Виражи чужого мира - Чиркова Вера Андреевна. Страница 51

— А там… почему вас не любят?

— У простых людей к магам отношение разное. Те, кто понимает, что спокойной жизнью обязаны нам и повелителю с его воинами, относятся очень уважительно. Но есть потомки и родичи тех, кто воевал против нас. Они затаились и иногда пытаются организовать какое-нибудь тайное общество. И есть толпа, которую легко склонить в любую сторону, если умело манипулировать слухами и подогревать разными выдумками. Ты же историк, тебе это легче понять.

— Да, так было всегда — противостояние, особенно скрытое. Но я вообще-то о другом. Вот в доме зейра Жантурио Дэсгарда, по-моему, уважали… и боялись.

— Замковые маги — особая категория, — продолжал Тер объяснения ровным голосом, но я видела, как напряглась его спина. — И хотя они обходятся зейрам недешево, зато обеспечивают безопасность и здоровье обитателей дома. А еще — хорошо оплачиваемые заказы повелителя на вызванных, которые достаются, как правило, только самым преданным из домов.

— Отличный поводок, — хмыкнула я, — если учесть, что потом им же и дарят отбракованных избранниц.

— Таресса… — напарник вздохнул, — начинай уже смотреть на дело с другой стороны, как советовала вчера Найку. Ты пока не знаешь, но дело в том, что у жителей нашего мира с вами полная совместимость. И могут быть полноценные дети. А избранницы… большинство из них повелители никогда бы не отдали, если бы не видели, как они хотят детей. Пойми, тот, кто сам лишен этого счастья, не может не понимать других. Сатилла ведь родила дочку меньше чем через год после того, как вернулась в замок. И она ее просто обожает. Стала такой мирной и покладистой, а во дворце в последний год рычала на Зонга, как твой дракоша. Одной посуды перебила… Но он бы стерпел. Если бы она не решила обмануть, завести ребенка от местного мужчины.

— Черт! — сказала я, и он согласно кивнул.

Штаб, или комендатура, располагался на первом этаже двухэтажного каменного дома со смотровыми башнями в тех углах, что были обращены к морю. Просторный двор был тоже огорожен каменным забором, и на нем толпились десятка два унылых, вооруженных аборигенов в зеленой одежде. Идти в штаб под их взглядами мне не казалось заманчивой идеей, и я попросила Терезиса отнести саквояж самому.

— Учти, будешь должна услугу, практически на смерть ведь иду, — балагурил он, привязывая свою лошадку в тени дерева.

— Просто прощу одну подставу, — хмыкнула я ему вслед, — и хватит с тебя.

Слезать с лошади я не собирались, — зачем, если мы сразу поедем назад? У меня перед сном родилось несколько грандиозных замыслов по превращению своей башни в неприступную крепость. Потому просто сидела и озирала замечательный морской, и не только, пейзаж. Отсюда, почти с середины склона, было отлично видно и пристань, и два корабля, и суетящихся на сходнях грузчиков, похожих издали на мурашей.

На притихшие голоса островного воинства я обратила внимание не сразу, а когда забеспокоилась и оглянулась, удирать было поздно.

Белокурая высокая фигура стремительно неслась ко мне, размахивая, как веником, пышным букетом ярко-алых цветов. Вот же дался ему этот цвет!

Я еще тоскливо озирала застывших с раскрытыми ртами воинов, завидуя им от всей души — их ждет редчайшая возможность рассказать друзьям и недругам о такой занимательной новости, — а Найкарт уже стоял рядом. И, счастливо улыбаясь, пытался впихнуть мне в руки этот одуряюще пахнущий сноп.

Да я и не против взять, но чем тогда держаться за лошадь? И как ехать, если ничего не видно?

— Таресса, извини… я вел себя вчера нахально… — ничуть не смущаясь всеобщим вниманием, заявил эвин.

Ага, ага! А сегодня он как себя ведет? Я скорбно вздохнула, чувствуя, что стоит мне шевельнуться, и все его цветы будут на земле. Но промолчала, надеясь, что сейчас он отправится назад, люди же ждут!

— Больше такого не повторится… но разреши проводить… помочь довезти цветы.

Тут я увидела поверх охапки ехидно ухмыляющегося Терезиса, ведущего к нам за косичку еще одну лошадку, и обозлилась. Вот теперь я напарнику прощать ничего не стану, не может быть, чтобы он не предвидел такого поворота событий. А к блондину придется применять кардинальные меры.

