В объятиях мечты - Гаврилова Анна Сергеевна. Страница 31
Брат вел дневники с тех пор, как научился писать. В детстве не раз заставала его за этим занятием и частенько заглядывала через плечо. Линар не сердился, это я старательно хмурила брови, вчитываясь в сущую, на тогдашний взгляд, белиберду. Ведь в дневниках положено писать о событиях минувшего дня, о планах и чувствах, а он рассуждал о магии. Хуже того – снабжал свои рассуждения выписками из книг и конспектов.
За годы, проведенные в академии, привычки Линара не изменились. На первой же странице я обнаружила подчеркнутый двойной линией заголовок «Компоненты подчинения», ниже малопонятный перечень: раствор меди, известь, яд однопалой гидры в концентрации пять процентов… После – слова заклинания и подробный рецепт приготовления зелья, с пометкой «по Жузаркарру». Дальше еще один рецепт с пометкой «экспер. вар.» и множество приписок. Ну и схема какая-то в довершение. На следующей странице убористым, как будто нервным почерком – размышления, сопоставления и выводы. После новый заголовок…
Я пролистала несколько страниц и со вздохом закрыла дневник. Надежда на то, что среди записей Линара найдется что-нибудь о тех, кому не удалось уйти за Грань, не умерла, но остаток ночи я планировала посвятить не чтению, а иному, не менее полезному занятию. Спрятав источник знаний под подушку, я погасила светильник и снова забралась под одеяло. Закрыв глаза, воскресила в памяти образ Райлена. Тяжелый подбородок, брови вразлет, черные, как самая грешная ночь, глаза…
– Рай… – тихо позвала я. – Рай…
Расслабилась, искренне надеясь – еще немного, и сознание уплывет в мир грез, но… то ли день выдался слишком нервный, то ли угрозы призраков подействовали куда сильней, чем думалось, то ли… О Богиня! Не знаю почему, но сон не шел!
Спустя час, я открыла глаза, включила светильник и вновь погрузилась в изучение дневника.
– Соули, что мне делать? – в который раз вопросил господин Вакирс. Он сидел рядом, на этой странной кушетке, которая, как недавно выяснилось, называется нарами. – Что сказать газетчикам?
Я привычно пожала плечами и закусила губу. Увы, улыбка все-таки проступила…
– Соули, не смешно! – воскликнул глава Особого отдела. И тут же задал набивший оскомину вопрос: – Откуда они узнали? Ну откуда?!
Просвещать господина Вакирса желания не было, поэтому прижала свежий выпуск газеты к груди и позволила себе улыбнуться в открытую. Кажется, еще немного и Викс Сиятельный станет моим кумиром.
Заголовок на первой полосе гласил – «Без вины виноватая или?..». А дальше пронырливый журналист писал: «Как стало известно нашей редакции, госпожа Соули из рода Астиров помещена в карцер для особо опасных преступников. Для тех, кто не знает, поясню – сие помещение расположено на третьем уровне подвала и снабжено непревзойденной защитой от магии.
Неужели девушка из Вайлеса настолько опасна? Или это попытка замести следы? Господа из… Особого отдела – да-да, дорогой читатель! Дело ведет именно этот отдел! – настолько напуганы вчерашней погоней, что готовы посадить невинное, благовоспитанное и, судя по слухам, крайне нежное создание в тюрьму, только бы не допустить ее встречи с…»
После этих слов Викс нагнетал. Он рассуждал обо всем сразу и ни о чем конкретно. Говорил о самоуправстве спецов из королевского полка, о самодурстве господина Вакирса, размышлял о сути такого явления, как мезальянс, и прочее, прочее, прочее… И лишь вылив на читателя пару бочек воды, возвращался к делу.
«Ходят слухи, – писал Викс, – дескать, госпожа Соули неспроста стала воспитанницей герцога Даорийского. Нет, ее талант к магии сомнений не вызывает, но дело, дорогой читатель, не только в таланте. Есть все основания считать, что госпоже Соули предстоит стать одной из влиятельнейших женщин нашего королевства.
Сегодня мне как никогда жаль, что наша газета печатает лишь проверенную информацию… но ничто не запрещает предложить читателю решить загадку самостоятельно! Вглядитесь в портрет девушки и скажите, смогли бы вы пройти мимо такой красоты? А Райлен из рода Даоров сумел бы?»
