставительно сказала я, — потому-то это так и страшно.

— И что же теперь делать? — вмешался в нашу научную дискуссию Корвин, которого интересовала исключительно практическая сторона вопроса.

— Ну вообще-то от всяких ядов и хворей, переносчиками которых являются животные, хорошо помогает кровопускание, — со знанием дела объяснила я.

— Какое кровопускание? — торопливо спросил Корвин. — Как его делают?

— Обыкновенно. Ты берешь и перерезаешь себе вены. — Я показательно провела ребром ладони перпендикулярно линии собственной руки в районе локтя. — И никаких шансов заболеть у тебя не остается. Ни чумой, ни экзистенциальным кризисом, ни даже насморком. Могу посодействовать, — альтруистически добавила я.

— Ах ты…

Корвин явно собирался нецензурно высказаться в мой адрес, и я даже предположила, какое именно слово он использует, но наемника остановил Ланторн:

— Успокойся, ты, размазня! Ты сам на это напросился.

— Это кто здесь размазня? — заорал Корвин, живо забыв о своих недавних страхах.

Он сделал было шаг в сторону Ланторна, но только тут сообразил, что меча в его руке уже нет. Тимоти усмехнулся.

Да, господин Вилстон, вы плохо подобрали себе людей. Слишком мало у них общего по ролу деятельности, по характеру и по целям, чтобы они могли благополучно сработаться. Вот если бы дюжина членов отряда, а то и пара десятков, тогда подобные различия не имели бы столь большого значения. Но когда наемников всего трое… Впрочем, особого выбора у вас, конечно, не было. Пришлось довольствоваться теми, кто оказался под рукой.

Вилстон, бесспорно, осознавал, что его позиции ослабли. Прижимая к груди столь ценный для него документ, он проскользнул мимо Ланторна, а затем, не мешкая и никому ни слова не говоря, выскочил наружу.

— Куда это он? — удивился тюремщик, обернувшись на шум захлопнувшейся двери.

— Решил как можно скорее добраться до дворца, — спокойно сообщил Рауль.

Не знаю, планировал ли добраться до дворца тюремщик, но идея покинуть помещение ему, без сомнения, понравилась. Бочком подобравшись к выходу, он тоже толкнул дверь…

— А здесь заперто, — растерянно проговорил он.

— Что значит «заперто»? — нахмурился Корвин.

— Заперто, — развел руками тюремщик.

Он снова, напоказ, попытался открыть дверь. Та не поддалась. Ланторн подошел к выходу и тоже толкнул дверь. Никакого результата.

— Хороший засов, — констатировал он.

Особого волнения дворянин не испытывал, скорее просто был сбит с толку. Беспокоивший всех вопрос снова озвучил тюремщик:

— А зачем он нас запер?

Все как-то автоматически устремили взгляды на Рауля.

— Хочет выиграть время, — рассудил он. — Надеется оказаться во дворце прежде, чем я сумею его догнать.

— А как же мы отсюда выберемся? — не отставал тюремщик.

— А это уже ваша проблема, — отрезал принц. — Сами влезли в эту историю, сами и выкручивайтесь.

В поисках решения задачи тюремщик бросился к окну… лишь для того, чтобы в последнее мгновение вспомнить весьма малоприятную деталь: окно забрано решеткой. Уж не знаю, зачем понадобилась решетка в этом простеньком домишке. Могу предположить, что мельник использовал эту меру предосторожности, дабы обезопасить себя от воров, которые пожелали бы разжиться бесплатным зерном или мукой.

Из всех присутствующих наибольший дискомфорт в связи с создавшимся положением испытывали тюремщик и Корвин. Ланторн сохранял как минимум видимое хладнокровие. Я воспринимала сложившуюся ситуацию почти как послеобеденный отдых в оранжерее в сравнении с тем, какими были предыдущие часы. Рауль также не спешил впадать в панику.