Плененная во тьме (ЛП) - Робертс Дженнифер. Страница 30

Это было возможностью. Джек-потом.

Слезы были прогнаны прочь. Я могу это сделать. Я должна это сделать.

- У меня пять братьев, - ответила я, не желая рассказывать ему о своих сестрах.

Он долго смотрел на меня, а затем снова заговорил.

- А ты...?

- Самая старшая.

Откинувшись на спинку стула, он начал сверлить меня своим темным пристальным взглядом, как будто знал что-то, чего не знала я, и забавлялся этим.

- А твои родители?

С чего это вдруг ему стало интересно?

- У меня только мама. Отца с нами уже давно нет.

- Он умер? - спросил он почти задумчиво.

- Нет, - сказала я резко, - просто ... ушел.

- Значит у твоих братьев другой отец?

- Эм... отцы.

Снова опустив свой взгляд в тарелку, я продолжала гонять еду по кругу, и старалась не думать о том, что он пялится на меня.

- У твоей матери дети от нескольких мужчин? – его голос звучал... неодобрительно.

Слегка покачав головой, он пробубнил себе под нос, - Запад.

Его глаза снова впились в меня, - И как ты к этому относишься?

Ты кто такой? Мой персональный мозгоправ?

- Не знаю. Думаю, мне все равно.

- А что по этому поводу думает твой старший брат? - спросил он, подаваясь вперед.

Ему, действительно, было это интересно. Я уже начала немного волноваться.

- Мой брат? - переспросила я.

Я не понимала; для чего ему это нужно? Моему брату было четырнадцать и все, чем он занимался - это бегал по улице со своими друзьями. Мама и остальные были на моей ответственности.

- Бремя заботы о тебе и о твоей матери по обыкновению ложится на старшего из братьев, - сказал Калеб, любопытствующим тоном, отчего-то пронизанным нотками недоумения.

Я усмехнулась, - Едва ли.

Казалось, что, в какой-то степени, мой ответ вызвал у него недовольство, но он медленно кивнул в знак понимания.

В каких дебрях он вырос?

- Да, конечно. Как же я мог забыть.

Его взгляд стал почти жалостливым. Мое лицо вспыхнуло, а ком, появившийся в горле, становилось все труднее глотать и держать под контролем. Прикусив губу, я посмотрела вниз на свою тарелку с остывающей едой.

- Как же это получается, что на твои плечи взвалено так много ответственности, а ты до сих пор остаешься такой невинной и дрожащей маленькой девочкой, которой нужно говорить, что делать?

- Я не ребенок, - твердо сказала я, но в моем голосе не хватало уверенности.

- Точно, - сказал он, и растянулся в широкой улыбке.

Но она быстро поникла.

- Ты винишь свою мать?

Застигнутая врасплох, я моргнула и просто кивнула в ответ. Как он мог так хорошо знать и видеть меня? Я быстро вытерла слезы, прежде чем они успели сбежать вниз по щекам.

- Да! - выкрикнула я, и, расплакавшись, спрятала свое лицо в руках.

- Я не хотел, чтобы ты плакала, Котенок.

Наклонившись, он положил свою руку на мою.

Еще как хотел.Я пыталась вытащить свою руку, но его хватка была настойчивой. Я осмелилась взглянуть на него. Неужели в океане ЕГО глаз отражалась МОЯ боль? Он сглотнул, и это было так, как если бы он прятал какие-то сильные эмоции.

Он прочистил горло и когда заговорил, снова был похож на прежнего себя:

- Как думаешь, она скучает по тебе?

Он спрашивал это таким будничным тоном, словно мысль об этом не разрывала мое сердце на куски; но ведь это было так, это, действительно, было так. Я плакала так сильно, что мое лицо было залито слезами, а руки мне приходилось вытирать о сорочку.

- Пожалуйста, прекрати. Почему ты такой жестокий?

Он выглядел весьма нетерпеливым.

- Просто ответь на мой вопрос. Он очень простой - думаешь, она скучает по тебе? Или, возможно, она забыла о своей дочери и просто живет дальше?

Я вырвала руку из его хватки и ударила ею по столу.

- Ты не знаешь меня! Ты не знаешь моей семьи. Ты вообще обо мне ничего не знаешь. Ты просто какой-то двинутый извращенец, который похищает женщин и от этого чувствует себя супергероем! Ты думаешь, мне вообще, на хрен, интересно, о чем ты там болтаешь? Нет!Я тебя ненавижу!

