Герцогство на краю - Кузьмина Надежда М.. Страница 25
— Сам расскажешь, что творили после Сухой Сохи, или помочь?
Что сделал Ас, я не поняла, но Зимка взвизгнул фальцетом, а потом затараторил:
— Да, да, всё расскажу!
— Слово лжи, недомолвка, и повторю, — негромкий голос Аса был стыл и жуток, словно вечная тьма.
«Я выбрал того, кто меньше натворил. Слушай, как он сейчас дружка заложит!»
Оказалось, всё началось с того, что парни увязались с обозом, который вез на продажу в Сухую Соху сено. В большую деревню оба попали впервые, и им понравилось — еда вкусная, баб много и, похоже, у народа деньги водятся. Надо только сообразить, как ко всем этим благам подобраться.
Пораскинув мозгами, решили, что если в Сухой Сохе так хорошо, то в Рианге и вовсе должна быть малина. И решили в Благодень не возвращаться вовсе. И когда обоз тронулся на восток, домой, Елька с Зимкой двинулись по дороге к Риангу, на запад. Тут Зимка замялся, а Елька стал выкручиваться и выть громче прежнего.
— Да стукни ты его, пусть заткнется! — устало посоветовал стражник напарнику.
Через пару минут мы узнали, почему осекся Зимка. В первый же вечер парни набрели на костер двух путниц — матери и дочери, — которые шли в Рианг к родственникам. Инициатором нападения стал Елька, ножом женщинам угрожал тоже он, а вот грабили и насиловали оба. Стражники помрачнели. Елька попытался было дернуться, но получил такую оплеуху, что затих, проглотив вопль.
— Это не всё. Говори дальше.
— Вчера… у трактира…
В Рианг парни пришли неделю назад. Но работу искать не стали. А крутились вокруг рынка да постоялых дворов, высматривая, где что плохо лежит. Деньги, отнятые у путниц, проелись — нужно было искать новый источник дохода. Помозговав, разделились и стали по вечерам щипать пьяных. Как кто выйдет один да нетрезвый… И вчера Елька впервые убил. Какой-то подмастерье, поняв, что его грабят, попробовал заорать и дать сдачи… и получил нож под ребро.
— Находили сегодня с утра труп? — Аскани поднял взгляд на командира патруля.
— Было, — вздохнул тот. — Молодой парень, столяр. Мать его жаль. Так это они?
— Он, — Ас кивком указал на Ельку. — Этого душегуба согласно имперским законам и по моему приказу повесить прямо сейчас. Второго высечь на площади кнутом. Раздеть догола, спереди фартук нацепить, чтоб горожанок не смущал, привязать к позорному столбу и всыпать тридцать ударов от всей души. До мяса. И, да, палач у вас не косноязычен?
— Вроде нет. А что? — удивился стражник.
— Тогда пусть после каждого удара говорит, да громко, чтоб все слышали: «Уважай женщин! Уважай девушек! Не смей насильничать!» — так и люди поймут, за что бьют, и сам по гроб жизни запомнит. А как ходить сможет — гоните из города взашей по восточной дороге — пусть домой убирается.
Когда стражники уволокли воющих парней прочь, а собравшийся народ стал расходиться, Ас поднял глаза на меня. Взгляд был больным. Я сделала шаг к нему и стиснула ладонь. А потом прижалась к плечу.
«Спасибо».
Ас улыбнулся уголками губ.
Бредли за его спиной покачал головой.
Ну почему же из акулят чаще всего вырастают акулы?
Еще один счет закрыт. Губастый хитроглазый кудлатый Елька, который изводил, колотил, запугивал и преследовал меня почти всю жизнь, не увидит заката и никогда не вернется домой. А на спине и заду рыжего Зимки навсегда останутся шрамы — память от нашей встречи. Правильно ли это? Однозначно, да. Их нужно было остановить. И не только потому, что на месте той путницы могла оказаться я. И что это Аскани могли сунуть нож под ребро.
— Нам придется дойти до караулки, — прервал мои раздумья Ас. — Я должен подписать приказ. Тебе показания давать не придется.
— Если нужно, я дам.
Нетрудно рассказать, как за руки волокли в переулок, одновременно напрасно пытаясь содрать с пальцев прикрытые драконьим щитом кольца. Какими словами ругались, стараясь задеть и оскорбить… Хотя, если пойдет копание в прошлом — будет тяжело. Но смогу и это, должна смочь. Ведь пока ж я ничего хорошего не сделала. Вот не появись Аскани, что бы было?