Портрет, которым предлагал любоваться газетчик, размещался чуть ниже.
В целом тон статьи был шутливо-доброжелательным, но заканчивалась она дерзко… «Кто положит конец беспределу Особого отдела?! – вопрошал Викс. – Куда смотрит парламент? Куда смотрит король?!»
– Соули… – простонал господин Вакирс. – Соули, пожалуйста…
– Понятия не имею, – без зазрения совести соврала я. А потом осмелела и добавила: – Господин Вакирс, ну как я могла связаться с газетчиком или магами, если всю ночь провела здесь, на третьем уровне подвала, за запертой на все замки дверью? Вы лучше у Милана спросите.
А вот теперь глава отдела почти рычал…
– Я уже говорил! Милан не в себе!
– Как это?
Меня смерили очень недобрым взглядом. После глава Особого отдела поднялся и стремительно вышел. Дверь карцера захлопнулась с громким стуком, щелчок замка тоже едва не оглушил.
– Молчание, госпожа Соули, вам не поможет! – уведомил Вакирс уже из-за двери. – Мы будем сражаться до конца!
Я кивнула незримому собеседнику и в который раз обняла газету. О Богиня! Вокруг моего имени разгорается нешуточный скандал, а меня это не то что не волнует – забавляет! Как такое возможно?
Тем же вопросом задавалась после того, как в карцер ввалился секретарь господина Вакирса… Это случилось через несколько часов. Парень в форменном камзоле был растерян, глядел на меня, как на диковинку, и почти заикался.
– Госпожа Соули, велено уведомить, – пролепетал он, протягивая экстренный выпуск газеты «Верилия сегодня».
Я одарила секретаря хитрым взглядом, типографский листок приняла с подчеркнутой неохотой. И едва не упала в обморок, различив заголовок – «Тайна девушки из Вайлеса раскрыта! Эксклюзивное интервью Райлена из рода Даоров!»
Маг не стеснялся. То есть вообще не стеснялся!
Он в подробностях рассказывал о том, что, увидев мой портрет, потерял не только покой – разум. Признавал, что назначение в Вайлес не случайно, что добивался этой должности всеми доступными способами (про взятку в шестьсот тысяч золотых, к счастью, умалчивал). Еще рассказывал о гневе Рэйслина, который (О Богиня!) после личного знакомства со мной раскаялся и дал благословение на брак. Про гнев господина Анриса, который не желал отдавать свою дочь тому, кто формально (это слово Райлен подчеркнул) выше по статусу. Но большая часть интервью была посвящена чувствам… хвала Богине, не моим!
«То есть вы влюбились с первого взгляда?» – вопрошал Викс Сиятельный.
«Да, – отвечал Райлен, и даже бездушные типографские буквы не могли скрыть его решимости. – Причем дважды. Сперва в ее портрет, а после… Знаете, когда она подошла, когда присела в реверансе и позволила поцеловать пальчики…»
«Вы, кажется, упоминали, что ваше знакомство было не совсем приличным. В чем это выражалось?»
«Нас познакомили сестры госпожи Соули, – объяснял Райлен. – Госпожа Мила и госпожа Лина. Девушки представились сами, и в Вайлесе подобный поступок посчитали недостойным».
«Да неужели?!»
«Викс, попробуйте отъехать на пару лиг от столицы и узнаете об этикете много нового!» – парировал Райлен.
«Что еще недостойного совершила госпожа Соули?» – вопрошал газетчик.
«О… как ни печально, на этом список прегрешений госпожи Соули заканчивается».
«Мм… Господин Райлен, вы же понимаете, что читатели растерзают меня, если не потребую пояснений?»
«Понимаю. И я не намерен скрывать, господин Викс».
«То есть… вы прямо заявляете, что наследник герцогства Даор вел себя…»
«Я не только наследник, – одернул Райлен. – Я мужчина. Хуже того – беспросветно влюбленный мужчина!»
«И что вы сделали?» – Нет, упускать удачу газетчик не собирался.
«Кажется, я нарушил все мыслимые запреты. Я… Знаете, сложно в этом признаваться, но, надеюсь, меня поймут. Я преследовал госпожу Соули. Подстраивал встречи, добивался внимания… Апофеозом моей глупости стал вальс на балу в честь праздника Первого дня лета».