Делл (СИ) - Мелан Вероника. Страница 8

Когда предположения «да он больной» или «разыгрывает меня» отодвинулись на задний план, я впервые допустила в голову мысль о том, что все сказанное водителем – правда, и он действительно приехал затем, чтобы «подчиняться» мне, как бы абсурдно последнее ни звучало.

Как и каким образом смог связать два предмета между собой, а главное - зачем? Неужели любой заполучивший в руки нож мог управлять человеком - приказывать, заставлять, подчинять? От одной только мысли об этом делалось тошно. А если бы меня взяли и привязали, скажем, к шариковой ручке или валяющемуся на дороге бумажнику, и каждый схвативший его звонил бы мне домой, вынуждая нестись сквозь ночь в неизвестном направлении, а по приезде заявлять «Я буду подчиняться вам, пока эта (гребаная) ручка/бумажник в вашем распоряжении»?

Меня передернуло.

Фу! Что за ерунда! Точно бред, не иначе!

А для него не бред, а реальность.

На секунду тело будто закаменело.

Экран мобильника давно погас; в пустой комнате тихо жужжал вентилятор. Вынырнув из задумчивого оцепенения, я повозила по коврику мышью, чтобы компьютер не ушел в спящий режим, и снова посмотрела на зажатый в руке мобильник.

Кто бы ни сделал подобное, так продолжаться не должно. Нужно найти способ вернуть нож, каким-то образом убедить водителя взять его. Возможно, надавить, используя тот же самый пресловутый предмет. Неприятно, да, но ведь для его же собственного блага.

Стоило подумать о благородстве, как проснулась и темная сторона.

Он красивый мужчина, оставь себе. Кого заботит, хочет он того или нет, может, со временем подружитесь, а там…

Я хмыкнула, представив, как могла бы выглядеть подобная дружба.

Поговори мо мной: слова сквозь зубы.

Посмотри на меня: равнодушный взгляд.

Куда съездим развлечься? Куда прикажешь…

Чем займемся у меня дома? А в ответ тишина и ненависть в глазах.

А разве я не вела бы себя иначе, отвечая на «ласковые» призывы какого-нибудь бородатого мужика, желающего подружиться со мной-рабом? Да с высокой башни бы я плевала на его попытки проявления человечности, ожидая только одного – возвращения ножа. Ах да, шариковой ручки, в моем случае.

В общем, нет, спасибо. Не нужен мне мужчина (пусть даже очень красивый мужчина), который тихо меня ненавидит и смотрит волком. Использовать в качестве водителя, чтобы каждый раз чувствовать дискомфортную натянутую тишину в салоне? Тоже не по душе. Попросить много денег – встать в один ряд с предыдущими владельцами (интересно были ли они, и если так, то сколько?), а потом с гадостным чувством тратить капитал? Ведь отдала же нож – заслужила награду.

Тьфу.

Лучше отдам просто так, а денег заработаю сама.

Твоя честность сведет тебя в могилу.

Точно. Однажды. Но пока не свела, побуду, все же, человеком, где это возможно.

Хлопнула входная дверь – вернулся рыжий Ларс.

- Э-э-э-й! – Завопил с порога. – Сидишь? Даже пожрать не сходишь? Так на тебе мяса не нарастет.

Он сально подмигнул, плюхнулся в кресло у дальней стены и принялся шуршать бумагами.

Да пусть бы и не наросло, зато такие как ты будут держаться подальше.

- Мне Тони ничего не оставлял?

- Оставлял. – Спокойно ответила я, спрятала мобильник в карман и кивнула на лежащий на краю стола огрызок бумаги.

- Неси.

- Сам возьмешь.

- Грымза ты, Меган.

Я промолчала. Обычный рабочий день: дурная компания, полное отсутствие вежливости, уважения и субординации между работниками. Досидеть бы до пяти вечера, а там на улицу, на свободу.

Игнорируя злой взгляд маленьких карих, напоминающих пуговицы, глаз монтажника, я принялась сосредоточенно набирать очередной договор для клиента, имевшего несчастье обратиться за новыми окнами не куда-то, а контору грабителя Тонио Балато.

*****

Август выдался дождливым и промозглым, но иногда, как сегодня, словно из ниоткуда, пробивалось вдруг сквозь тяжелые тучи золотистое солнце, и Солар оживал, преображался. Шагать было легко и приятно – колено почти не саднило, порез на пальце затянулся, а карман оттягивал конверт с двумя сотнями долларов; не совсем честно, но все же, заработанных.

Перескакивая через лужи, я бодро двигалась по направлению к дому мимо тихих, в пять вечера еще не забитых посетителями, полутемных баров с тяжелыми деревянными дверями и запыленными, мертвыми в свете солнца неоновыми трубками на облупленных вывесках.