В ту секунду, как я закончила свою эмоциональную тираду, меня охватил черный, тяжелый, ледяной страх. Калеб выглядел злым. Он спокойно стучал вилкой по столу, но один только взгляд на его пальцы, костяшки которых побелели от силы, с которой он сжимал эту бедную вилку, и я поняла, что спокойствием тут и не пахло.

Я смотрела ему прямо в глаза, не отпуская его взгляд ни на секунду, и надеясь, что каким-то чудом его гнев отступит. Если я отведу взгляд - надежды для меня нет.

Внезапно, он разразился смехом, настолько громким и сильным, что я подпрыгнула и закрыла ладонями уши. Мне захотелось закричать, только чтобы он перестал смеяться.

Вскочив со стула, он бросился ко мне с распростертыми объятиями. На что, я тут же вскинула руки, защищая свое лицо. Но к моему удивлению, он взял мое лицо в свои ладони и начал целовать меня в губы - с таким жаром, что мне стало даже немного больно.

Прервав поцелуй, его лицо ненадолго задержалось рядом с моим, обдавая мои губы теплым дыханием.

- Это я тебе спущу, Котенок. Спущу, потому что этим, ты многое рассказала о себе. И ты мне нравишься, Котенок, мне нравится твой маленький дерзкий ротик. Я не хочу делать ему больно. Я лучше буду целовать его, вот так.

И его губы снова накрыли мои, на этот раз мягко и нежно, лаская их языком, и проникая им в мой рот. Положив свои руки ему на запястья, я осторожно отстранилась от него. Убирая его руки со своего лица, я отвернулась, и вытерла рот тыльной стороной ладони.

Выпрямившись, он схватил меня за подбородок, и запрокинул мне голову. Мы снова смотрели друг на друга.

- Но если ты продолжишь в том же духе, - добавил он, - мне придется преподать твоему дерзкому ротику жестокий урок. Ты поняла?

Я медленно кивнула, его рука все еще держала мой подбородок.

Он улыбнулся, - Хорошо.

Сев обратно на стул, он, казалось, был доволен собой. Вот вам и все его сострадание.

- Моя мама действительно скучаетпо мне, - я была непреклонна.

- Она никогда не перестанет меня искать; ни одна мать не перестанет искать своего ребенка.

Но мой тон был не особо убедительным, даже для моих собственных ушей.

На мгновение, он показался мне таким же сломленным, как и я, но только на мгновение. Хотела бы я знать почему? Неужели ему пришлось вынести больше страданий, чем мне?

- Ну, если ты так говоришь, - прошептал он, теперь уже с более равнодушным выражением лица.

Отведя от него взгляд, я сделала большой глоток пива, и, взяв вилкой побольше еды, направила ее себе в рот. Когда мой рот был набит, я не могла говорить.

В течение нескольких минут мы сидели, молча, окруженные только звуками поглощаемой нами пищей. Я уставилась на свою вилку - свою металлическуювилку, и видимо смотрела на нее так долго, что, почувствовав на себе его взгляд, я подняла глаза. Калеб улыбался мне. Он брал меня на слабо - воспользуюсь ли я ею в качестве оружия? Было странным обнаружить, что я научилась распознавать множество его улыбок.

Кажется, я немного захмелела, потому, как мир стал немного, не знаю... качаться? По неизвестным мне, на тот момент причинам, я чувствовала необходимость повторить свой вопрос... осторожно. Однажды, он сказал мне, что сделает со мной все, что захочет, но он ни разу не сказал мне, что именно это будет. Может, то, что произошло между нами - было из его планов самым страшным? Как ни странно, я на это очень надеялась.

- Хозяин? - я сделала паузу.

Когда он ничего не ответил, я продолжила.

- То, что недавно произошло... это все, что ты хотел сделать со мной?

Казалось, что этот вопрос его нисколько не удивил, для меня же, наоборот, было такое ощущение, что я задала самый важный вопрос из всех, что когда-либо могла задать.

Он продолжал есть, не поднимая на меня взгляда, а я все тыкала вилкой в еду и пила свое пиво. Тем временем, тишина вокруг нас становилась все тяжелее, явственнее указывая на то, что у него был ответ, которым он не хотел со мной делиться.