Гарри Поттер и Дары Смерти - Роулинг Джоан Кэтлин. Страница 49

Гарри остановился, прислонился к стене и попытался придумать, что делать дальше. Безмолвие давило его — здесь не было ни суеты, ни разговоров, ни торопливых шагов; в устланных лиловыми коврами коридорах стояла такая тишина, точно на всё это место наложили заклинание Оглохни!

«Где-то здесь должен находиться её кабинет», — думал Гарри.

Вряд ли, конечно, Амбридж стала бы держать свои драгоценности в кабинете, но, с другой стороны, глупо было бы не обыскать его для полной уверенности. И Гарри снова пошёл по коридору, встретив по пути лишь сосредоточенно хмурившегося чародея, который бормотал указания перу, плывшему перед ним по воздуху, исписывая листок пергамента.

Внимательно вглядываясь в имена на табличках, Гарри свернул за угол и, пройдя новый коридор до половины, оказался в просторном открытом холле, где за маленькими, расставленными в ряды столами, напоминавшими школьные, только лучше отполированные и ничем не исписанные, сидела дюжина волшебников и волшебниц. Гарри остановился, чтобы понаблюдать за ними, ибо зрелище было попросту завораживающим. Все они в лад взмахивали и покручивали палочками, и квадратные листки цветной бумаги разлетались от них во все стороны, подобно маленьким розовым воздушным змеям. Спустя несколько секунд Гарри обнаружил, что в происходящем присутствует некий ритм, что в перемещениях листков отмечается строгий порядок, а ещё через пару секунд понял, что он наблюдает за созданием брошюр: квадратные листки — это страницы, которые, будучи собранными, сложенными и магическим образом скреплёнными, складываются за спиной каждого из сидящих здесь в аккуратные стопки.

Гарри осторожно подобрался поближе — впрочем, волшебники и волшебницы были настолько увлечены своей работой, что вряд ли расслышали бы его приглушённые ковром шаги, — и вытащил уже готовую брошюру из стопки, выраставшей рядом с молодой колдуньей. Засунув брошюру под мантию-невидимку, Гарри осмотрел её. На розовой обложке стояло оттиснённое золотом название:

Под названием была изображена красная роза с глуповато улыбающимся личиком в самой её серёдке и удушающий розу зелёный сорняк с клыками и злобной рожей. Имя автора указано не было, однако, пока Гарри вглядывался в брошюрку, у него закололо в шрамах на кисти правой руки. А затем молодая колдунья, рядом с которой он стоял, подтвердила его догадку — спросила, продолжая помахивать палочкой:

— Кто-нибудь знает — старая ведьма весь день будет грязнокровок допрашивать?

— Поосторожнее, — сказал её сосед и нервно заозирался по сторонам, отчего несколько его листков попадали на пол.

— А что, у неё не только глаз волшебный, но и уши тоже?

Колдунья взглянула в сторону выходящей в холл брошюровщиков сверкающей двери из красного дерева. Гарри тоже посмотрел на дверь и почувствовал, как ярость поднимает в нём свою змеиную голову. Точно в том месте, где на парадных дверях маглов обычно находится глазок, торчал из дерева ярко-синий глаз — до ужаса знакомый всякому, кто знал Аластора Грюма.

На долю секунды Гарри забыл, где он и чем занят. Забыл даже, что он невидим. Подойдя к двери, он осмотрел глаз. Тот не двигался, но слепо взирал вверх, застыв навсегда. На табличке под ним значилось:

Ниже посверкивала другая табличка, поновее:

Гарри оглянулся на брошюровщиков — на работе своей они, конечно, сосредоточены, однако вряд ли можно надеяться, что никто из них не заметит, как открывается дверь пустого кабинета. И Гарри вытащил из внутреннего кармана странную штуковину с волнующимися ножками и луковидной резиновой клизмочкой вместо тела. Затем, присев под мантией-невидимкой на корточки, он опустил отвлекающую обманку на пол.

