Взаимное укрощение (СИ) - Васина Екатерина. Страница 3

Глава вторая

Диана и Лиза не познакомились в детстве, их родители не дружили, они не ходили в одну школу. Первый раз девушки встретились в пятнадцать лет, в студии восточных танцев. Елизавету туда привела мать, встревоженная агрессивным поведением дочери. Лизка прогуливала школу, дралась, грубила всем подряд, включая родителей. Более-менее на нее мог влиять Кирилл, которого Лиза уважала и побаивалась.

— Отдать ее надо куда-то, — как-то раз заметила мама, когда ее в очередной раз пригласили в школу. — Взрослая девка, а ведет себя как пацан.

— На каратэ отдай, — посоветовал сын. — А что, направит энергию в мирное русло.

Но отец стал возражать.

— Она сейчас просто дерется, — гремел она на кухне, в то время как Лизка подслушивала под дверью. — А на каратэ пойдет — начнет на одноклассниках приемы отрабатывать. Никаких каратэ, самбо и прочего. Запрещаю!

— Ну а куда? — поинтересовалась мама. — К художественной школе нас на километр не подпустят после того, что она там натворила.

Кирилл хмыкнул, вспомнив выходки сестренки, которая очень не любила рисовать.

— А давайте ее на танцы отдадим, на какие-нибудь энергичные.

Лизка под дверью округлила глаза от такого предательства со стороны обожаемого брата. Танцы она не переносила ни в каком виде. При одном только упоминании перед глазами вставали длинные брусья вдоль зеркальных стен, и вспоминался холод, проникающий сквозь тонкие чешки.

Увы, доводы, приведенные дочерью, не произвели на родителей ни малейшего впечатления. Ей просто всучили список танцев и предложили выбрать. Лиза в ответ список порвала, за что получила неделю домашнего ареста. Как назло в то время была весна, все гуляли и веселились. А девчонка сидела на подоконнике и мрачно смотрела как во дворе парни гоняют в футбол.

Через неделю, едва не спятив в четырех стенах, Лизавета сообщила, что готова ходить на восточные танцы. Про себя же решила сделать все, чтобы ее вышвырнули оттуда.

— Лизка, — ее мама погрозила пальцем. — Смотри, будут жалобы — пожалеешь.

Родителей Лиза любила, но в силу юношеского максимализма считала, что они во многом ошибаются и не понимают ее. Сама она пока не могла понять, насколько ей повезло с семьей. Родители трудились в сфере частного бизнеса, при этом старались уделять внимание подрастающим детям. Куча родственников по всей стране всегда были рады видеть в гостях и нередко приезжали сами.

— Да чего ты расстраиваешься, — попытался утешить сестру Кирилл. — Научишься танцевать, станешь красивой девчонкой. А то прям как пацанка. Вон какая тощая.

Лизка в ответ попыталась стукнуть брата по голове учебником. Да не нужны ей были эти танцы и странная женственность, о которой все вокруг твердили. Но девчонку не слушали.

На первое занятие Лизавета шла как на каторгу. В сумке позвякивал пояс с монетками, который девушка заочно ненавидела. Впрочем, она так же ненавидела преподавателя и предстоящие занятия. Нет, Лиза видела по телевизору как красиво и грациозно изгибаются девушки, исполняя восточные танцы, но ей и в голову не приходило представить себя на их месте. Она давно бы сбежала, но рядом шел Кирилл и крепко держал ее за руку.

— Ну, сестренка, давай, надеюсь, ты скоро будешь такой же кхм…гибкой, — у дверей в зал Кирилл хлопнул Лизку по плечу, с удовольствием покосился на собиравшихся девушек всех возрастов и предупредил. — Буду ждать внизу, а через окно прыгать высоко.

— Третий этаж, фигли, — буркнула Лиза и ушла в раздевалку. Щебечущих вокруг девчонок она тоже ненавидела. Не обращая внимания на любопытные взгляды, переоделась в майку и брюки, с тихой ненавистью покосилась на пояс с монетками, но повязала его вокруг пояса и пошла в зал.

Никогда в жизни Лизка не чувствовала себя такой неуклюжей. Все двигались вправо, она — влево, все поднимали одну руку, она — обе. Когда наступил перерыв, девушка уже просто кипела от негодования. И собиралась сегодня же вечером сообщить родителям, что больше ноги ее здесь не будет.

