Мой сводный брат (СИ) - Полежаева Инна Анатольевна. Страница 14
– А почему ты не спрашиваешь, кто это был?
– Зачем?
– Ну, как же… ты мой брат… отвечаешь за мою безопасность…
Андрей оглядел меня, выезжая на дорогу, и сказал:
– Так с тобой вроде все в порядке, а твоя личная жизнь меня не касается.
– Нда??? А кто это мне днем говори…
– Ты сама так захотела. Так что теперь мне все равно с кем ты встречаешься или… еще что-то…
Все равно?! Ему все равно?! Еще что-то… это как вообще…
– Но… кхм… у нас вроде бы как есть еще девять дней, чтобы…
– Нет. У нас их нет. Я тут подумал и решил, что незачем нам эти десять дней быть вместе. Все равно по приезду родителей все закончится, ты сама сказала, а за это время и привыкнуть можно было бы… Потом хуже будет. Лучше сразу, сейчас, пока все равно.
Как так все равно?! Опять все равно?! Но ведь мне-то нет!
За что ненавижу себя, так это за неспособность признать свою неправоту. Ну, вот нет, чтоб сказать, да, ты был прав насчет родителей. Я просто этого боюсь… Вместо этого я постаралась, очень постаралась придать своему лицу равнодушное выражение и сказала:
– Хотя, да… Ты прав…
Домой мы вошли молча. Мои глаза отмечали какие-то детали, типа, а вот здесь мы поцеловались, а вот сюда полетела наша одежда… А когда я вошла в ванную, чтоб помыться и увидела тазик, со мной приключилась истерика. Я включила кран и рыдала, как ребенок. Больше всего мне хотелось пойти к нему и все объяснить. Но нет же. Я помылась, укуталась в полотенце и вышла в коридор. Даже постояла пару минут для верности. А вдруг он выйдет сейчас из комнаты и скажет: 'Иди ко мне'. Конечно, ничего подобного не случилось. Я вошла к себе, специально оставив открытой дверь, скинула полотенце на пол. Ничего. И никого. Он спит у себя. Я натянула шорты с майкой, прикрыла дверь. Сон как рукой сняло, было плохо, хотелось плакать. Я включила комп, решила полазить в социальных сетях. 'В контакте' я включила тихо музыку для фона. И со мной чуть не случилась истерика, потому что из небольших колонок после песни Гарика Сукачева 'Моя бабушка курит трубку' раздались слова в исполнении Ирины Аллегровой:
…
Люблю, как ты выключаешь свет,
И говоришь: 'Привет!'
Привет, Андрей!..
Когда я засыпала, то плакала.
Сначала я подумала, что утро воскресенья не увижу. Глаза отекли жутко. Я представляла собой помесь шарпея с вием. Зрелище не для слабонервных. И как идти умываться? Если бы это происходило раньше, то мне было бы наплевать на то, что Андрей меня такой увидит. Но не сейчас. Я приоткрыла дверь комнаты и прислушалась к звукам в квартире. Тишина. Спит еще? Я глянула на часы, половина одиннадцатого. Вряд ли спит. Наверное, в наушниках перед компом. Я проскочила в ванную, умылась. Потом завернула в туалет, потом снова в ванную. Все эти манипуляции я проделывала в полнейшей тишине и на цыпочках. Кот в недоумении смотрел на меня.
В комнате я расчесалась, чуть-чуть мазнула ресницы, чтобы хоть чуть-чуть прикрыть ими отекшие веки. Ни фига не помогло. Придется идти завтракать как есть. Кушать не хотелось совсем, а вот от чая с лимоном я бы не отказалась. Правда перед этим я еще выпила кружку воды.
Я уже и позавтракала, бессмысленно глядя в телик и ожидая, что откроется дверь и он выйдет, но так ничего и не произошло. Набравшись, наконец, храбрости, я постучала к нему. Тишина. Толкнула дверь. Кровать застелена, комп выключен. Его нет. На душе стало еще хуже. Не хотелось ничего. А нужно было еще домашку готовить на завтра.
Я вошла в комнату, набрала номер Насти и как только она взяла трубку разревелась опять.
– Ты чего? Что случилось? А ну, говори, слышишь?
– Он мне нра-а-а-авитсяя-я-я-я…
– Фу, ты дурочка что ли? – выдохнула Настя, – Чего пугаешь-то так? Я думала, что-то с родителями… Кто тебе нравится?
