Я против тебя (СИ) - Латышева Ксения. Страница 37

   - Ты за кого меня принимаешь! - сделал попытку оскорбиться Федька. Но тут он поймал какой-то чересчур внимательный взгляд Наташки и потянулся носом к ребенку.

   - Лиля, - каким-то замогильным голосом позвал меня Балдурин. Я же пальцами поглаживала приятный пушок на вязанной кофточке Наташки, явно мамина работа.

   - Чего? Ты оторвал меня от астрала, неверный! - театрально ткнула я пальцем в Федьку. - И если твоя просьба ничтожна - гореть тебе в аду.

   - Кажется, она покакала.

   Я сделала большие глаза и принюхалась к затихшей Наташке. Она по-прежнему увлеченно рассматривала свои носочки. От ребенка ощутимо несло узнаваемым запахом.

   - Атас! - возопила я и сунула ребенка Федьке. Федька секунду посмотрел на очутившуюся у него в руках девочку и тут же всунул ее обратно мне. Я снова насильно передала Наташку Федьке. Он - мне. "Передай какашку" закончилась в тот момент, когда Наталье Петровне надоело изображать мяч, и она громко разревелась. На руках у Федора. "Попался!!" - злорадно поерничала я про себя, размышляя, как аккуратно и без потерь переодеть укаканую Наталью Петровну. Решать надо было быстро, пока на Наташкины вопли не сбежались соседи.

   - Почему она плачет? - услышала я за спиной голос ботаника, полный страданий. Обернувшись на секунду, я вынуждена была с позором ретироваться из зала, потому как ошарашенно-тоскливый вид Федора ничего, кроме как нездорового смеха не вызывал. Я нырнула в спальню Светки и Петра, быстро расстелила на пеленальном столике клеенку, достала свежий памперс, влажные салфетки и чистое боди. Плач Наташи все еще раздавался в зале.

   - Федь, неси ее сюда!!! - крикнула я в коридор. Тут же послышался топот слонов и в спальню вбежал взъерошенный Федор с орущим ребенком на вытянутых руках. В глазах парня читалась "Паника! Паника! Мы все умрем!!", а тело и руки судорожно придумывали, куда девать орущее нечто. Мозг в процессе не участвовал. Властной рукой я остановила готовящегося упасть в обморок (мне так показалось) Федьку и направила его к пеленальному столику.

   - Клади! - раздалась зычная команда, и Наташка аккуратно, словно драгоценная корона английской королевской семьи была уложена на расстеленной на клеенке пеленке.

   - Раздевай! - снова раздалась зычная команда, но тут заработал мозг ботаника. Как, блин, не вовремя!!!

   - Я не буду! - судорожно отдернул руки Федька от пускающей пузыри Наташки. Кажется, этого ребенка забавлял мега-растерянный вид ботаника. Я же беззвучно хихикала за спиной несчастного.

   - Чего это не будешь?! Поторопись, а то эта вертлявая егоза все какашки по попе размажет. Мыть ее еще придется! - мой тон не терпел никаких возражений.

   - Почему я-то?! Ребенка тебе доверили!

   - Но он же у тебя в руках оказался после того, как сделал приятственное дело! Тебе и убирать! - не отступала я. Честно говоря, подобные подгузники я терпеть не могла менять Наташке. Все остальное - пожалуйста, но какашки?!

   - Нет! - почти с мольбой в голосе выкрикнул Федька. - Я никогда этого не делал! Я боюсь сделать ей больно!!

   - Ничего, пацан, сейчас ты всему научишься! - проговорила я басом и похлопала ботаника по плечу. - Курс молодого папаши никому еще не вредил. И не переживай, от одного неумелого переодевания подгузника мазохистка из Наташки не вырастет. Приготовились!!!

   Внезапно Федор оказался у меня за спиной, подтолкнул к пеленальному столику и прижался сзади. Очень сильно прижался. У меня перехватило дыхание, а из головы вылетела спитч размером на А4 с содержанием инструкции по переодеванию ребенка.

   - Ты что делаешь, ирод? - из моего пересохшего вмиг горла вырвалось почти что воронье карканье.

   - Курс молодого папаши собираюсь проходить, - шепотом проговорил мне в шею Федор. "Ах ты змей-искуситель!!!" - возопили толпы мурашек, пробежавшие с транспарантами на митинг, который организовался ими на моей спине.