Обманка шустро поползла между ногами волшебников и волшебниц. А через несколько мгновений, которые Гарри провёл, держа ладонь на ручке двери, в углу комнаты что-то бабахнуло и оттуда повалил едкий чёрный дым. Сидевшая в первом ряду молодая колдунья взвизгнула, все повскакали, рассыпая розовые страницы, вглядываясь в источник учинившегося безобразия. Гарри повернул ручку, проскочил в кабинет Амбридж и закрыл за собой дверь.

Ему показалось, что он шагнул назад во времени. Эта комната была точно такой же, как кабинет Амбридж в Хогвартсе: кружевные ткани, салфеточки и засушенные цветы покрывали здесь каждую плоскую поверхность. По стенам висели декоративные тарелочки, на которых красочно изображались котятки с повязанными на шею бантиками, резвящиеся, играющие и до тошноты миловидные. На письменном столе лежала яркая скатерть с цветочным узором. К глазу Грюма было приделано подобие подзорной трубы, позволявшей Амбридж шпионить за теми, кто работал по другую сторону её двери. Гарри заглянул в трубу и увидел, что все они ещё толкутся вокруг отвлекающей обманки. Он выломал трубу из двери, сорвал с неё волшебный глаз и сунул его в карман. А затем снова повернулся к кабинету, поднял палочку и негромко произнёс:

— Акцио, медальон.

Ничего не произошло, да Гарри ничего и не ожидал — разумеется, Амбридж знает о защитных чарах и заклинаниях всё, что следует знать. Он подошёл к её столу и начал вытягивать ящик за ящиком. Он увидел гусиные перья, блокноты, колечко чудо-скотча; волшебные скрепки для бумаг, которые змеёй поползли из ящика, — пришлось загонять их обратно; аляповатую, обклеенную кружевами коробочку, полную запасных клипсов и заколок для волос; однако никаких признаков медальона в ящике не было.

За столом возвышался картотечный шкафчик, Гарри принялся обыскивать и его. Как и шкафчики Филча в Хогвартсе, он был набит папками. И, только добравшись до дна самого верхнего ящика, Гарри увидел то, что заставило его на время отвлечься от поисков: папку с надписью «Уизли».

Он вытащил её, открыл:

— Нежелательное лицо номер один, — чуть слышно пробормотал Гарри и, вернув папку мистера Уизли на место, закрыл ящик. Ему казалось, что он знает, кто это «лицо». Выпрямившись и оглядев кабинет в поисках возможных тайников, он увидел приклеенный к стенке плакат, изображавший его самого, поперёк груди шла яркая надпись:

К плакату был прилеплен розовый листок с котёночком в углу. Подойдя поближе, Гарри прочитал на нём: «Подлежит уголовному наказанию».

Обозлённый пуще прежнего, он продолжал рыться в вазах и корзинках с засохшими цветами — медальона в них не было, и это его нисколько не удивило. Гарри ещё раз прошёлся взглядом по кабинету, и внезапно сердце его словно пропустило один удар. Из маленького прямоугольного зеркальца, стоявшего на висевшей прямо за письменным столом книжной полке, на него взглянул Дамблдор.

Гарри бегом пересёк кабинет, схватил зеркальце и тут же понял, что это никакое не зеркальце. Дамблдор мечтательно улыбался ему с глянцевой обложки книги. Гарри не сразу заметил сделанную витиеватыми буквами надпись, шедшую дугой над шляпой Учителя. «Жизнь и обманы Альбуса Дамблдора» — как не заметил и маленьких букв на его груди, слагавшихся в слова: «Рита Скитер, автор бестселлера „Армандо Диппет: идеал или идиот?“»

Гарри открыл книгу на первой попавшейся странице и увидел большую фотографию, на которой двое юношей хохотали, обняв друг друга за плечи. Дамблдор, отпустивший волосы почти до поясницы, успел отрастить крохотную, тонкую бородку, напоминавшую столь обозлившую Рона бородку Крама. В юноше, безмолвно хохочущем рядом с Дамблдором, ощущалось какое-то отдающее безумием ликование. Его золотистые волосы спадали, завиваясь, до плеч. Может быть, это молодой Дож, подумал Гарри, однако прежде чем он успел взглянуть на подпись под снимком, дверь кабинета растворилась.