Два шага до любви - Алюшина Татьяна Александровна. Страница 32

— Про твои романы с известными женщинами ходят легенды, ты любимый персонаж СМИ — завидный жених. Они даже пари заключали, на ком и когда женится Торквемада, — напомнила я.

— Да все это такая хрень! — отмахнулся он, чуть скривившись. — Уж кто-кто, а ты должна знать об этом больше всех, по специфике своей работы. Вон про твоего клиента, с которым ты в ресторане встречалась, что только не пишут!

— И практически все правда! — засмеялась я. — Они и половины его подвигов не знают! Но насчет кого-то поженить — это у наших журналюг болезнь какая-то, в этом ты прав. Но дыма без огня не бывает, и думаю, отношения с этими известными барышнями у тебя были.

— Ну, думать — это твоя работа, — усмехнулся он.

Наш разговор перебил звонок в домофон. Берестов встал и пошел открывать, принимать заказ, а я отправилась переодеться. Настолько для меня стало теперь чуждым расхаживать в подобном виде, что мне это сильно мешало расслабиться. Я надела белье и юбку с блузкой, решив ограничиться этим, и сразу почувствовала себя увереннее. Поправила перед зеркалом растрепавшиеся волосы, я их даже распустить не успела, так мы спешили!

— О, куда это ты собралась? — подняв удивленно брови, поинтересовался Берестов, выставлявший принесенные яства на стол.

— Никуда, мне так удобнее, и у нас подразумевается ужин, насколько я понимаю.

— Тогда ладно, — кивнул он. — Тем более раздевать тебя одно удовольствие.

— Итак, на чем мы остановились? — спросила я, когда мы снова устроились за столом, чокнулись, отпили по глотку и приступили к трапезе.

— На том, что специфика моей работы не располагает к поискам жены.

— Но среди тех барышень, с которыми ты встречался, ты вполне мог найти достойную женщину, — предположила я.

— Не мог бы, — возразил он, отправляя в рот кусочек рыбы, тщательно прожевал и пояснил: — В большинстве своем все эти девочки ищут себе богатого мужа или любовника и страстно мечтают выйти замуж за обеспеченного мужика. Разумеется, я знакомился и с очень интересными женщинами, но, в конечном итоге, выяснялось, что и у них та же цель-идея. Я все понимаю и про их жизнь, и про их желания, но быть вторым после своего кошелька мне как-то всегда претило.

— А москвички тебя не устраивали?

— Москвички не поедут на два года черт знает куда, в захудалый с их точки зрения городишко, чтобы сидеть сутками в гостинице и ждать, когда появится муж, который может появиться и раз в неделю, и то только для того, чтобы поспать. Это реалии моей работы.

— Ну хорошо, я поняла, что это трудно, но ты же все-таки женился. Уверена, что бы ты ни говорил, выбор прекрасных, замечательных женщин у тебя был. Может, влюбился? — предположила я осторожно.

— Давай-ка выпьем, — бодро предложил Берестов.

Мы сделали еще пару глотков, никто из нас не торопился пить, да и не нуждался в допинге, вот и цедили понемногу, скорее для поддержания ритуала и разговора.

— Мирослава Витальевна, а ты в курсе, что это тяжелый моветон: в присутствии одной женщины, с которой вступил в интимные отношения, рассказывать о другой, — предпринял он слабую попытку соскочить с темы.

— Ну и что? — отмахнулась я и лукаво призналась: — Мне ужасно интересно! Как это такого Торквемаду увертливого поймали в силки?

— Бывает, — развел руками в стороны он и стал вдруг серьезным, посмотрел куда-то над моей головой, наверное, в прошлое. — Инга работала корреспондентом в местной газете, и ей ужасно хотелось как-то отличиться, прославиться, вот она по своей инициативе и подстерегла меня в ресторане, чтобы взять интервью у человека, о котором шумел весь город, чтобы начальство зашлось от восторга и отметило ее, как прекрасного работника. Она показалась мне такой забавной, естественной и неиспорченной, чистой, что ли, и напомнила мне одну девочку из моей молодости.

— Девочку? — насторожилась я. — Первую школьную любовь?

— Не школьную, — как-то даже печально ответил он, — я уже тогда год как институт закончил.

— А поподробней? — нажала слеганца я.