   - И как ты себе это представляешь? - я почувствовала, как горячие ладони Федьки прижались к моему животу. Кажется, я начала терять сознание. Что за бред!!! Ну-ка приди в себя, не хватало тут еще соплей растекаться от каких-то там прикосновений! У тебя тут ребенок обкаканный лежит!

   - Чьорт! - я попыталась спиной отодвинуть от себя Федьку, но сделала только хуже: Федька провел правой рукой по животу наверх, а левой - вниз. Я оказалась в тисках и еще сильнее прижатой к мужскому телу.

   - Слышь, упырь очкастый! - бросилось мне на выручку мое глубоко запрятываемое трамвайное хамство. - Тут ребенок вообще-то!!! Прекрати ко мне приставать! Руки убери, крокодил!

   Парень словно и не слышал всего ушата оскорблений, что я попыталась на него выплеснуть. Он там под зонтиком что ли?

   - Медленно подними руки и расстегни боди на ребенке, - скорее почувствовала, чем услышала я шепот Федора снова мне в шею. Мурашек на митинге прибавилось.

   - А то что? - сделала я попытку отвертеться от неприятной процедуры. Теперь, под напором увеличившегося количества мурашек, на голове зашевелились волосы. Причиной стали поцелуи Федора моей шеи. Я на миг закрыла глаза, переводя дыхание от нахлынувших ощущений - меня как будто на серфере волна тридцатиметровая перевернула.

   Едва я стала расстегивать кнопки на боди Наташки, как поцелуи в шею прекратились, а количество мурашек значительно сократилось. Штуки так на три. Но стоило мне остановиться, как левая рука Федора пошла гулять по моим бедрам. Я тут же оголила Наташку, расстегнула подгузник, задрала ребенку ноги и стала влажными салфетками вытирать экскременты. Наташка сунула палец в рот и одним глазам глядела куда-то мне за спину.

   - И что ты там увидела? - проворчала я. - Противную наглую морду, которой надо настучать кирпичом, чтобы не повадно было руки распускать?

   Пока я вытирала попку младенца, руки Федора перестали бродить по моему телу и четко зафиксировались на талии. Зато я почувствовала тяжесть на правом плече: вконец обнаглевший Федяка положил свою голову мне на плечо.

   - Так, ботаникус! Прекращай свои пошлые телодвижения, мне это абсолютно не нравится! - я возмущалась, не забывая при этом переодевать Наташку. Попка была суха и чиста, посыпана присыпкой, теперь настал черед подгузника. Я расстегнула подгузник, опять задрала ноги ребенку и аккуратно под попкой расстелила предмет детского нижнего белья. - Не видишь, я почти закончила, так что отепляйся от меня, хватит, согрелся уже после улицы!

   Федор оттеснил меня от пелинального столика и в мгновение ока одел Наташку не только в подгузник, но и в боди. Наташка заулыбалась и смущенно прикрыла глаза ладошками. Потом выглянула из-под них, опять спряталась. Снова выглянула.

   - Глазки мне строит, - улыбнулся довольный Федор, а я тем временем собирала челюсть с коленей и вытирала слюни с пола.

   - Ты где так ловко научился надевать детям подгузники?!

   - У меня сестренка младшая есть, у нас разница десять лет. Когда мама не успевала - я помогал переодевать сестренку.

   - А что за спектакль ты тут устроил? С истерикой и совращением меня?! - от возмущения я напоминала закипающий чайник. Еще две секунды - и крышечку снесет паром.

   - Спектакль устроила ты, - хитро улыбнулся Федор и взял Наташку на руки. Девочка положила парню ручонки на плечи, и туда же пристроила головку. Офигеть, против меня тут мировой заговор устроен! И когда Наташка так успела проникнуться симпатией к Федьке, что уже и глазки ему строит, и вон, вольготно разлегается у него на груди.

   - Я?!

   - Конечно. А кто насильно всовывал мне обкакавшегося ребенка с намерением заставить меня переодеть ему подгузник? - Федька рассмеялся, глядя на меня. По ходу, моя морда вытянулась от такой прозорливости. Или я просто плохая актриса?

   - Ничего я не пыталась, - попробовала сдать назад мое величество. - Я просто сама запаниковала.

   - Коралова, перестань строить из себя блондинку, твой мозг просвечивает аж в ушах. Не паниковала ты, ибо умеешь и какашки убрать, и переодеть ребенка, и все остальное. Иначе оставляла бы сестра тебе свое драгоценное чадо?