– Мой Андрей… я…мне… – я захлебывалась по-детски, – нравится все… и что он не красивый, и не высокий… и мне нравится… и как ты выключаешь свет… а-а-а-а…
– Какой свет? – тупо спросила Настя.
– Электрический, – гундося ответила я. Нос был забит напрочь.
– Так… по порядку… ты про брата своего?
– Да…
– Он тебе нравится?
– Да, только я тебе боялась говорить, ты же… считаешь его никчемным и…
– Есения, у вас что-то было?
– Да-а-а-а, – завыла.
– Слушай, какие мы с тобой идиотки, – Настя всхлипнула.
– А ты что, тоже плачешь? – тут же перестала я реветь.
– Да-а-а-а, потому что мы… мы с Сашкой, а я боялась тебе говорить… чтоб ты не смеялась… он же… ну, ты знаешь какой он…
Тут уж я совсем реветь перестала.
– Настька, а приезжай ко мне, а? Андрея дома нет, – я шмыгнула носом, – расскажешь мне все, а я тебе… Подруги, блин, боялись другу признаться…
– Точно… говорю же идиотки, сейчас приеду…
Через час приехала Настя. Я к тому времени окончательно успокоилась, потому что впереди забрезжил свет. Вот сейчас я с подругой посоветуюсь, как мне лучше поступить в этой ситуации и все будет пучком. Кроме того, было ужасно любопытно, что там с Сашкой у них произошло.
Пока ждала Настену, провела ревизию в холодильнике, выбросила плеснявые салаты, пакетик с клецками, заботливо припасенный бабулей для кошака. Зато нашла мясо копченое для нарезки, которое кто-то принес, а порезать забыли. Недолго думая, я сварганила солянку. Слепила из того, что было. Ну, она так и варится, в принципе…
Когда я хотела попробовать суп на соль, в дверь позвонили, в результате чего я обожгла губу.
– Блин! – я потирала пальцем прижженную губу. Открыла дверь, на пороге стояла смущенная Настька. Я ее такой еще не видела.
– Проходи! Ты чего как нашкодивший кот? Из-за Сашки? – спросила я, закрывая дверь за ней.
– Да… мне перед тобой стыдно…
– Успокойся! Заходи… ты кушать будешь?
– Нет, чай буду.
– А я-то думала, что мы наши признания будем под водочку делать, – похихикала я.
Посовещавшись решили, что алкоголь пить не будем, нет ни настроения, ни желания, ни здоровья. В итоге на столе стояло нетронутое овсяное печенье, которое я ненавижу, бабулино варенье и наш чай. Который также остыл. Настя рассказывала про себя с Сашкой.
– …я даже не поняла, когда… когда стала к нему по-другому относиться. Ну как по-другому? Он меня также раздражает тем, как любит себя. Но теперь я его подкалываю, а он не обижается. Но на этом все негативные эмоции по отношению к нему заканчиваются. Потому что… Он говорил, как давно хотел встречаться со мной и… Не смотри на меня так!
– Как так? – удивилась я.
– Вот так, будто я очередная дурочка из группы…
– Ну, я так не думаю. Мне кажется, что за счет своих длительных отказов ты зацепила его по самое не хочу.
– Он тоже так говорит. А еще говорит, что клеил всех девчонок только чтобы привлечь мое внимание, типа вот он какой, Казанова, блин… Но это уже никак не проверить. Только поверить ему на слово остается.
– А ты веришь?
– Не знаю… Я не знаю, что мне делать. Я давно уже воспринимаю его не совсем так, как мы относились к нему раньше. А тут, когда у тебя были, выпили. Я пошла в ванную руки мыть, и он пришел туда. Даже не сказал ничего, просто поцеловал и все. И я… Ой, дорогая моя, этот ваш долбанный, извините, тазик…
– Да-да, я тебя понимаю! – кивнула я и хлебнула холодного чая.
– Ну вот. А после этого мы вместе поехали домой, вернее, собирались по домам, а поехали к нему. И… ну, все случилось. А потом… я наврала родителям, что у тебя ночую. Они поверили, я ж сказала, что твои улетят…
– Ты хоть бы предупредила! А если б они позвонили?
– Я забыла.
– Ну да. Представляю, что тебе не до того как-то было.
– Вообще не до того. А утром я ждала, что он скажет что-то типа 'вот и ты в моем списке', расскажет всем и …
– Настен, ну Сашка хоть и любит сходить в спа-салон и на маникюр, это ж не значит, что он совсем дурак.