Зачем вы, девочки, красивых любите, или Оно мне надо? - Славачевская Юлия. Страница 15

Застряла перед зеркалом, пристально разглядывая доставшиеся мне в наследство «лопухи», от которых отказалась бы с превеликой радостью. Никогда до того не задумывалась: зачем они (уши) должны быть такой формы и размера? И только не нужно мне говорить, что они должны крутиться, как у собаки, во все стороны.

— Этого я точно не переживу! — пробормотала, приступая к опытам.

Проведя серию экспериментов, поняла ошибочность догадки. Успокоилась. И подпрыгнула, сраженная новой гипотезой:

— Может, я просто не умею ими управлять? Не дай бог! Я не хочу!

От столь увлекательного занятия меня оторвала трезвая мысль о библиотеке. Тяжело вздохнув и бросив последний взгляд в зеркало, я потопала на выход. Беззаботно распахнула входную дверь и застыла на пороге, обозревая двух вооруженных дроу, отирающихся поблизости. Вот так сюрприз! Это почетный эскорт? Парни вполне симпатичные… Я бы сказала, очень даже! Но я их не заказывала и платить за вечеринку мальчикам-зайчикам заранее отказываюсь. Ладно, вступим в диалог.

— Мальчики, а что вы тут делаете?

Мне ответил тот, который показался старше на вид:

— Со всем почтением, ваше величество, довожу до вашего сведения — вам запрещено покидать свои покои.

Во как! Запрещено, значит. Чудненько! Я разглядывала собеседника. Интересный мужчина средних лет с легкой проседью в длинных волосах, собранных в сложные косички. Охранник чуть выше меня ростом, довольно коренастый. Сложен пропорционально. Уши проколоты, мочки ушей оттянули тяжелые серьги. Шея прикрыта широким ошейником темно-синего металла с инкрустациями из черного мориона. Рубашка, удлиненный, до колен, камзол без рукавов и лосины. Камзол отделан скромным серебряным галуном и украшен аксельбантами. Сапоги. Полно оружия.

Насчет остального… могу сказать: натуральный дроу — смуглый, темноволосый и кареглазый. Если б не гипертрофированные уши, походил бы на типичного испанца. Такой же гордый и надменный. Очевидно, он из двоих старший по званию. И кто болтал, дескать, дроу — блондины с лиловыми глазами?..

— Кем запрещено? Почему? На каком основании? — Я настойчиво принялась выяснять новые обстоятельства.

Второй страж перерос первого, но выглядел больно хлипким — молодой, худенький, аж прозрачный. Мордаха словно у жеребенка — гм… лошадиная. И сам такой же нескладный, словно жеребенок. Волосы цвета воронова крыла стянуты у лопаток синей лентой в низкий хвост. В одном ухе серьга с черным жемчугом, зато пирсинг в носу. Массивные браслеты на предплечьях и наручи, куда более скромная одежда: замшевые бриджи и жилет на голое тело. На ногах нечто вроде мокасин. Оружия на мелком тоже немало, просто находка для пионера-активиста, сдающего металлолом родной школе.

Сердешного во дворце голодом морят, наверно, в точности как меня. Витаминок на завтрак недодают, на калориях экономят. Глаза у мальчонки голо-о-одные… Хочется погладить по курчавым волосам и сострадательно провыть: «Сиротинушка!» Кусочек колбаски и печеньку, что ли, ему в знак дружбы протянуть? Посмотрела на него искоса — сразу передумала. Не стоит, еще не так поймет… Вон как зыркает своими карими зенками, того и гляди дыру прожжет.

— Повелителем. Во имя вашей безопасности. — Младая поросль уверенно влезла в нашу взрослую беседу. И такое всезнание в орлином дровском взоре… ни капли сомнения. Истина в последней инстанции.

Ути-пути, какие мы страшные! Уже дрожу и прячусь за плинтусом! С трудом подавила желание сделать малому «козу». Мысли лихорадочно метались: «Повелитель — гад! Нет! Вселенский гад. Чертовски умный мерзавец! И предусмотрительная сволочь. И… слов нет! Цензурные давно кончились! Стало быть, не выпустят?.. Женщина голодная и взаперти — исключительно взрывоопасная перспектива. Они еще меня узнают!»

Улегшиеся было подремать злость и раздражение вновь заняли свои исходные позиции. Под наплывом ярких страстей мое воспитание отступило вглубь, удобно свернувшись калачиком, и поставило табличку: «Не беспокоить. Ушло на курсы повышения квалификации». Меня понесло:

— Передай высокопоставленному озадаченно-озабоченному супругу дословно: если днем не будет обеда, я… отрину принципы и встану на путь каннибализма! Все ясно? — С треском захлопнула дверь, успев заметить, как побледнел парнишка.

