Право на счастье (СИ) - Звездная Елена. Страница 14

— Это было ясно как божий день, едва он привел вас сюда.

— Что «это»? — несколько гневно поинтересовалась девушка.

— Что он не отпустит вас, — Раенер пожал плечами, — говоря откровенно вы первая девушка, о которой Ян попросил позаботиться. И вы единственная, на кого он смотрел так, словно разом нашел отгадку на все вопросы мироздания. А сегодня, узнав о появлении некой герцогини Катарины тае Дартан, мне не составило труда сделать определенные выводы. Более того, я уже не был удивлен. Удивление вызвало лишь ваше появление здесь. Но все же вернемся к нашему вопросу — Ян знает где вы?

— А если ответ «нет», что тогда? — раздраженно спросила Кати.

— Тогда вас ожидает не слишком приятный разговор, — лекарь невинно улыбнулся, — так как Харан уже здесь, караулит у двери, следовательно, Ян появится с минуты на минуту.

Осторожно положив миску в рукомойник, Катарина тщательно вымыла руки и поторопилась к выходу, где ей навстречу бросился обрадованный встречей зверь, пугая тех немногих больных, что еще оставались в приемной.

Не дожидаясь встречи с хозяином зверя, Катарина набросила плащ и шагнула в ночь. В этой части города освещение было слабым, и людей в столь позднее время уже не было. Харан, поначалу крутившийся у ее ног, вскоре вырвался вперед и убежал, и девушка ускорила шаг, стремясь скорее пройти темный участок дороги.

Каблучки черных туфель глухо стучали по каменным плитам, и почему-то этот звук пугал, несмотря на то что два неизменных охранника шли следом. Внезапно на пути Катарины появилась темная фигура, в черном, столь же недорогом, как и у нее плаще.

Девушка испуганно вскрикнула, прижав руки к груди, но уже в следующее мгновение с облегчением выдохнула. Нетрудно было догадаться кто это, учитывая, что Харан убежал.

— Ян, вы напугали меня, — Кати гневно посмотрела на мужчину, пытаясь понять, кажется ей, или Хассиян немного ниже ростом стал, — в любом случае, я прошу вас сегодня оставить меня в покое.

Реакцией на ее слова было угрожающее молчание. Катарина невозмутимо пожала плечами и попыталась обойти свое негаданное препятствие.

Все так же молча, мужчина вновь преградил дорогу, и едва она попыталась снова обойти его, повторил маневр.

— Что происходит? — возмутилась разгневанная девушка. — Вы забыли о своем обещании? У меня сегодня был сложный день, прошу вас, позвольте мне вернуться домой!

Мужчина в ответ неопределенно хмыкнул, а в следующее мгновение, схватив ее за плечо, потащил в неосвещенный переулок. Ошарашенная подобной наглостью, Катарина вцепилась в его руку, стремясь разжать пальцы и… замерла. Она знала эти руки! Эти пальцы, которые могли быть нежными и жестокими, и эти мускулы, которые казались твердыми подобно камню…

— Ранаверн… — прошептала испуганная девушка. В ответ лишь тихий, полный грусти смех. Следом послышался приказ:

— Охранников не убивать, они подтвердят, что это был император!

Кати не видела тех, кто выполнил повеление хозяина, но в том что их было больше чем ее охранников, уже не сомневалась.

А князь крепко обнял девушку, словно пытался вжать в себя…

— Катарина, — этот полный отчаяния стон, казалось, отразился от стен тихим «Кати», — Катарина, ты же моя жена! Моя, Катарина, перед богом и людьми! Ты давала мне клятвы верности, ты обещала всегда быть рядом… Почему ты не вернулась? Почему не отошла от лагеря, я мог бы спасти тебя? Почему, Кати?

— Я думала о возвращении, — прошептала Катарина. — Несмотря ни на что, я думала о возвращении из чувства долга… но… ты дал понять, что после произошедшего я стала лишь позором.

Ранаверн разжал объятья, схватив за плечи, несильно встряхнул и удивленно переспросил:

— Что?

Катарина грустно улыбнулась, понимая, что он все равно теперь убьет ее, честно ответила:

— Я провела ночь с Дарианом… всего одну, но она была, Ранаверн! А Алиссин, та Алиссин которую ты так ненавидишь и… и есть за что, она не прикоснулась ко мне, потому что я этого не хотела. Но ты никогда ничего не прощаешь и не забываешь, и та стрела показала, что для меня нет пути обратно.

