Танец богов - Бейшир Норма. Страница 22

Киракис предостерегающе поднял руку. Лицо его потемнело от с трудом сдерживаемого гнева. Когда он заговорил снова, голос его звенел от напряжения:

— Ты имеешь право знать, что я всерьез раздумываю над тем, чтобы изменить условия своего завещания.

Александр ошеломленно приподнял голову. Он был совершенно огорошен словами отца.

— Изменить условия завещания? Господи, но почему? Неужели из-за… этого?

— Да, Александр, и я вовсе не шучу, — угрюмо произнес Киракис. — Поскольку я больше не уверен, что ты способен контролировать свои поступки, я не могу быть уверенным и в том, что ты можешь стать моим преемником. Я не хочу, чтобы корпорация, в которую я вложил столько сил, погибла.

— Но кто тогда… — начал было вконец расстроенный Александр, но осекся.

— Кто унаследует контрольный пакет? — закончил за него Киракис. Он покачал головой. — Пока я ещё сам не знаю. У меня не было возможности все это как следует обдумать. Боюсь, что ты, сын мой, загнал меня в тупик. Вот уж не думал, не гадал, что мне предстоит вынести такое! Вплоть до сегодняшнего дня я никогда не сомневался, что моим единственным наследником и преемником станешь ты.

Лицо Александра стало пепельным.

— Господи, папа, мне даже не верится, что ты мне это говоришь, — еле слышно пролепетал он, вцепившись руками в край стола так, что костяшки пальцев побелели.

— И тем не менее это так, — отрубил Киракис. — Не скажу, чтобы мне хотелось так поступить с тобой. Однако — придется, если ты не оставишь мне иного выбора. Если впредь ты всем своим поведением не докажешь мне, что образумился, мне ничего не останется, как передать бразды правления в руки наиболее достойного. — Он повернулся к окну. — Это последнее предупреждение, Александр. В тебе течет кровь Киракисов. Ты — последний в роду и мой единственный наследник. Пока. Обдумай все это и, пока не поздно, начни новую жизнь. — С этими словами он резко повернулся и покинул комнату.

Александр оставался в кабинете ещё долго после его ухода, обдумывая предъявленный ультиматум. Отцовские слова эхом отдавались в его ушах. Зная Константина Киракиса, Александр ни на мгновение не сомневался, что отец сдержит слово и приведет угрозу в исполнение. Даже вопреки своей воле, ибо интересы корпорации для него всегда были превыше всего.

Александр глубоко вздохнул и потянулся к пачке отчетов на столе. Однако несколько минут спустя он отодвинул бумаги прочь — сосредоточиться на работе было невозможно. Поморщившись, он помассировал виски, пытаясь хоть таким образом снять напряжение. Бесполезно — словно стальной обруч сомкнулся вокруг головы. В воздухе висел острый аромат египетских сигарет, которые курил его отец.

Стоя у окна, Александр смотрел в темноту невидящими глазами. Неужели между ним и отцом все кончено? Неужели их отношения никогда не станут прежними? Покончив с собой и написав эту записку, Марианна возвела между ним и отцом непреодолимую пропасть. Что за гримаса судьбы? Он познал бессчетное число женщин, многие из которых обещали затем «поквитаться» с ним, но лишь Марианне, даже не помышлявшей о мщении, удалось своей смертью нанести ему такой сокрушительный удар, от которого он, возможно, уже никогда не оправится. Ее самоубийство поставило под угрозу главную жизненную ценность Александра: его законное право наследования. «Корпорация Киракиса» была его единственной и всепоглощающей страстью. Она была его страстной и требовательной возлюбленной, будя в нем бурные и безумные чувства, чего не удавалось ещё ни одной смертной женщине. И вот теперь, замаячившая перед ним возможность лишиться всего этого была для Александра страшнее самой смерти.

Он должен во что бы то ни стало найти способ, как этому помешать.

Лос-Анджелес.

— Это станет настоящей сенсацией, — сказала Мередит Чаку Уилларду, менеджеру студии Кей-Экс-Эл-Эй. — Уже много лет внимание тысяч людей приковано к этой загадке, что во много объясняется именно упорным нежеланием Тома Райана пролить на неё хоть какой-то свет. И никому до сих пор не удавалось узнать всю правду.

— А почему ты считаешь, что именно тебе удастся сорвать завесу молчания с Райана? — недоверчиво осведомился Уиллард.

