Зачем вы, девочки, красивых любите, или Оно мне надо? - Славачевская Юлия. Страница 59

Брат подивился на ее выходку и неуверенно спросил:

— А это кто?

— Не волнуйся, теперь это еще одна твоя родственница! — успокоила я эльфа, который переводил взгляд с меня на Машу, с Маши на Дара и обратно. Видимо, раздумывал на тему: а оно ему надо? Я заметила, не обращаясь ни к кому конкретно: — Он еще Сильван не видел…

Араниэль подумал и предложил:

— Может, вы мне заранее про нее расскажете, чтобы я… хм… подготовился…

Пожав плечами, я тотчас выдала родственнику необходимые сведения:

— Да пожалуйста! Сильван — каргаал. Живет в моей комнате. Охотится на праздношатающихся темных и светлых эльфов. Будь осторожен, наша когтистая девочка частенько любит по утрам закусывать аристократами.

Светлый эльф впал в глубокий ступор, надолго ушел в себя и после раздумий признался:

— Я попал в абсолютно сумасшедшее семейство! И мне это безумно нравится!

Конечно, родимый, куда ж ты денешься с подводной лодки.

— Если мы со всем разобрались, то я объявляю о бале на следующей неделе, — «обрадовал» нас супруг.

— Зачем? — Я срочно нажала «тормоз», поскольку не любила шумные представления с кучей посторонних, да и впечатления у меня от предыдущих увеселений остались не слишком радужные.

— По этикету положено, — пояснил Дарниэль, страдальчески заломив бровь.

Араниэль тут же скуксился (со мной на пару) и высказался:

— Не надо, до Калэстеля дойдет…

Повелитель обменялся с братом понимающими взглядами и согласился:

— Не стоит дразнить роканов [35] преждевременно.

Ага, а то они в весе быстро теряют и та-ак пугаются! Золотые яйца нести перестают… По-моему, кто-то сильно горит желанием ощипать папашку или подрезать ему крылышки, которые он в силу высокого самомнения считает орлиными. «Парит наш орел!» [36] Ну пари, пари… пока можно.

Если я правильно оцениваю ситуацию, то кому-то будет оченно больно падать. Вон у моего супруга в глазах уже целые стада дикобразов маршируют и площадку для посадки готовят… мягкую. «Мы обеспечим вам полный комфорт!»

— Тогда праздничный обед? — выдвинул предложение муж.

Всегда «за»! Вкусно пожрать — дело святое. Все лучше, чем перед толпами народу клоуна изображать.

Торжественное вкушение пищи определили на завтра, и Дарниэль вышел отдать необходимые распоряжения. За ним следом улетучилась Маша, бросив на Араниэля заинтересованный взгляд и состроив глазки исподтишка.

У эльфа сделался такой пришибленный вид, как будто она ему промеж глаз топором вломила со всей дури, а не симпатию выказала. Брат побледнел, покраснел, поглазел в задумчивости на дверь, покусал губы (голодный, не иначе) и выдал сиплым шепотом:

— Она замужем?

— Еще нет, — улыбнулась я. Задала встречный вопрос: — Хочешь поспособствовать?

— Э-э-э? — смутился Араниэль и покраснел снова. — У нее есть возлюбленный?

У-у-у, как интересно!

— Нет. Она свободна, как птичка в полете, — сообщила я, приняв серьезный вид. — А что?

— Могу ли я испросить дозволения поухаживать за твоей родственницей? — выпалил братишка длинную церемонную фразу и сравнялся цветом с фуксией.

Все интереснее и интереснее…

— Я, собственно, не против, но тебе с этим вопросом не ко мне, а к Дарниэлю, он глава семьи, — проникновенно поведало мое величество, соблюдая торжественность момента и с трудом сдерживая смех. В эльфийских традициях сам черт ногу сломит!

Блондин кивнул, соглашаясь, и выпал из действительности, погружаясь в пучину сложных раздумий. Об этом свидетельствовала живая мимика и сосредоточенный взгляд.

Мне ждать результата надоело, и потому я немного подмаслила:

— Мне кажется, ты ей тоже нравишься.

