Дикий вьюнок (СИ) - Шолох Юлия. Страница 56

— Повадились нос задирать, тупые девки. Плохо вас тут учат. У меня сразу знали бы свое место!

Я попыталась устоять на ногах, с кровати вскочила Тося. В руке гребень, она как раз причесывалась. Господин на секунду замер, оценивающе оглядывая вырез ее платья и рассыпавшиеся по плечам пушистые волосы.

— О, какой подарок! Еще одна, молоденькая. Как раз то, что нужно, люблю, когда тепло с обоих боков, — он издал нечто похожее на хмыканье, закрывая дверь за спиной. В голове гудело, но Тося…

Нельзя было приводить… А что я могла сделать? До самого последнего момента я была уверена, что он остановится, если отказать уверенно. Мы и забыли, как это — быть осужденной, или обычной служанкой при господах. Забыли, что нами могут пользоваться все желающие. Забыли, потому что вначале у меня была защита, а потом… Потом потому, что у князя подобные вещи не поощрялись. Мягко сказано. Их просто не было, действительно не было. Святые, конечно, вокруг тоже не проживали. Бывало, и нередко, что в покоях круоргов появлялись некие яркие кокетливые дамы, кочующие по комнатам магов. Потом они уезжали, их место занимали новые. Все понимали, что эти дамы не просто так комнаты украшают, но им за все платили и все оставались довольны.

Господин Задобин явно привык брать против воли и бесплатно.

У стола он меня отпустил и шагнул к Тосе. Та молча сжалась в комок и даже как будто ростом стала меньше, одни огромные глаза, полные откровенного ужаса.

— Какой пушистый цыпленочек… Маленькая шлюшка… Иди, папочка покажет, что ему приятно, — срывающимся голосом бормотал господин Задобин.

— Не трогай ее, — хватило сил вцепиться сзади в его камзол, он тут же развернулся и хладнокровно ударил меня по щеке. Пусть всего лишь ладонью, но все равно щеку будто огнем обожгло. Правда от Тоси отвлекся. Разъярился и переключился на меня. Оказавшись вплотную, толкнул на стол.

Тут Тося бросилась на него сбоку, хватаясь за его рукав пальцами, то ли оттащить пыталась, то ли просто не понимала, что делает.

Господин легко ударил ее в грудь и Тося отлетела в угол, где сползла на пол и осталась сидеть на полу.

Как мне было страшно! Этот чудовище протянуло лапищу, схватило меня за шиворот и ткань платья разорвалась, как бумажная. Я пыталась оттолкнуть его руки, и мне хотелось крикнуть Тосе, чтобы она бежала отсюда, чтобы не смотрела, но голоса не было, потому что господин Задобин теперь держал меня за горло.

Конечно, моих сил надолго бы не хватило. Как бы я не сопротивлялась, против большого здорового мужчины поделать ничего бы не смогла. Через пару минут он уже пытался задрать мне юбку.

Такого дикого, горячего, бешено пульсирующего по венам вместе с кровью ужаса я не испытывала прежде никогда.

Все изменилось от одного легкого и спокойного звука — кто-то откашливался, старательно, как при подготовке к долгой беседе.

— Господин Задобин, я вам не помешал? — раздался спокойный голос, словно ножом разрезавший царящий вокруг ужас. Князь стоял, оперевшись на костяк, сложив руки на груди и с любопытством следил за разворачивающимся перед ним действием. Одет он был не по форме — в расстегнутой на груди рубашке.

Господин Задобин мгновенно от меня отпрянул. Он рвано, сильно дышал, пытаясь успокоиться, но было видно, что появление князя его сильно разозлило. Но и продолжать развлекаться в такой ситуации, понятное дело он не мог.

— Вам мало тех трех красавиц, что были присланы в ваше распоряжение вчера вечером? — скучно поинтересовался князь, усердно пытаясь изобразить на лице сочувствие. Я судорожно одергивала платье, мне казалось, оно само собой поднимается выше, а потом пыталась собрать на груди разорванную ткань. Тося тихо сидела в углу, лихорадочно наблюдая за новым лицом.

Господин Забодин громко и презрительно фыркнул, отвечать не изволил, быстрым шагом прошел мимо князя и исчез в коридоре.