— Я не считаю, Чак, — ответила Мередит. — Я просто уверена, что мне это удастся.

— Это я уже не раз слышал и прежде, — усмехнулся Чак. По всему чувствовалось, что Мередит его не убедила. — Послушай, Мередит, когда случилась эта история, я как раз пришел сюда работать. Я прекрасно помню, как и сам мечтал пробиться к Райану, едва самолет, на котором он прилетел из Европы, приземлился в аэропорту. И не я один — того же жаждали десятки других репортеров. Так вот, насколько мне известно, с тех пор Райан так ни разу и не дал никому интервью.

— А мне он не откажет, — заявила Мередит. — Собственно говоря, мы уже с ним пообщались.

Уиллард вытаращил глаза.

— Ты разговаривала с Томом Райаном? — недоверчиво спросил он. — Хотел бы я знать, как тебе это удалось. Он ведь даже ни разу не перезванивал репортерам, просившим его об этом.

Мередит улыбнулась.

— Ни один из этих репортеров не живет с Ником Холлидеем, Чак, — пояснила она.

— Ага, теперь мне все ясно, — медленно закивал он. — Значит, тебе помог Холлидей. Что ж, можно было догадаться.

— Постойте-ка! — спохватилась Мередит, которой вовсе не улыбалось, что Ника занесли в её сообщники. — Так дело не пойдет! Как раз Ник с самого начала был категорически против моей затеи. Он даже слушать о ней не желал. При всем желании мне не удалось бы воспользоваться его помощью. Единственное, что он сделал — это познакомил меня с Райаном.

— Как бы то ни было, знакомство с Ником уже заставило Райана отнестись к тебе не так, как к первому встречному, — заключил Уиллард.

— Возможно, — пожала плечами Мередит. — Но, возможно, и нет. Да, признаю, я использовала знакомство с Холлидеем как трамплин. Ну и что? Любой репортер на моем месте использовал бы все свои связи, чтобы добиться желаемого.

Уиллард понимающе кивнул.

— Это верно, — согласился он. — Скажи, Мередит, как тебе все-таки удалось уговорить его на беседу?

— Мне посчастливилось раздобыть нечто такое, что разбередило его любопытство, — призналась Мередит и, уже не дожидаясь дальнейших расспросов, рассказала про газетные вырезки. — А сегодня вечером Райан сам позвонил мне и сказал, что согласен, — заключила она. — Я-то думала, что в первые дни он и близко к этим вырезкам не подойдет. Что ему понадобится время, чтобы только с духом собраться — ведь он провел столько лет в затворничестве, не читая прессы. Но я была уверен, что в конце концов, получив время на обдумывание, он примет правильное решение.

— Господи, и это все, что тебе понадобилось! — Уиллард был не в силах скрыть изумления. — Разговор по душам и папка с газетными вырезками! Ну ты даешь!

— Вы не совсем правы, — усмехнулась Мередит. — Мне пришлось буквально из кожи вон лезть, чтобы убедить его в чистоте своих намерений.

— И он поверил? — недоверчиво осведомился Уиллард.

В голосе Мередит прозвучала уверенность:

— Думаю, что в противном случае он едва ли позвонил бы мне. Вы так не считаете?

Уиллард кивнул.

— Да, похоже, ты права.

— На мой взгляд, овчинка выделки стоит, — продолжила Мередит. — Терять мне явно нечего, а вот выиграть можно много. В случае удачи это будет моим главным достижением за все время работы в студии Кей-Экс-Эл-Эй. Если же не выгорит… что ж, по крайней мере я буду знать, что сделала все, что могла.

Уиллард чуть призадумался, затем сказал:

— Все это так, но вот что будет, если мы сделаем ставку и вложимся в этот проект, а Райан в самый последний миг передумает? Тогда вся программа накроется, а мне вообще несдобровать.

— Вовсе не обязательно.

Уиллард метнул на неё вопросительный взгляд.

— В каком смысле?

— Давайте я начну работать, словно речь идет о самом обыденном интервью, — предложила Мередит. — Если не выгорит, мы просто ставим на этой затее крест. Если же мне удастся его разговорить, то уж тогда вы выделяете мне эфирное время, и мы раскручиваем его на всю катушку. Такая передача точно получит наивысший рейтинг. Возможно, даже по всей стране. Продадим право трансляции во все штаты.