— Да? — отмер эльф и вперил в меня васильковые очи. — Почему?

Я пожала плечами:

— Понятия не имею. Может, у нее вкус дефектный, а может, ей светлоэльфийский алфавит не с кем повторять… Кто нас, женщин, разберет…

Брат сразу же молчаливо согласился, что никто не разберет, и уставился на меня с мольбой в глазах. Чего он там от меня ждал, мне было лень угадывать, поэтому я внесла конструктивное предложение, переводя разговор в другое русло:

— Пойдем погуляем?

Возражений не последовало. Мы пошли шляться по дворцу и окрестностям, устаивая себе экскурсию, и общаться. Вечером после скромного ужина в узком кругу Араниэль присоединился к нашим вечерним посиделкам. Ему такое времяпрепровождение было в новинку, но безумно понравилось. Он даже старательно мне подпевал, сплетая свой тенор с моим сопрано. Разошлись мы поздно — и то только потому, что Дарниэль начал выразительно на компанию поглядывать, явно намекая на необходимость остаться с женой наедине.

Чем мы там наедине с мужем занимались — умолчу… Но меня впечатлило.

Утро встретило нас обыденным набором проблем и вопросов, требующих безотлагательного решения. Следовало поднапрячься и закончить работу ударным темпом, чтобы освободить себе послеобеденное время для отдыха. Свалив обязанность развлекать гостя на Машу, мы с мужем быстренько разгребли ежедневную рутину и пошли готовиться к торжественному обеду.

Я по этому случаю расфуфырилась. До чрезвычайности хотелось на братика впечатление произвести. Даже пару килограммов драгоценностей нацепила. Для поддержания престижа. Меня бы в этом всем кто бы поддержал… На поворотах заносило со страшной силой. Пришлось вцепиться в мужнину руку и отяготить его авторитетом.

Решив не отклоняться от этикета больше положенного, супруг выбрал для сего мероприятия Большую столовую. Меня лично она впечатляла, в отличие от Малой, разумными размерами и элегантным уютом.

На обед были приглашены только проверенные дворяне, которых строго предупредили о том, что сын Владыки Араниэль находится в темноэльфийском дворце инкогнито.

По случаю праздника стены затянули красно-золотым шелком. Дверь в сад распахнули, оттуда доносились свежие запахи травы и аромат белых лилий от крошечного озерца с проточной водой. Дорожки посыпали песком и сверху вместо плитки тщательно уложили крупную гальку. За окном невидимый гостям оркестр играл легкую музыку. Получилось довольно симпатично.

На столиках с закуской лежали канапе с черной и красной икрой, кисти винограда, алые зернышки граната россыпью и желтая ананасная земляника. Из хрустальных бокалов пили золотистое и рубиновое вина. Господа тихонько переговаривались и сплетничали, потихоньку подтягиваясь за стол. Благородные дамы жеманно хихикали, прикрывая лица веерами и ревниво оценивая прикид и вес драгоценностей друг друга. Мне вспомнилось из пушкинского «Евгения Онегина»:

Наконец все приглашенные на обед герцоги, официальные главы нескольких Домов и три доверенных советника с женами торжественно расселись. Оркестр замолк, и прозвучал голос мажордома:

— Прикажете подавать?

— Обед в студию! — У меня начался приступ несанкционированного веселья.

Гости вытаращили на Повелительницу округлившиеся глазенки, Маша прыснула в салфетку, а Дарниэль отморозился, обретая временную глухоту. Хотя мажордом меня понял правильно и начал дирижировать предстоящим банкетом.

— Первая перемена блюд! — торжественно объявил дворецкий.

Слуги замельтешили вокруг каждого приглашенного, расставляя странные, впервые виденные мной приборы. Они включали в себя: громадное серебряное блюдо, накрытое выпуклой металлической крышкой, маленькую жаровню с кастрюлькой, наполненной кипящей водой, двузубую вилку с длинной ручкой и… хаши? Обед подавался на алой скатерти. На столе и на полу в красивых расписных вазах стояли ветки цветущей сливы и вишни. Салфеток для каждого приглашенного было по две — соломенно-желтая и черная с узкими красными полосками.