«Неужели я настолько страшная?» — хихикнула, зажимая рот ладонью. Сразу вспомнилось: «Ну что ж ты страшная такая? Ух и страшная!.. Ты не накрашенная страшная. И накрашенная».

«Может, в Хеллоуин поиграем? У меня сейчас настроение как раз под Фредди Крюгера. От бодрящего настроя впиться кому-то в горло когти плавно отрастают. Только до нужного объекта меня не допустят, а ребятишки — существа подневольные. Солдаты. Им приказали стоять — стоят. Что с них возьмешь, кроме оружия? Которым я, кстати, и пользоваться-то не умею. Нет, можно, конечно, на ногу уронить, но это, как я понимаю, не смертельно… к сожалению». — В раздумьях шастая по «спортзалу», наткнулась на выход во внутренний дворик, скрытый драпировкой. Я отворила стеклянную дверь и вышла.

Сад представлял собой чрезвычайно живописное место. На мой взгляд, дизайнер-эстет чуток перестарался. Налицо явный перебор. Искусственная геометрическая красота совсем не радует. Деревья и кустарник высажены в идеальном порядке и безукоризненно подстрижены под кубы, шары и пирамиды. Стоят словно по ранжиру. Мрак! Цветы подобраны по оттенкам спектра — не газон, а сплошная клумба имени торжества физики и евклидовой геометрии. Трава неестественно изумрудного цвета. А бабочки… я нигде не видела таких странных бабочек. Они словно по команде взлетали и садились: одна половина взлетела, другая в это же время села. Ать-два! Интересно, а бабочек-то природолюбы длинноухие тоже заколдовали? Или бедные насекомые с перепугу сами живут по уставу, пока ушастые до них не добрались?

Мертворожденное стерильное великолепие вызывало зудящее желание слегка напакостить. Мусор по газону живописно раскидать, нацарапать на скамейке «Здесь был Вася» или хотя бы плюнуть на безукоризненно чистый песочек. Раз пять. Из вредности.

Отведенное мне пространство для прогулок тоже изолировали, но использовали вместо монументального забора живую изгородь. Ура-а! Живем! И на том спасибо. Беспокойное воображение нарисовало картину: колючая проволока, вышка и на ней остроухий Повелитель в обнимку с автоматом. Ухохотаться можно!

Прошествовав по саду, я удалилась на значительное расстояние от дворца. К слову, недурственно тут Повелители прибарахлились, отхватив для проживания впечатляющих размеров пятиэтажный домишко. Укрывшись за деревьями, приступила к отыскиванию собачьей лазейки в кустарнике, зная по опыту, что обязательно должен быть промежуток. Ага, вот и он, мой путь на волю.

— Нет, ну где логика? — бормотала, вставая на четвереньки и втискиваясь в узкий лаз. — У дверей, выходит, в четыре глаза бдит охрана, а здесь — нагнулся, пролез… извиняюсь, прополз под кустиком — и свобода. Ай! — зацепилась волосами за колючку. — Хотя… с их гардеробчиком фиг протиснешься. М-да, умеют же люди, пардон, дроу себе проблемы на ровном месте создавать: на кой леший, спрашивается, бабам на себя капустой столько ткани наворачивать?

Застряв на середине лаза и завернувшись буквой «зю», я отцепляла волосы от веток и ворчала:

— Не, я, конечно, понимаю… в этом многослойном великолепии дамочки яркие цветочки напоминают. Ага. И мужики шмелями вокруг вьются. Тычинки-пестики. Безусловно, для мужиков в высшей степени удобно — в таком количестве юбок от них быстро не сбежишь. Упрощает себе мужской пол жизнь…

Все, пролезла. Свобода! Лишь только я оказалась снаружи, то отряхнулась от налипших травинок и стала озираться по сторонам, куда попала.

Как же я люблю настоящий лес! Для меня он живой, разумный, любящий и понимающий. Детская память избирательна, в ней остается все самое светлое. Мое детство прошло под Казанью, на маленькой узловой железнодорожной станции под названием «Юдино». В воспоминаниях детства главенствовал лес, начинавшийся практически через дорогу от дома, где жили дедушка и бабушка. Все самые яркие впечатления того периода относятся к лесу. Проводя там немало времени вместе с дедушкой, я научилась понимать лес, такой многоликий и всегда необыкновенный. У меня захватывало дух от красоты белоствольной березовой рощи. Я вдыхала звенящий воздух соснового бора, наслаждалась бодрящим хвойным запахом ельника. Грибной горьковато-лиственный аромат почвы под теплым летним дождем не променяю ни на одни духи!