Путь долга и любви - Гаврилова Анна Сергеевна. Страница 28

— Он будет вести себя прилично, — сказал наследник. — Слово принца.

— Ты переоцениваешь брата, — парировала Вента.

— Терри будет вести себя прилично, — с нажимом повторил Крист. Эта реплика не бабушке адресовалась, а боевику. — И покинет покои госпожи Эмелис по первому её требованию.

В этот миг стало безумно жаль, что всё это время сидела и улыбалась, вместо того чтобы фыркать и презрительно кривить лицо. Просто, если бы я выдержала нужную линию поведения, у компаньонки бы вопросов не возникло, а так…

— Я глубоко сомневаюсь в благоразумии госпожи Эмелис, — тихо, с укором, сказала графиня.

Мне бы устыдиться и покраснеть, но… я же не только дочь Форана из рода Бьен, я ж ещё и магичка. А магичкам, как известно, на подобные выпады плевать.

На помощь пришёл всё тот же Крист.

— Бабушка, ну разве так можно… Поводов сомневаться в благоразумии госпожи Эмелис как раз нет. Это Терри у нас разгильдяй, а госпожа Эмелис девушка здравомыслящая.

Разговор напоминал прогулку по лезвию ножа. Вроде бы уже за гранью приличий, а вроде бы и нет. На что намекает старушка, понимали все, но намёк это только намёк, а на прямое обвинение Вента не решалась, потому что перебор.

— Ладно, — выдержав ну очень долгую паузу, выдохнула графиня. — Но если твой брат снова что-нибудь натворит, я за себя не отвечаю!

— Да я сам его мелкой соломкой нашинкую, — поспешил заверить наследник. В глазах принца — таких же синих, как у Кира с Вентой — вспыхнули лукавые огоньки.

Мне чудится или аферизм у рода Донтор в крови?

Хозяйка замка на озере шумно выдохнула, захлопнула книгу и встала. Крист тоже поднялся и галантно подал бабушке руку.

— Эмелис, надеюсь, ты помнишь, о чём мы говорили? — вздёрнув бровь, спросила Вента.

Я, конечно же, кивнула.

Компаньонка одарила ещё одним строгим взглядом и, ведомая Кристом, направилась к выходу. О чём в этот миг думал Кир — не знаю, лично я мысленно подталкивала Венту в спину и искренне благословляла наследника дурборского престола. О Всевышний, пусть ему всегда сопутствует удача!

— И о чём же вы говорили? — выдохнул боевик, едва двери спальни захлопнулись.

Я перевела взгляд на Кирстена и улыбнулась. Не уверена, но, кажется, улыбка получилась хитрой. Знаю, что он большую часть разговоров слышал, когда под кроватью лежал, но всё равно сказала:

— О том, что тебя нужно как следует помучить, прежде чем прощать.

Уголки его губ дрогнули, в глубине глаз вспыхнуло любопытство.

— Если учесть, какой роман нынче читает госпожа Вента, то… я даже представить боюсь, что меня ждёт.

Моё недоумение Кир заметил и тихо рассмеялся, вместо того чтобы пояснить. Но я не обиделась, потому что… в моём арсенале была маленькая, но всё-таки месть.

Я отложила книгу по народной культуре Дурбора и кошкой выскользнула из-под одеяла. Но шагнула не к Киру, нет! Я направилась к двери.

— Эмелис, — позвал боевик. Голос прозвучал растерянно, но вместе с тем хрипло — полупрозрачная ночная сорочка сделала своё дело.

Я повернулась, приложила палец к губам и выскользнула в гостиную.

Бетти обнаружилась у стола, с пяльцами в руках, и поняла с полувзгляда. Горничная встала, одарила улыбкой и, сделав торопливый книксен, поспешила прочь. Я же заперла первую дверь, причём не только на замок — ещё и засов задвинула, и только после этого вернулась в спальню.

— Всё, теперь можем говорить, — прошептала я.

Кир поднялся.

— Ты отпустила горничную? — столь же тихо спросил он. — Вента нас сожрёт, если узнает.

— Ну если ты боишься…

Боевик избавился от камзола раньше, чем успела договорить.

— Иди сюда. — Он по-прежнему шептал. Впрочем, как и я.

— Крист обещал, что ты будешь вести себя прилично…

Мой синеглазый кошмар расстегнул ещё две пуговицы рубашки и сделал шаг вперёд. А я, как и прежде, стояла у двери и заворожённо смотрела на его губы. Но от комментария всё равно не удержалась:

— Не бережёшь ты репутацию брата…

Младший принц шумно втянул ноздрями воздух, но злость была притворной, Кир смеялся.

