В объятиях мечты - Гаврилова Анна Сергеевна. Страница 66

– Линар…

Меня отбросило назад, словно кто-то в грудь толкнул, причем сильно. Мир опять изменился. Не стало ни тьмы, ни светлячков под потолком, все каким-то совсем нелепым сделалось. Вот синеглазый парень с бешеным лицом. Он держит бездыханную девушку в грубом дорожном платье, кричит что-то. Девушка молчит, голова откинута, из спины торчит белая палочка с перьями на конце. Впрочем, нет. Палочка не из спины, из красного пятна растет.

Вот странный тип с короткой стильной стрижкой и какой-то стальной ерундовиной в руках. Он бежит к синеглазому парню, орет что-то. За его спиной топчутся семеро огромных, страшных, с клыками. Смотрят на все… ну, как будто не верят. Один поднимает голову, вглядывается в верхний ярус.

Я тоже вглядываюсь – там еще двое. Такие же клыкастые, только мелкие. Один из них кажется испуганным, второй сосредоточенно кусает палец.

Тип со стрижкой выдергивает девушку из рук синеглазого, хлопает по щекам, что-то говорит. А она молчит и отвечать явно не собирается. Она вообще спокойнее всех в этом бедламе.

Страшные клыкастые наконец оттаяли. Двое ринулись к этим, что с девушкой, еще двое в обратную сторону метнулись. Я выход из этой жуткой пещеры не вижу, но точно знаю – там недалеко. Еще знаю, что там свет, но мне к нему нельзя. Меня сейчас другой заберет, он сверху придет. Уже недолго.

Синеглазого схватили, а тому хоть бы хны. Глядит на девушку ошалелым взглядом, что-то шепчет. Потом вроде как кричать начинает, биться. Даже клыкастые громилы удержать не могут. Из его груди что-то зеленоватое вырывается… тоже клыкастое, только очень-очень злое.

Нет, девушка определенно мне нравится в отличие от остальных. Единственная, кто не орет. Ну, правда, синеглазый тоже вроде как успокоился – за голову схватился, покачнулся. Когда он падать начал, никто даже не рыпнулся поймать. Грубияны.

Еще один подлетел – ну из этих, из серых и больших. Вскинул руку. Полыхнуло так, что даже у меня глаза заслезились, хотя точно знаю, не должны… От этой вспышки даже пелена безмолвия спала – пришлось зажимать уши, потому что зеленое завопило так, что… ой, а почему с потолка песок сыпется?

– Лекаря! – продолжал орать… ну этот, со стильной стрижкой.

– Лекаря! – А это уже не здесь, а там, где свет, на который нельзя.

Зеленый исчез, его в какой-то шарик втянуло. Зато синеглазый взвыл. Вот дурак… лежит ничком и воет… Неудобно же! Хоть на спину перевернись!

– Соули, не смей умирать! – шепчет стриженый. Странно. Он же шепчет, а почему голос звучит громче, чем крики? – Соули, девочка моя, не смей умирать! Я приказываю! Слышишь меня?!

Уж не знаю, как она, а я слышу прекрасно. И меня это, честно говоря, раздражает.

– Соули!

И все исчезло. А меня с непреодолимой силой потянуло туда, где эти…. Ну эти… странные, непонятные, незнакомые. А как же свет? Я что же, не увижу его?

Так… а волки тут откуда? Или это не волки? А почему у них глаза красные?

А… а это что за типы? Вон тот, с седыми волосами, каким-то знакомым кажется… я бы ему слово плохое сказала. Или не сказала? И почему при взгляде на него мальчики черноглазые мерещатся? И девочки в белых туфельках? И почему я точно знаю, что ни мальчиков, ни девочек этому седому не доверю? Вот даже если угрожать будет.

– Соули!!!

– Соули, дорогая, проснись… – прошептала темнота голосом Райлена. – Соули, ну сколько можно?

– Отстань от девочки. – Та же темнота, но голос определенно Рэйсу принадлежит.

– Заткнулись. Оба. – А вот этот голос незнаком… – Иначе выгоню к…

Я покраснела. Ну то есть вся, от кончиков волос до кончиков ногтей на ногах. Куда именно этих двоих послали – не знаю, это, видимо, из какого-то непереводимого фольклора, но… но все равно стыдно.

– Соули… – выдохнул Райлен облегченно, и губы обожгло жаром.

Приятно. Приятно до безумия! Вот только…

– Я сам тебя сейчас поцелую, – угрожающе прошипел тот, третий, который незнаком.