«Что? Ничего страшного. Вариантов два. Первый — стражники рассмотрели бы тебя, твои руки, лицо, осанку и поняли — перед ними благородная девушка. Отвели бы всех вместе в участок, где ты бы представилась, и отпустили. Что нехорошо, эти гады скорее всего начали бы врать, что пошутили и обознались, а страже обвинить их было не в чем. Так что надавали бы плюх и отправили гулять по городу дальше. И вот это было бы плохо. Вариант второй — эти сволочи затащили бы тебя в переулок. Я правильно понял, что ты не стала пользоваться магией, чтобы не пугать народ на площади?»
«Да. Росс просил».
«Ну, с одной стороны, он прав. А с другой, заморозь ты им горло и сердце, никто бы ничего и не понял».
«Маги потом поняли бы. И я не была уверена — имею ли я право?»
«Защищаться? Конечно, имеешь. Это право любого существа от рождения».
«Если бы меня отволокли в переулок, я б их убила. Понимаешь? Убила!»
«И правильно бы сделала, — пожал плечами Ас. Кстати, каждому из них, безо всякого сговора, пришла в голову интересная мысль, после того как они оберут тебя до нитки и попользуются, стать твоим сутенером. Рыжий даже прикинул, что в торговом квартале, где ночуют заезжие купцы с юга, есть трактир, где на тебя бы точно был спрос, — и, послушав мой скрежет зубовный, поинтересовался: — Теперь жалеешь, что не убила?»
Я вздохнула. Ведь и впрямь жалею.
Наверное, хватит чувствовать себя маленькой девочкой, ребенком. Пора взрослеть. Это то, что повторяла мне Тин и говорил мне Шон. Вон Асу тоже нелегко ответственность дается, но он же справляется? И Росс не родился таким умным и сильным, а стал. Вот и мне надо тоже. Пора.
«Ас, я не знаю, что тебе подарить — думала-думала, голову сломала, а всё равно не знаю. Но если я скажу, что тебе не надо доить коров и коз, я всё равно согласна учиться танцевать, ты обрадуешься?»
«Еще как! — с лица Аса вся тоска слиняла. — Не поверишь, но я коров… гм-м… как бы сказать помягче, не уронив мужского достоинства? — в общем, опасаюсь. Вот ловлю тебя на слове, как появится время, сразу и начнём!»
Ясно, с коровами он шутит, меня веселит. Драконья кровь дает возможность и медведицу уговорить подоиться. Но всё равно смешно. Сжала его ладонь, теснее прижавшись к другу.
«А когда мы Бредли расскажем, что мы — брат с сестрой?»
«Отчасти он уже догадывается, — мысленно пожал плечами Ас, — но скажем не раньше, чем вернемся в школу. Всё же амулет — это только амулет. Вот нашу с тобой ментальную защиту, хоть она и не самая сильная, не сковырнуть, не отмотав нам головы».
Утешил.
Росс, заполнявший в участке бумаги, с удивлением воззрился на нас. Потом перевел взгляд на Аса, задумчиво посозерцал его пару минут, подвинулся, освобождая место для второго человека за столом, и снова уткнулся в недописанный лист.
Мы с Бредли присели на деревянную скамью у стены. Ас, похоже, знал порядок. Подошел к окну в стене, что-то сказал и вернулся оттуда с листом бумаги и пером. Интересно — серьгу он снова прикрыл мороком. Я внимательно смотрела, запоминая.
«Учись, учись. Всё просто. В левом верхнем углу ставишь дату. В правом верхнем — на имя кого пишешь бумагу. В середине чуть ниже — что за бумага. Вот я пишу приказ. Перечисляю преступления и назначаю меру наказания. Внизу подпись, несколько капель сургуча, оттиск личной печатки. Всё».
Росс освободился первым. Отдал два исписанных листа в то же окно в стене, потом присел на скамейку к нам с Бредли, слева от меня. Посмотрел на мой унылый вид и, приобняв, притянул к себе:
«Тим! С каждым годом ты будешь становиться старше, опытнее, сильнее. Ты и сейчас уже совершаешь чудеса, защищая других. Осталось научиться защищать себя саму. Да, Аскани сказал, что ты надумала что-то интересное с подарками сестре?»