Изольда Великолепная - Демина Карина. Страница 32

– Да.

Урфин не понимает. Он не несет ответственность за всех, поэтому ему кажется, что закон можно нарушать. Но это не так. Не для протекторов.

– Сегодня я слышал эхо. Сильное. Близкое. – Урфин не отвел взгляд. – В городе маг. И полагаю, что куда более умелый, чем я. Хаот не стал бы нарушать нейтралитет, значит, маг из незаконных. Будь осторожен, мой друг.

– Дядя?

– Уже в курсе. Велел тебя не отрывать от важных дел, но я подумал, что ты захочешь знать. Да и дела твои обождут… месяца этак с два. Если, конечно, не передумаешь.

Мне кланялись, кланялись, кланялись и снова кланялись. Кто все эти люди?

И где они были раньше?

И что им всем от нашей светлости надо?

Если только лицезреть, то пожалуйста, я даже улыбаюсь почти искренне. А местами весьма даже искренне, но эти места приходятся на собственные мысли, где лицезрением дело не ограничивалось. В общем, не важно. У нашей светлости оказалось множество подданных, которые жаждали выразить радость от случайной встречи с нами. А выражая, норовили преградить путь. Особо наглые тянулись к ручке, но руки я спрятала в рукавах, благо кружевные раструбы позволяли подобный финт.

С Кайя по замку ходить было легче. У него под ногами не путались.

– Позвольте… – Типчик в парике, из которого торчали розовые перья, словно невзначай коснулся локтя.

– Не позволю.

– Чего?

Похоже, здесь не принято было не позволять. Перья трепетали, парик искрился алмазной крошкой, а на носу типчика с трудом держались круглые очочки.

– Ничего не позволю, – повторила я и, вспомнив, добавила: – Из чистого самодурства.

– Госпожа!

Сколько страсти было в этом слове. И страсть эта вызывала весьма определенные ассоциации с кожей, ошейниками и плетьми.

– Госпожа занята. Приходите завтра. А лучше послезавтра. Еще лучше – совсем не приходите.

И прежде, чем он нашелся с ответом, я поспешила ретироваться. Благо дорогу помнила. Мои апартаменты… я уже соскучиться успела. По придворному гадючнику в том числе.

Глава 17

Леди, леди и леди

Мои нежные кобры встретили меня дружелюбным шелестом юбок и стуком вееров, в котором мне почудился скрытый смысл. Дамы улыбались столь искренне, что я сразу заподозрила неладное. Но потом вспомнила, что им нелегко в очередной раз изменять вектор дружбы, и расслабилась.

– Мы рады видеть вашу светлость, – первой заговорила Ингрид все тем же сонным, слегка отрешенным тоном, в котором явно читалось, что видеть она меня вовсе не рада, но не из-за личной неприязни, а скорее из общей неудовлетворенности жизнью.

Или просто неудовлетворенности?

Что-то у меня мысли сегодня не в том направлении идут. И ведь знаю причину…

– Я тоже рада, – вежливо соврала я.

Леди Лоу стоит у окна вполоборота, предоставляя возможность оценить ее великолепный профиль. Она не выглядит огорченной или расстроенной, скорее уж задумчивой.

Платье лиловое, и цвет этот идет ее бледной коже. Очередной же парик – башня, украшенная живыми цветами, – настоящее произведение искусства. На шее ожерелье из опалов, на руках – тяжелые браслеты. Камни отсвечивают красным, и мне видится в том дурной знак.

Кайя прав, я должна с ней что-то сделать.

Отослать прочь?

Отругать? Я не нянька в детском саду и подозреваю, что ей глубоко плевать на то, что я скажу. Сумочкой по темечку соперницу бить в здешнем мире не принято. Пощечина? Унизительно, но прежде всего – для меня.

– Леди Лоу, – я старалась говорить спокойно, но вцепилась в собственные руки, а заодно поскребла ладонь, чтобы хоть ненадолго зуд унять, – мне хотелось бы побеседовать с вами. Наедине.

Будет лучше, если никто не увидит моего позора. Подозреваю, что за маской безмятежности леди Лоу скрывается желание послать меня в края неведомые известным пешим маршрутом. И вряд ли она откажет себе в исполнении этого желания.