— Найкарт, — объявила я строго, — я, конечно, тронута… таким вниманием, но цветы поможет доставить Терезис. Вон и лошадку специально привел. А тебе провожать нас не нужно, мне будет неприятно, если из-за меня пострадает твоя воинская репутация. Не пристало командиру так безрассудно себя вести на глазах подчиненных. Лично я на их месте перестала бы тебя после такого поступка уважать. Тер, возьми цветы и упакуй, нет, постой, оставь один… вот тот. Держи, Найкарт, это тебе. И иди к людям, тебя ждут.

— Таресса… — Блондин расцвел, сцапал цветок вместе с моей рукой и, прежде чем его забрать, нежно поцеловал мои пальчики. — Спасибо! Ты… необыкновенная!

И вприпрыжку поскакал к аборигенам, слишком рано обрадовавшимся, что учения откладываются.

— Терезис, — прошипела я, едва дотерпев, пока мы отъедем на достаточное расстояние, — ты не мог его уговорить не бегать на глазах у всех с этим снопом?

— Я, наоборот, объяснил ему, что не стоит бежать и бросать под ноги ни в чем не повинной лошади кучу золота. И посоветовал поднести букет.

— А сказать ему, что букет — это пять таких цветочков, ты не мог?

— Не успел. Он уже срубил кустик астунции под корень. Осталось только помочь немного придать этой охапке вид букета. Но я верил, что ты найдешь выход…

Мошенник наконец не выдержал и весело заржал.

Я опасливо оглянулась — от Найкарта можно ждать любых сюрпризов, — и засмеялась вслед за ним, представив эту картинку.

— Но ты еще не знаешь, — отсмеявшись, сообщил Тер, — как расстроится Диша, их повариха. Цветы астунции — это хорошая приправа к мясу, и она ее специально выращивала.

— Это ты вовремя сказал, а то я уже хотела забыть цветочки у кормушки…

— Нет, не получилось бы. Пока мы доедем, вся крепость будет знать, что это подарок эвина, — снова заржал Тер, — и тебе не удастся потерять ни одного лепестка. Мы слишком ценим… их содействие.

А вот я больше не смеялась, понимая, что таким образом он постарался донести до меня то, что я уже знала, но всерьез не воспринимала. Маги никогда не пойдут против эвинов, даже ради самой сильной ходящей. И потому разбираться с Найкартом, хочу я того или нет, мне придется в одиночку.

Однако в этот раз плестись к своей башне со стогом пряности мне все же не пришлось. Своенравная судьба решила повернуть все по-своему. У ворот нас встретил незнакомый мне маг и велел скакать прямо к информаторию, там уже ждут. По тому, как нахмурилось лицо напарника и как он резко дернул лошадку за косичку, я вмиг осознала, что ничего хорошего нас не ждет, но поступила точно так же. И уже спустя минуту Терезис, держа меня за руку крепко, как ребенка, торопливо несся по печально знакомому храму.

— Что случилось? — едва ворвавшись в полутемную комнату, спросил напарник.

— В белом мире чрезвычайная ситуация, — обреченно сообщил голос Балисмуса. — Хенна и Шарт попали в ловушку. Им удалось уйти, сейчас они двигаются в сторону леса. Часа через два будут в заброшенной сторожке.

Меня пока не особо тревожила судьба незнакомых людей в неведомом мире, больше интересовало само помещение. Окна занавешены, на полу мягкий ковер, вдоль стен диваны и кресла. Но все это я отметила мельком, мой взгляд сразу приковала главная деталь. Стоящий посередине стол, а на нем шар. Огромный, как аквариум, и в нем какая-то мутноватая картинка. А рядом с шаром сидит тот маг, Бертин, почему-то в надвинутом почти до глаз темном капюшоне, и держится руками за ножки подставки.

Так вот как выглядит большой брат! Ну, и где тут переключатель на мою башню?

Как по заказу, шар вдруг осветился ярче, и в нем появилось лицо старшего повелителя, который отдал меня Дэсгарду.

— Балисмус, — без выражения забормотал Бертин, — ты решил вопрос с Найкартом? Он нужен мне на западной границе, на земли Дутла снова пытаются наложить лапы бешеные князья. Халис там один не успевает. И добавь кого-то из магов, хоть первого круга, заряжать оружие.