– Она моя жена! – рыкнул даориец.

– А я – лекарь! И мне плевать! Ей покой нужен! Полный!

– Да пошел ты! – опять Райлен.

– Брейк! – встряла их седовласая светлость. И добавила уже спокойнее: – Брейк.

А я наконец смогла открыть глаза, чтобы узреть светлый матерчатый купол и улыбающееся лицо брюнетистого даорийца. Дыхание сразу перехватило, а на сердце так тепло стало…

«Рай…» – хотела сказать я, но закашлялась.

Даориец тут же приподнял, заставил выпить пару глотков какой-то терпкой, но довольно приятной жидкости.

– Все, – прозвучал голос. Ну, тот, который незнакомый. – Жить будет.

Я таки смогла оторвать взгляд от любимого лица.

– Привет, высочество, – подмигнул Рэйс. В куртке с нашитыми металлическими пластинами и с тугой косой вместо вечно распущенных волос он выглядел куда моложе. И, честно говоря, облачение боевого мага ему шло.

– Добрый…

– Вечер, – подсказал третий.

Он троллем оказался. Огромным таким, но очень улыбчивым. Я даже не испугалась, когда увидела.

– Вечер, – послушно повторила я.

Под нос тут же сунули лапищу, спросили:

– Сколько пальцев?

– Три… – выдохнула недоуменно, повернулась к Раю.

Брюнет кивнул, а тролль усмехнулся и заявил:

– Ну, теперь точно все. Моя миссия выполнена, дальше сами.

– Ага… – не отрывая взгляда от моего лица, пробормотал Рай.

А тролль посуровел:

– И чтобы никаких нервов!

– И никаких умертвий, – тихо добавил Рэйс.

Но я их не слушала, как завороженная смотрела на губы того, кто украл мое сердце. Уж не знаю почему, но целоваться хотелось жутко, до головокружения.

– Ладно, я ко второму пошел, – проворчал тролль.

– А тебе в ставку Ордена надо, – прошептал Райлен, и, так как по-прежнему глядел на меня, не сразу сообразила, что слова предназначены Рэйсу.

– Ну… надо так надо, – сказал владыка самого большого герцогства Верилии.

Какой он сегодня покладистый, прям удивительно.

Внезапно сердце кольнула иголочка страха. Я даже попыталась вскочить, но брюнет удержал.

– С ним все в порядке, – заверил маг. И прежде чем успела усомниться, начал рассказывать: – Когда ты… когда тебя ранили, Линар очнулся. Дело не только в его привязанности, просто… зов умирающего несравнимо сильней, нежели зов живого. Такому трудно не подчиниться. Очнувшись и увидев тебя, Линар испытал шок сродни тому, который выдергивает человека из кошмаров. Тебе кошмары когда-нибудь снились? Помнишь, как колотится сердце в момент пробуждения?

Я осторожно кивнула.

– А на смену шоку пришел аффект, – продолжал даориец. – Это такое особенное состояние, в котором ясности ума мало, зато эмоциональных и физических сил хоть отбавляй. У Цулика не было шансов удержаться, душа Линара в этот миг стала гораздо сильней. Он попросту выбил чужака из своего тела как пробку из бутылки игристого.

Я нахмурилась. Ощущение, будто видела нечто такое, вот только… нет, не помню.

– Где он? – хрипло вопросила я.

– Линар? Он в соседнем шатре под присмотром двух лекарей из Ордена. Переливание, чтобы вывести из организма «Слезы Богини» уже сделали. Он в сознании, совершенно вменяем. Судить его не будут, но разбирательство и временный надзор установят.

– А Цулик?

Рай неспешно вынул из внутреннего кармана маленький сиреневый камешек, демонстративно сжал в кулаке.

– Вот где этот… ну ты поняла кто.

Я не могла не улыбнуться.

– Мы его дома под пресс отправим, – продолжал Рай. – Что после этого случится, знаешь?

Я покачала головой, хотя догадки были.

– Разрушая структуру магического предмета… – начал даориец, а я… я снова улыбку не сдержала. Ну все равно что с учебником разговаривать, разве нет? – Короче, не будет больше Цулика. Ни здесь, ни за Гранью, нигде.

И меня все-таки поцеловали. Нежно-нежно. Как будто бабочка крылом махнула.

– Фу! Слюни! – басисто прогремело от входа.

– Пошел вон, – спокойно отозвался Рай и опять к губам припал.