Дамы выплывали, покачивая кринолинами. Плечи расправлены, подбородки словно по линейке выведены, руки полукругом, веера по форме… парад атласных гусынь, да и только.

Я присела – сидя проще сохранять иллюзию солидности, да и выше кажусь. А дальше что?

Леди Лоу, будьте так любезны, уберите руки от моего мужа, он мне и самой пригодится? Как-то это не в духе здешнего дома высокой культуры быта. Но леди сама начала беседу:

– Ваша светлость, – она присела в реверансе, почтительно склонив голову, – я умоляю вас о прощении. Я заслуживаю самого сурового наказания, но робко надеюсь на вашу снисходительность…

Наш суд – самый гуманный суд в мире.

– …я лишь исполняла волю отца, как и подобает послушной дочери.

Она не смела поднять на меня взгляд, а я, созерцая тонкую шею с бледной кожей и синей ниточкой артерии, думала, что леди Лоу талантлива. И эта игра может длиться бесконечно. А я не готова сражаться на ее условиях.

– Я слышала вас вчера, – ответила я. – В саду. По-моему, вашего отца там не было.

– Вы откровенны. Так принято в вашем мире? – Она все-таки поднялась и сцепила руки, словно в молитве. К прежней безмятежности добавилась нотка презрения.

– Принято по-разному. Я откровенна. Я не хотела подслушивать, но так получилось. И поэтому нам нет смысла играть друг с другом.

– Смысл игры – в игре.

Ее платье отливало на солнце то синим, то сизым. Опалы мерцали. На левой щеке чернела бархатная мушка.

– Я надеялась, что все еще может измениться. – Леди Лоу коснулась мушки сложенным веером, словно желая спрятать от меня этот кусочек ткани. – Отец твердил, что мое место – рядом с их светлостью. А я не привыкла возражать отцу…

Что-то об этом я уже слышала от Урфина.

– И да, ваша светлость, – в ее исполнении титул звучал насмешливо, – я также думаю, что мое место – рядом с их светлостью.

– Вы его любите?

– Что? – Она удивилась. – При чем здесь любовь?

Ни при чем. Но Кайя ее не любит, и этому я рада. Конечно, он и меня не любит – не надо путать эмоции с хорошим воспитанием, – но над решением данного вопроса наша светлость еще подумает.

– Замуж выходят не из-за любви. – Леди Лоу присела на скамеечку. Как у нее получается присаживаться, оставаясь изящной? И даже складки на ткани образуют рисунок, который подчеркивает хрупкость моей соперницы. – Женщина нужна для продолжения рода. А также чтобы скрепить связь между домами. Мой род не менее древний, чем род Дохерти. И не уступает богатством.

Которое зарабатывается через постель очаровательной леди. Надо полагать, бедняжка трудилась, не смыкая ног.

Спокойно, Изольда. Не дай себя вывести. Она же этого и добивается. И смотрит прямо, с вызовом, который я пока не могу принять – силенок не хватит.

– Это была бы хорошая сделка. Но вы ее разрушили. Попробуйте встать на мое место, Изольда. Я не оправдала ожиданий моего отца.

Попробую. Родословная как у арабской кобылы. И экстерьер в рамках местных понятий совершенства. Золотой запас опять же. А тут я… это даже не снег на голову – надгробная плита на темечко.

И договор развернутой эпитафией.

– Но вам не следует беспокоиться, милая Изольда. Сегодня их светлость ясно выразил свои намерения.

– До свадьбы еще есть время передумать.

И вот зачем я это сказала? Определенно, иногда хочется пришить язык к губам.

– О, в таком случае Кайя Дохерти станет первым в роду, кто нарушит слово.

Отрадно слышать. Но леди Лоу не остановилась на сказанном.

– Знаете, я вам даже сочувствую.

Веер в руке раскрылся и закрылся, совершенно беззвучно, покорный движению тонких пальцев леди. Поворот, и мне становится видна золотистая изнанка, но лишь на миг. И снова белое крыло внешней стороны. У вееров тоже есть свой язык, который я не понимаю.