Неукротимый (ЛП) - Аврора Белль. Страница 23
Линг хорошо меня знает. Она наблюдательная. Я рассеяно чешу подбородок:
— Да, хочу.
Ее лицо выражает ошеломленное неверие. Очевидно, не такого ответа она ожидала. Затем на ее губах появляется полуулыбка. Она вычислила:
— Это она, не так ли?
Мое лицо не выражает никаких эмоций:
— Кто?
Линг ухмыляется:
— Она. Девушка, которая приходила в офис. Лекси.
Ее глаза темнеют:
— Ну ты понял. Та, за которой ты наблюдаешь.
Мне не нравится ее тон. Гнев разрастается во мне.
Быстро пересекая комнату, я хватаю ее за шею, и придвигаю к стене, пока она не ударяется об нее с глухим стуком. Сжимая достаточно сильно, чтобы припугнуть, но недостаточно, чтобы причинить боль. Я, угрожая, никогда в жизни не был настолько серьезен:
— Линг, клянусь, если ты мне испортишь это...
Ее глаза наполняются похотью, она прикусывает губу. Наклоняясь ближе, я шепчу:
— Я, черт возьми, убью тебя.
На мгновение, я сжимаю ее шею сильнее, прежде чем отступаю. Но Линг не понимает намека. Улыбаясь, она смотрит на меня полуприкрытыми глазами, и шепчет в ответ:
— Мы по-прежнему могли бы развлекаться. Меня не волнует, что и ее ты тоже хочешь. Никто не знает меня так, как ты. Никто не знает, что мне нравится.
Я закатываю глаза. Вранье.
— Неправда. Я знаю, что ты трахаешься с Хэппи.
И еще с 10 другими парнями.
Ее щеки краснеют:
— Он не такой, как ты.
У меня вырывается невеселый смешок, и я киваю:
— Ага. У него есть сердце.
У Линг необычный вкус. Возможно, поэтому она нравилась мне. Какое-то время. Это было время, когда я думал, что мы похожи, но вскоре понял, что все то, что прежде мне в ней нравилось, теперь просто бесит меня.
Подойдя ко мне, и взяв мою руку, она направляет ее под платье к своей голой киске, и вращает по кругу, мастурбируя моими пальцами. Ее глаза закрываются. Она трется об мои пальцы, и стонет:
— Сделай это.
Обычно это возбуждает меня. Обычно.
Я знаю, чего она хочет. Я так чертовски разозлен прямо сейчас, что смог бы это сделать. Но это будет означать, что она выиграла.
Этого не будет.
Со скукой осматривая комнату, я вздыхаю:
— Ты скоро закончишь? У меня куча дел.
Ее глаза широко раскрываются, и в них светится боль. Она быстро приходит в себя и трется киской об мою открытую ладонь.
— Давай, детка. Помоги мне. Ты ведь любил делать это.
Ее заявление больше похоже на просьбу. Не желая больше терпеть эту хрень, я вытаскиваю руку из-под ее юбки, и говорю уверенно и спокойно:
— Достаточно. Ты унижаешь себя.
Ее милое личико становится каким-то уродливым и злым. Хватая маленькими ручками меня за плечи, она толкает меня.
— Пошел ты на хрен, Твитч. Ты думаешь, ты единственный парень, который может захотеть меня? Ну так ты чертовски ошибаешься! Я могу получить любого парня. Любого, которого захочу.
Я посмеиваюсь из-за того, что она противоречит сама себе, и качаю головой:
— Ага. Хорошо. Можешь вытащить свою сучью сущность за дверь? Как я и сказал, у меня куча дел.
Повернувшись к ней спиной, я слышу, как удаляясь, постукивают ее каблучки, прежде чем дверь моего офиса громко хлопает. Сажусь обратно на свой стул, и первая мысль, которая посещает мой мозг — это красивая улыбка женщины, с которой я никогда не должен был спать.
Мой член дергается.
Провожу рукой по лицу. Я долго размышляю о том, что делать, и понимаю, что никогда не позволю ей уйти.
Во второй раз обдумываю, какого черта я делаю, сидя в машине около парковки «Фалькон Пластик». Прежде, чем я пойду на попятную, хватаю свою сумочку и выхожу из машины, удостоверяясь, что помню причину, по которой я здесь. Ну, или причину, по которой я говорю себе, что я здесь.
Смотрю на наручные часы, время – 17:46, и я задаюсь вопросом, есть ли внутри еще кто-нибудь. Мысль, что я никого не застану, приносит большое облегчение.