— Это совсем другая история! — резковато ответил Берестов.

— Но она сыграла важную роль в твоей женитьбе, как я понимаю, раз ты сравнил Ингу с той девушкой? — настаивала я.

Он посмотрел на меня задумчиво, что-то там решая и прикидывая про себя.

А с какого перепуга он должен передо мной здесь откровенничать? Я ему никто, он меня не знает, а два великолепных оргазма еще не повод для доверия и душевных излияний. Понятно. Но я уже не могла остановиться! И понимала, если он сейчас уйдет от этой темы, закроется, другой возможности что-то узнать мне уже не представится.

Разве что самой признаться, что я Слава Огнева, если он, конечно, меня вспомнит, и речь сейчас идет именно обо мне. А делать этого я не собиралась! Меня более чем устраивало, что он меня так и не узнал. Аминь!

И я предприняла другой обходной маневр:

— Или эта похожесть не была столь значима и заметна и не сыграла определяющей роли в твоих намерениях насчет Инги?

— Как раз наоборот, — подумав немного, решился он все-таки ответить.

Видно было, что колебался и сомневался, но решился.

Подозреваю, что Сергею Константиновичу Берестову еще не приходило в голову проанализировать свой провальный брак и попытаться докопаться до истины, почему так произошло, и он сейчас объясняет обстоятельства своего супружества скорее себе, чем мне.

— Инга была на нее потрясающе похожа и не только внешне, хотя я и не очень детально помню лицо той девушки, только в общих чертах, у меня не сохранилось ни одной ее фотографии. Но она тоже была брюнеткой и носила ту же прическу, такое строгое, четкое каре, и овал лица такой же, и чем-то еще неуловимым была похожа на Славку. Но не в этом дело.

Он отвернулся от меня, взял в руку бокал, откинулся на спинку дивана, закинув на нее свободную руку, и смотрел рассеянным взглядом вдаль, в прошлое. А я замерла, даже дышать боялась, чтобы ничем не спугнуть эти откровения.

— Ей было семнадцать лет, и она только приехала в Москву, и поступила в институт, и одевалась ужасающе, — Берестов улыбнулся воспоминаниям, — такой стиль — байк, рок и металл в одном флаконе, и, между прочим, и была байкершей в своем городе, и гоняла на мотоциклах, и носила мужское имя. Но это не мешало ей быть невероятно умной и первой прилежной ученицей. Славка была такая забавная и такая необыкновенная, неординарная, и обладала замечательным чувством юмора, и так много знала всяких интересных фактов, историй, оказывается, она в детстве прочитала половину Большой энциклопедии как художественную литературу, а память у нее была просто потрясающая. Я запал на нее сразу, как только увидел, даже не знаю почему. Мы встречались четыре месяца, все выходные проводили вместе, и мне было с ней так здорово, во всех отношениях. А потом…

Он отпил шампанского, посмотрел задумчиво в глубину бокала:

— Мы тогда с моими друзьями держали фирму, которую открыли еще на четвертом курсе. Занимались обычным для того время бизнесом: куплей, продажей-перепродажей, компьютерами и программным продуктом. Но по глупости, по мальчишеской беспечности и от желания переиграть всех, от азарта урвать побольше влезли в одно дело с автозапчастями, которое, как оказалось, контролировали совсем отмороженные братки, и это было их личным бизнесом. Честно говоря, нас откровенно и специально подставили под эту бригаду. Ну, это мутная тема. Главное, что на нас наехали по самой плохой программе, как просто тупо не отстрелили — большой вопрос, думаю, от жадности, предполагали они, что с нас можно много снять. Нам с парнями пришлось тогда за сутки эвакуировать родителей и родственников в разные города и страны, где их не смогли бы достать, и в такой конспирации, что мы и сами не знали, где именно находятся наши родные. Ну, а Славке мне пришлось сказать, что я эмигрирую в Америку, и срочно заметать любые следы нашего с ней знакомства. Это было жестко, но, если бы братки узнали про нее, а они узнали бы в самое ближайшее время, счет шел на часы — у них разведка работала, как в КГБ, они бы достали меня через нее, ну это хрен бы с ним, но Славку бы покалечили — это в лучшем случае, а в худшем я и думать не хочу, что бы с ней сделали. Вот так мы и расстались. И больше я ее никогда не видел.