Попала! - Кузьмина Надежда М.. Страница 30

Но, в общем, жизнь была прекрасна. Месяц миарэл уже подходил к концу, дела раскручивались, Борадис притащил нам кошель, в котором было целых восемьдесят золотых. К-2 развеселился, когда я выложила на стол перед ним шестнадцать монет – в два раза больше его университетского жалования, а потом потребовала с него свои законные серебрушки. В общем, если так пойдет, к зиме у меня будет дом. Вот только уезжать от К-2 совсем не хотелось. Да и Корэнус меня бы не отпустил.

Закончив денежные расчеты, поднялась к себе, чтобы немного отдохнуть. Прилегла на кровать, вытянула ноги. Наверное, я расслабилась, раз позволила себе задремать без привычного котелка на голове. Потому что не успела глаза закрыть, как оказалась в знакомой мансарде, сидящей на кровати напротив оседлавшего стул, задумчиво рассматривающего меня Арвиса.

А он похудел. И раньше не было этих горьких складок у рта. Глаза голубые, но смотрит недобро. Волосы завязаны сзади в хвост.

– Здравствуй, Мариэ. И за что ты так меня?

– Привет, – позволила себе улыбнуться. Я и в самом деле по нему скучала. – Я не тебя. Я от тебя… Понимаешь разницу? Ты хотел сделать из меня постельную игрушку, а я не такая.

– А какая? И, кстати, хотел бы – сделал. Но поверил тебе и отпустил. А ты ушла совсем.

– Поймай бабочку и сожми в кулаке. И посмотри, что останется от ее крыльев. А что касается меня, так нагрузка сейчас адская, и искать приключений на свой зад еще и по ночам просто сил нет.

– Знаешь, я тоже не бездельничаю. Но думаю о тебе каждую минуту. А ты часто меня вспоминаешь?

Вот вежливо или честно? Не скажешь же, что каждый раз поутру, разминая перед зеркалом затекшую шею и потирая виски больной головы, поминаю Арвиса тихим добрым словом. В комплекте с каской, ночной рубашкой и теми самыми эвфемизмами, в значении которых давно разобралась.

– Каждый день. Хотя и не совсем так, как бы ты хотел. И я держу свое слово насчет поцелуев.

– Знаю, – первый раз за разговор его глаза улыбнулись. – А меня поцелуешь?

Сердце ухнуло в пятки. Опять его понесло…

А вот что будет, если снова скажу «нет»?

По-видимому, сомнения отразились у меня на лице. Арвис вскочил со стула, в один шаг оказался рядом, вздернул меня за руку с кровати и прижал к стене.

Я была, как заснула – в домашнем сатиновом платье привычного тут фасона – талия затянута, глубокий вырез каре, пышная юбка до полу. Вырез я обычно закрывала белым батистовым платком, он был на мне и сейчас.

Арвис буравил меня взглядом. Голубые глаза с расширенными зрачками прищурены, губы сжаты. Руки метнулись вниз, подхватили меня под зад, приподняли так, чтобы наши лица оказались на одном уровне. Он просто припечатал меня к этой стене собой, не давая упасть. И даже через платье я чувствовала его возбуждение. Попыталась вывернуться, но потом затихла, сообразив, что чем больше трусь, тем хуже будет. Пятерня правой руки легла мне на грудь. Стиснула, чуть не до боли.

– А теперь скажи мне в лицо, что я тебе безразличен!

Ну, точно не безразличен… а вот сбежала бы от тебя сейчас на Северный полюс! Сжав губы, круглыми глазами уставилась ему в лицо.

– Ну что же нам с тобой делать? Как же тебе объяснить, Мариэ? Я не отпущу тебя больше! Ты – моя!

На мгновение отступил, вздернул мне подол чуть не к груди и притиснулся опять. Мысль, что подумает он о том, что я фигуряю в мужских трусах местного фасона вместо панталон до щиколоток, которые, как оказалось, полагается носить здешним барышням, уступила место ужасу, когда эти самые трусы одним движением сдернули вниз. Я забилась, как пойманная рыба, пытаясь отпихнуть его, дотянуться и укусить, хотя бы оцарапать. Сейчас я его ненавидела.

– Нет, Арвис, не смей!

Он не слушал. Рот прижался не к губам, а к сгибу шеи, заставив отклонить голову так, что вцепиться зубами мне было просто не во что, его левая рука удерживала мои скрещенные в запястьях руки над головой, прижимая их к стене, правая делала что-то внизу. Штаны, что ли, расстегивает? Сволочь, сволочь какая!