Запахи еды, сочившиеся из приоткрытых окон кафе, манили и кружили голову – добежать бы скорее до супермаркета, купить продуктов, порадовать холодильник наличием работы по охлаждению не только собственных внутренностей, но и парочки хрустких упаковок с колбасой, сыром, хлебом и всего, на что договорятся между собой моя фантазия и жадность.

Потом в аптеку, домой и… позвонить.

От этой мысли сделалось тепло и тревожно. Вчерашнего знакомого, как ни странно, увидеть хотелось. Поговорю для начала, утолю любопытство, возможно, попрошу покатать меня напоследок по центру Солара (всегда любила смотреть на богатую жизнь, пусть и чужую), а потом уже разберемся и с его ножом.

Знакомые улицы при свете дня больше радовали, нежели тяготили. Да, чумазые, неприглядные, но, все же, свои, привычные. По проходящему за домами шестиполосному шоссе, ведущему в центр города, словно ракеты, проносились машины. Свернуть направо, затем прямиком по тропинке через тихий дворик выйти к дороге, а там через два дома аптека.

Вдохновленная наличием свободного времени и средств к существованию, я быстро зашагала вперед.

Домой я вернулась через час, загруженная пакетами. Квартира встретила тишиной, запахом сырости и отсутствием писем в почтовом ящике. Не беда. День выдался хорошим и без наличия корреспонденции.

Я разулась, скинула куртку и принялась разбирать покупки. Пластиковая белая коробка пополнилась разнообразными таблетками, мазями и порошками, а холодильник мороженой курицей, сыром, двумя бутылками кефира, десятком яиц, батоном, маслом, упаковкой майонеза, четырьмя йогуртами, килограммом яблок, палкой колбасы и плиткой шоколада. Лапша и крупы отправились в коробку под столом, чай – на полку.

Порядок! Какое-то время можно жить.

Я огляделась.

В окно, поверх бетонной плиты – что случалось раз в день, в ясную погоду и только на короткие полчаса во время раннего заката – заглянули солнечные лучи. Легли на стол, отразились в чайной ложке зайчиком, с любопытством окунулись в кружку с недопитым чаем, протянулись по полу до дальней стены и позолотили серое покрывало.

Красиво!

Я убралась на столе, аккуратно свешала одежду в шкаф и принялась колдовать над бутербродом, жалея, что не купила пару помидоров. Ввиду невысокой вместительности холодильника, на скоропортящихся продуктах приходилось экономить, а овощи и фрукты зачастую не умещались в неглубоком поддоне. Мясной фарш и замороженную рыбу я брала редко: их не получалось жарить на дне единственной кастрюли, а варить… уж лучше совсем не варить. Вот появится нормальная сковорода, тогда куплю бутылку масла и устрою пир.

Тонкая струйка воды, бегущая из крана над раковиной в туалете, наконец, наполнила чайник, и я вдохновленно водрузила его на плиту. Чай, и не голый чай, а на сытый желудок, да еще и с кусочком шоколадки! Ох, счастье есть! Точнее, скоро будет.

С аппетитом сжевав сырно-колбасный бутерброд с майонезом, я аккуратно вытерла крошки со стола и, дожидаясь пока закипит вода, разложила перед собой оставшуюся наличность – восемьдесят пять долларов и сорок центов. Не густо. Но в холодильнике есть продукты, а в аптечке антисептики, таблетки от головной боли, антибиотики, прогревающие мази, бинты, тампоны и обеззараживающие средства.

Купюру в пять долларов я тут же отложила в сторону – ее я отдам водителю за сэндвич. На оставшиеся деньги посмотрела с тревогой: на следующей неделе платить за квартиру, а зарплата только в конце месяца, придется снова крутиться.

За секретарские обязанности Тони платил триста двадцать зеленых, из которых квартплата съедала двести восемьдесят. Сорока оставшихся катастрофически не хватало на жизнь. Выбить из начальника больше не получалось: отсутствие законов о минимальной заработной плате позволяло руководителям предприятий в Соларе измываться над работниками по собственному усмотрению. Не хочешь? Не устраивайся. Ищи другое место. А в другие места без опыта работы или рекомендаций брали крайне неохотно. Мужчины из низших слоев, способные выполнять тяжелую физическую работу, получали больше. Те, что пробивались в верха, получали много. Женщинам оставалось надеяться либо на выгодную партию, либо на спонсора, редко когда на собственный ум или профессиональные умения. Слабый пол никто не воспринимал серьезно: на тринадцатом процветал шовинизм. Если бы не незаменимые навыки Локера, не видать бы мне ни крыши над головой, ни шоколада к чаю. Противно. Но жизнь не всегда сладка, как ягодный сироп.