Да, потому что ты не хочешь видеть великолепного татуированного мужчину, который трахается, как профи.
Какой смысл отрицать, что парень мне нравится? Я хочу начать все заново, и я знаю, что единственным способом сделать это с таким как Твитч, будет сделать первый шаг.
Подойдя к двойным дверям, я тяну и встречаю сопротивление. Мой мозг кричит "Ура", подпрыгивает, и в то же время улыбается, и говорит:
— О, хорошо! Мы попробовали! В следующий раз повезет!
Останавливаюсь на минутку, и размышляю, стоит ли отступать так быстро. Но как только я поворачиваюсь, чтобы найти интерком, дверь передо мной открывается, и молодая женщина врезается в меня. Ее тело сталкивается с моим, и она пищит:
— О, черт побери! Извините. Я вас не заметила!
Ухватившись за нее, я улыбаюсь:
— Да все в порядке. Я не знала, что вы были закрыты.
Натягивая на нос свои черные очки, она поправляет платье.
— О, технически мы закрыты, но шефы все еще на месте....
Когда ее лицо поднимается к моему, она снова пищит:
— Мисс Балентайн! Мистер Т говорил на днях, чтобы вас пропускали к нему. Если я не пропущу вас сейчас, он разозлится. Я немного спешу, но, если вы дадите мне минутку, я проведу вас в его офис.
И мой день становиться интереснее.
— Я так понимаю, мистер Т — это Твитч?
Она кивает.
— Ладно, я знаю, где находится его офис, я могу сэкономить вам несколько минут, если вы впустите меня?
Ее лицо сразу же расслабляется:
— Вы не представляете себе, как это было бы хорошо. Я опаздываю, мне надо забрать свою дочь с продленки, а они заканчивают в шесть.
Удерживая дверь открытой для меня, она быстро добавляет:
— Код лифта 2245.Поднимайтесь!
Улыбнувшись, я киваю, и захожу теперь уже в пустое здание. Здесь сегодня так тихо по сравнению с другими днями. Это так жутко, что мое тело покрывается мурашками.
Набираю код лифта, и прежде, чем осознаю это, уже стою перед большими дверьми из красного дерева, ведущими в неизвестность. Поднимая сжатую в кулак руку, я не решаюсь постучать, когда слышу стон, и звуки ударов.
Мое лицо вспыхивает.
О, дерьмо. Он занят делом.
Внезапно все внутри сжимается. Эта боль так иррациональна, что я подвергаю сомнению свое здравомыслие. Еще хуже то, что я уверена, что он делает это со своей вся-такая-идеальная сукой, т.е. подругой.
Я знаю, я должна уйти, но... просто не могу.
Кладу руку на ручку, и нажимаю так медленно, как могу, приоткрывая дверь на дюйм. Когда я вижу его, мое сердце запинается. Наблюдая за ним через щелку, я улыбаюсь, и тихо хихикаю.
Ну, это возможно, удивляет.
Он стоит ко мне спиной, без рубашки. Я впитываю произведения искусства, вытатуированные на нем. Его спина одна большая картина. Что-то похожее на ангела – точнее, на падшего ангела, – покрывает всю ее площадь, это одна из самых реалистичных татуировок, которые я когда-либо видела. Изображение стоящего, высокого ангела выглядит гордым в изодранном черном плаще. С одной стороны ветер сдувает его плащ, выставляя напоказ длинную, тонкую ногу с голой ступней. Также ветер приподнимает его немного длинные, светлые волосы, чтобы показать лицо. С одной стороны — великолепное, с другой – размытое и изуродованное.
Я не понимаю, что это означает, но его лицо – бесстыжее, и заполнено надменностью, это красиво на извращенный манер.
Тяжело дыша, и стоя все еще спиной ко мне, он громко спрашивает:
— Ты собираешься стоять там всю ночь, или войдешь?
Подонок.
Мое лицо вспыхивает. Открыв дверь, я смотрю, как он наносит кулаком удар по боксерской груше, висящей в середине его офиса, прежде чем отвечаю:
— Не была уверена, вовремя ли я.
— Нет, не вовремя.
Ну... дерьмово.
Потом он поворачивается, и добавляет с ухмылкой:
— Но меня это тоже не останавливало.
Подойдя к своему столу, он берет полотенце, и вытирает лицо, руки, и тяжело вздымающуюся грудь.