— Какая стрела? — снежный барс тряхнул ее снова. — Какая стрела, Катарина?

— Твоя, — спокойно ответила девушка, — твоя с черным оперением! Та, что лишь волей случая не убила меня!

— О чем ты? — Ран опустил руки. — Я никогда не стрелял в тебя, Катарина! И когда я стреляю, стрела всегда попадает в цель! Я не промахиваюсь, Кати, об этом знает каждый!

Кати не могла видеть его глаз в темноте, не могла и поверить в сказанное…

— Ран, это была твоя стрела… их невозможно спутать ни с одной из других. Я столько раз помогала тебе снимать колчан, я… не могла ошибиться… И…

— И что, Катарина? — князь простонал, подойдя к стене, прислонился спиной, простонал вновь. — Алиссин… тварь!

Кати не могла понять его… и Алиссин. Она не солгала бывшему супругу — после того, как Дариан рассказал что мамы и Элизы больше нет в Шарратасе, она действительно думала о возвращении. Да и что еще могла предпринять она, княгиня Арнар, кроме как вернуться. Но та стрела, которая лишь чудом не попала в нее, положила конец любым сомнениям. Медленно Кати подошла ближе, и Ран нежно обнял ее, нагнувшись, вдохнул запах ее волос, и едва слышно произнес:

— Каждый день, просыпаясь утром, я говорил себе: «Сегодня я буду нежным и добрым с моей Катариной»… И я старался, я очень старался… Мне хотелось, чтобы ты смотрела на меня как раньше, чтобы твои глаза светились от счастья, а ты… угасала как затухающее пламя с каждым днем. И я знаю, что виноват сам, но, Катарина… это сильнее меня. Ты хочешь нежности, а я страсти. Ты ждешь признаний в любви, я подчинения и выполнения своих желаний… Но ты не желаешь понять, что должна делать мужа счастливым!

Кати чуть отстранилась и тихо спросила:

— Неужели для того, чтобы быть счастливым, ты должен был делать несчастной меня? Ты упрекал за то, в чем не было моей вины! Ты требовал того, на что я… не могла согласиться… Ты насиловал, но не любил. Долг жены повиноваться мужу, но разве не долг супруга любить и оберегать жену?

— Но я люблю тебя, Катарина, — Ран подался вперед, обхватил ее лицо ладонями, — я люблю тебя, больше жизни, милая!

— Любишь настолько, что считаешь себя вправе казнить или миловать?

— Я не стрелял в тебя, Катарина, — прорычал Ранаверн.

— Вспомни свои слова, Ран, — прошептала Кати, — и ту ночь, после которой я не могла встать больше недели! Ведь ты улыбался, Ранаверн, ты был доволен, вбивая в меня свое право, и для тебя не имело значения, что я кричу от боли!

Он вздрогнул и отпустил ее, с ужасом вспоминая содеянное…

— Катарина, — резко схватив, вновь обнял, прижал к себе так, что не было возможности вдохнуть, — все изменится, Кати. Мы вернемся в Гаору, у тебя будет своя спальня, как ты и хотела, и право запереть двери, если ты не пожелаешь выполнить супружеский долг. И я буду нежен, Кати, я буду самым нежным из мужей, милая.

— Как долго? — она вытерла непрошеные слезы, чуть отстранившись от Арнара, — Как долго, Ранаверн? День, два, возможно чуть дольше, а дальше? Снова упреки? Снова боль и твое наслаждение? И твое право мужа на жизнь жены? Ты не изменишься, Ран! Ты никогда не изменишься, ты зверь! И чужая боль твое самое сладкое удовольствие! Возможно, ты любишь меня, но я не в силах… даже представить себя вновь в родовом замке Арнар…

— Катарина, я не в силах представить жизнь без тебя…

— Ран, а я не в силах быть с тобой… Я верила тебе, я искала твоей защиты, ради тебя я нарушила приказ отца, а ты… Ты убил во мне веру в счастье. — она вытерла слезы вновь, — Я так хотела быть счастливой, быть матерью, быть уважаемой супругой… а ты обращался со мной хуже Дариана, изводя упреками и причиняя боль, на которую имел право!

— Отныне все будет иначе!

— Нет, Ран. — Кати оттолкнула его и отошла. — Если желаешь, убей меня, сопротивляться и звать на помощь я не буду, но я не вернусь в Гаору, я не буду твоей женой… не о подобном я мечтала, не подобное грезилось мне перед алтарем, не думала я, что брак обернется унижением и болью… Ты растоптал мои чувства, Ранаверн.