— Дразнишься?

— Ну что вы, ваше высочество, — с улыбкой парировала я. — Как можно?

Тут же отошла от двери и присела в глубоком реверансе. Теридан-Кирстен из рода Донтор громко сглотнул.

— Иди ко мне… — уже не просьба, мольба!

Я подчинилась.

На цыпочках, подражая лесной нимфе, коих воспевали поэты древности, приблизилась к боевику и положила ладошки на его грудь. Почувствовала биение сердца — не просто сильное, бешеное!

Кир перехватил мою левую руку, медленно поднёс к губам и поцеловал в ладонь. Я вздрогнула всем телом, вспыхнула и попыталась отстраниться. Не пустил…

Рука младшего принца легла на талию, спустя миг я оказалась прижата к сильному мужскому телу. Колени тотчас ослабли, остатки мыслей из головы выдуло, во рту пересохло. Я неосознанно облизнула губы, и… и всё. Пропала.

Это был ураган! Стремительный, неистовый, но невероятно нежный. Упоительно сладкие губы, горячие, лишённые всякого стыда прикосновения, шёпот…

— Эмелис, любимая моя… хорошая моя… сладкая… Как же я скучал! Как же я по тебе скучал…

Я тоже скучала. Безумно! Особенно здесь, в дурборском дворце, когда ты был всего в нескольких десятках шагов, но так далеко…

— Девочка моя… счастье моё… безумие… Что же ты со мной делаешь? Что?..

Не знаю. Наверное то же, что и ты со мной… Я говорила, что тоже схожу с ума? Впрочем, это и без слов ясно.

Мои пальчики запутались в чёрном шелке его волос, ладони боевика легко скользнули по моей спине, замерли чуть ниже талии. Новый глубокий поцелуй отозвался дрожью во всём теле, вызвал новую волну слабости, опалил не только тело — саму душу.

— Люблю тебя, — прошептал Кирстен.

— А я тебя. Очень…

Глава 8

Ночь выдалась невероятно короткая, а утро наступило как-то… ну очень рано, причём по моей вине. Впрочем, я же не знала, что лёгкий поцелуй в уголок мужественных, красиво очерченных губ заставит боевика проснуться…

Не догадывалась, что едва синие глаза распахнутся, окажусь прижата к постели и услышу хриплое, пробирающее до дрожи:

— Шалишь?

Не думала, что ответив на этот вопрос тихим смешком, спровоцирую брюнета на ответный поцелуй в уголок рта, после которого разучусь дышать. Ненадолго, лишь на несколько мгновений, но всё-таки.

И даже не подозревала, что после этого поцелуя мои руки пустятся в путешествие по обнажённому телу младшего принца с единственной целью — спровоцировать на иные, куда менее целомудренные действия. Кир воспротивиться не пытался…

Его губы накрыли мой рот, рука скользнула вниз, пальцы вычертили какой-то невероятный узор на внешней стороне бедра, заставив меня выгнуться и застонать. Ещё несколько дурманящих прикосновений, и жар, разлитый по телу, стал нестерпимым.

Это было совсем иначе, не так, как ночью. Кирстен двигался очень медленно, и каждое его движение вызывало волну той особенной слабости, бороться с которой совсем не хочется. Мне нравилось быть слабой. Нравилось, что стоны, которые срываются с губ при каждом его выпаде, напоминают мольбу.

Боевик тоже как будто молился, по крайней мере, слушая его шепот, я чувствовала себя богиней.

А спустя… вечность, когда эйфория схлынула, дыхание выровнялось, а сердце застучало чуточку тише, я решилась поднять главный из вопросов…

— Кир… — позвала шёпотом.

— Мм-м?.. — отозвался боевик. Он, как и прежде, сжимал в объятиях, щекотно дышал в шею и отпускать точно не собирался.

— Кир, а ведь я могла стать принцессой…

Мой синеглазый кошмар глубоко вздохнул, и я приготовилась услышать нечто… ну не совсем приятное, что ли. Вот только в наполненной утренним светом спальне прозвучало другое, странное.

— Я очень рад, что ты не стала принцессой, любимая.

Я попыталась выскользнуть из объятий боевика, но тот не пустил. Пришлось извернуться ужом — просто мне в его глаза заглянуть хотелось. Неужели правду говорит?