Дыхание билось в груди, как закрытая в банке бабочка. Неужели правда, ничего не случилось? Неужели все действительно уже закончилось?

Князь отлепился от двери и неторопливо подошел ко мне. Посмотрел сверху вниз и теперь любопытство на его лице было настоящим.

— Как это понимать, пани Мариза? — светским тоном произнес князь. — Принимаете гостей на дому? Решили заработать на ярмарку? В обход казны? Хм… Не верю глазам своим. У вас такой испуганный вид… Неужто один страстный мужчина с небольшой склонностью к рукоприкладству смог до такой степени напугать Синюю звезду, что провела двое суток в обществе пана морского советника, троих его друзей и действующего пыточного станка?

Он изучал меня с неподдельным интересом. Но очень холодно. Я стиснула на груди ткань платья, пытаясь отвести глаза. И правда, все закончилось. Господина Задобина нет, остался только князь. И его слова. Совершенно неожиданно меня начала бить дрожь. А потом голова снова закружилась и все поплыло в стороны. Я зажмурилась, стараясь вернуть зрению резкость.

Князь немного наклонился.

— Что с тобой? — вдруг спросил совсем другим тоном. Таким живым, таким…

Глаза закрылись, слезы сами собой потекли по щекам. Сейчас мне хотелось только одного — спрятаться за кого-нибудь, за чью-нибудь крепкую спину, за самую высокую стену, чтобы знать — здесь безопаснее всего. Здесь никто не достанет, никакое зло. Я так устала одна.

Вдруг Янош протянул руку, положил ладонь мне на затылок и молча притянул к себе. И я забыла, кто мы есть на самом деле. Что между нами стоит… что будет стоять всегда.

Сейчас я не могла отказаться от его твердого плеча, от мягкой ткани рубашки, которая гладит щеку, от вызывающего тоску запаха его кожи. От его руки на плечах и прохладной ладони на волосах, приносящей раскалывающейся от боли голове облегчение.

В те несколько мгновений я забыла про все. Позволила себе забыть. И уже давно я не была настолько счастлива.

9

Наверное, я получила сотрясение мозга. По крайней мере, все признаки — тошнота, слабость, дикая головная боль. Правда, ничего из этого не имело сейчас ни малейшего значения. Сейчас, когда Янош рядом. Когда можно за него спрятаться, потому что совершено очевидно — Князь тлена никому не даст меня в обиду. Разве что самому себе. Слишком уж дорожит правом решать мою судьбу и тому, кто хочет остаться целым, не стоит на это право даже покушаться.

Но сейчас его ладонь прикасалась к месту удара и что-то делала, что-то меняла на недоступном мне энергетическом уровне, потоки прохладного воздуха остужали пульсирующую боль и она гасла, как прибитый к земле сильным ветром огонь. Периодически боль пыталась набраться сил и вспыхнуть, ухватится за остатки дров, но ветер продолжал сдувать его безо всякого труда.

Никогда о подобном не слышала. Круорги — маги разрушения, их практика запрещена не только из-за источника получения силы, а еще из-за способности наносить сильнейший вред, урон по силе разрушения практически равный стихийному бедствию.

— Говорят, что темные маги не умею лечить… — прошептала я, уткнувшись носом ему в плечо.

— Они и не умеют, — спокойно ответил Янош. А его ладонь все так же неторопливо и уверено убирала остатки боли, а затем пропала даже усталость, будто голову собирали из частей, наконец-то сложив их в единственно правильном порядке.

— А что тогда ты делаешь? Лекарем способен стать только обладающий светлой силой маг. Да еще один из тысячи, чей уровень восприятия чужой боли переваливает за высоко поднятую планку. Маг с болезненной совестью… Таких почти не бывает. А ты убрал боль, совсем убрал.

И тут я почувствовала, как он улыбнулся. Даже видеть не нужно было, просто что-то невесомое расплылось над головой и я точно знала — это его улыбка.

— Не говори никому, — попросил князь.

— Ни за что.

Это было здорово. Ощущение дома, крепости, нужности — все вместе, все одновременно. А вокруг будто раскинулись бескрайние просторы, широкое небо, тишина и над головой дышали свободные ветра: теплые южные, суровые северные, душистые горные. Наверное, так выглядит счастье. Сложно сказать, если совсем забыл, на что оно похоже.