— Ты немного зажата, — негромкий голос за спиной заставил подпрыгнуть и резко обернуться.

— Чего?

Высокая девочка, на вид ее ровесница, спокойно повторила, словно не замечая агрессивного тона собеседницы:

— Ты зажата, поэтому «восьмерки» у тебя и не получаются, — подумала и добавила. — Я могу научить.

Вот так началась дружба двух таких разных людей.

— Ди, а почему ты вот так просто подошла к мрачной девице и полезла знакомиться? — как-то поинтересовалась Лизка, когда они сидели в гостях у Дианы. В ответ подруга пожала плечами и совершенно серьезно ответила.

— У тебя получались отвратительные «восьмерки».

— А если честно?

— Ты выглядела одинокой.

— Я? — возмутилась буйная Лизавета, но тут же осеклась. А ведь правда: среди этих болтающих и хохочущих девчонок она стояла совсем одна, мрачная и злая. Как Диана вообще не побоялась к ней подойти?

На самом деле, Ди сильно стеснялась, подходя к незнакомой девочке, которая явно не горела желанием ни с кем общаться. Но она вспомнила как Андрей учил ее преодолевать страх и смущение. После чего, хотя ноги и подрагивали, решилась подойти.

У Дианы все ее комплексы родились в детстве. Девушка родилась в домостроевской семье. Ее мама когда-то повелась на широкие плечи и наглую улыбку одного из рокеров. Точнее, он, увидев скромную красивую девушку, с восторгом глядевшую на него, просто пошел на приступ. «Крепость» продержалась недолго, уже через три месяца сыграли свадьбу. А через полгода у Вадима и Ирины родилась Диана.

Вот тут и начались проблемы. Молодой муж не хотел девочку, он прямым текстом сообщил жене, что надеялся на рождение сына, а дочь ему ни к чему. Жена извинялась, хотя непонятно за что. Вадиму всегда удавалось выставить ее виноватой. Налет романтизма стремительно исчезал, уступая место серой прозе. Оказалось за веселой и брутальной внешностью длинноволосого красавчика рокера скрывался тиран и деспот. Его родственники оказались под стать. Ирина должна была называть свекровь по имени отчеству, отчитываться каждый день о том, что она сделала и не ругать мужа. Если к Вадиму приходили друзья, то Ирина не должна была садиться с ними за стол, но постоянно находилась рядом, чтобы следить за столом. Хотя надо отдать должное, когда один из друзей мужа попытался шлепнуть ее по заднице, Вадим его избил на месте, после чего выкинул за дверь. Досталось и Ирине, мол, надела слишком короткую юбку. Свекровь потом два дня шипела змеей, обзывая невестку «шалавой и проституткой».

Вадим жену бешено ревновал. Ирине запрещалось краситься или надевать что-то, без его соглашения. Если девушка подкрашивала ресницы перед походом в кино, то все отменялось, и они оставались дома.

В такой атмосфере Диана росла зашуганным ребенком, безумно боявшимся отца, хотя он обращал на нее мало внимания. Но девочка каждый раз затихала и старалась стать незаметной, едва Вадим входил в комнату. Единственной радостью было лето, когдаее отправляли на три месяца на каникулы к бабушке в другой город. Там, среди узких улочек, усыпанных белым пухом с тополей, Диана на время избавлялась от страхов. Но стоило вернуться домой, как все начиналось заново. Если отец мало обращал на нее внимания, и в крайнем случае мог отвесить подзатыльник, то свекровь старалась на славу. Диане запрещалось ужинать без родителей, гулять после семи вечера, смотреть телевизор, открывать без разрешения холодильник, звать к себе друзей.

— Принесет в подоле, как мать, — орала «добрая» бабушка. — Попляшете потом.

Вадим тяжелым взглядом посмотрел на притихшую дочь и отчеканил.

— Никаких друзей в доме, поняла?

После этого Диана не смела никого позвать в гости. Постепенно друзей вокруг нее становилось все меньше.

Тем временем Ирина снова забеременела. И снова девочкой. Об этом она сообщила мужу вечером, надеясь, что наедине все пройдет лучше.

Реакция Вадима последовала немедленно.