– Нет! Ну не надо же! Я не хочу, слышишь, нет!!!

По щекам текли бессильные слезы. Сейчас он подхватит меня правой рукой под бедро, заставит закинуть его себе на талию, и все случится. Не хочу!!!

Я завыла и задергалась. Как пойманный в капкан зверь, который готов отгрызть лапу, чтобы обрести свободу. Рука внизу пыталась протиснуться между сжатых бедер. Синяков наставит, гад! Но лучше синяки, чем… ненавижу!

Мысль, что делать, пришла внезапно. Дышать могу, рот свободен. Так чего жду? Набрала в грудь воздуха и завизжала со всей мочи на ультразвуке, чуть не оглохнув от себя самой, прямо ему в ухо. Парень отшатнулся, прижав ладонь к уху и выпустив мои руки. Я чуть не упала, запутавшись в трусах, и, волоча их на одной щиколотке за собой, рванула к двери. Тоже задвижка, не ключ! Хорошо! Хотя сейчас бы я ее головой проломила. Распахнула и напоследок, уже в дверном проеме, бросила через плечо:

– Гад! Насильник! Ненавижу!

И кинулась к лестнице.

Где-то на третьей ступеньке я проснулась. В дверь стучались. Слышался голос Корэнуса:

– Иримэ! Иримэ! Что случилось?

Соскочила с кровати, бросилась к двери, отодвинула засов и с плачем упала учителю на шею.

– Иримэ, Иримэ, девочка, что произошло? Почему ты так выглядишь?

Выгляжу как? Обернулась к зеркалу.

Упс! Косынка куда-то делась. Платье наперекосяк. Ворот разодран. Из-под подола торчит что-то белое – трусы, что ли, на ноге висят? Волосы всклокочены – я ж терлась затылком о стену, мотая головой. И на шее наливается багровым здоровенный засос… жертва катаклизма, ага.

– Рассказывай, что происходит.

– Сейчас, – всхлипнула.

И вместо рассказа уткнулась профессору в плечо и зарыдала.

Корэнус отвел меня к кровати, посадил на край, присел рядом и стал гладить по волосам. Плечо его куртки уже намокло. Интересно – пятна будут?

– Так что произошло?

– Задремала, забыв надеть кастрюлю на голову, – дала я краткий отчет.

– Ясно. А теперь с самого начала и по порядку. Подумаем вместе, что делать.

Я медленно, подбирая слова и хлюпая красным распухшим носом, стала рассказывать обо всем с самого начала. Что в своем мире учусь в университете, как этот. На третьем курсе.

– У вас за три года можно выучить столько, сколько знаешь ты? – удивился профессор.

– Нет, до этого были одиннадцать лет школы. И колледж по выходным. И вечерняя физмат-школа, – всхлипнула я.

– Ого! А что такое колледж?

– Потом расскажу, ладно? – шмыгнула носом. – Двенадцатого лидама по здешнему календарю в моем мире у меня был праздник – закончились экзамены. Я все сдала на высший балл, – не смогла удержаться от похвальбы. – А вечером вышла из дома и, в чем была, внезапно, попала сюда. Упала сверху на помойку в тупике рядом с Дубовой улицей.

– Как странно. Никогда о таком не слышал…

– Я тоже. Только в сказках читала, – грустно усмехнулась. – И, не успев осмотреться, стала свидетелем того, как какой-то мужик пытался овладеть девушкой, почти ребенком. Она кричала, не хотела.

Профессор покачал головой, пытаясь себе это представить.

– Я его стукнула по затылку деревяшкой со свалки. Девочка убежала. А я взяла плащ, потому что была в домашней одежде.

Про кошелек решила не упоминать. И так тараканов в моем рассказе хватит на три образцовые коммунальные кухни.

– Сначала я не могла поверить, что попала в другой мир. Вышла на улицу и увидела Риоллею. Море, корабли, замок. Ужасно испугалась. Языка не знаю, одежда странная. И очень хотелось спать – в моем мире уже была ночь. Пошла вниз по улице, нашла подворотню, двор и в нем сарай. Забралась туда и легла на полу спать. Решила, что или проснусь дома, или хотя бы высплюсь. Но то, как я лезу в окно сарая, увидел Арвис.

– Как его зовут? Я правильно понял – Арвис? Опиши его.

– Высокий, красивый, серые глаза. Иногда они становятся ярко-голубыми. Черные волосы ниже плеч.