Плененная во тьме (ЛП) - Робертс Дженнифер. Страница 55

Сквозь разделяющую их дверь, он слышал, как она плакала, и это почти вырывало из груди его сердце. Он был ответственным за это. Он был причиной каждой ее слезинки, но, к его полному ужасу, они не возбуждали его, а напротив, будили в нем... глубокую грусть.

Грусть - чувство, которое он не испытывал долгое, очень долгое время. Но даже тогда, он грустил только о себе; он никогда не испытывал подобного чувства к кому-либо еще, даже к другим мальчикам.

Почему именно сейчас? Почему к ней?

В памяти Калеба тут же всплыли воспоминания о ее окровавленном, почти бездыханном теле в руках того парня, и он согнулся пополам. Она могла умереть. И Калеб знал, что если бы это произошло, он никогда бы себе этого не простил.

Независимо от причины, он что-то чувствовал к этой девушке, что-то, чего он никогда не чувствовал раньше, и что никак не мог облечь в слова. Он просто не знал, имело ли это значение.

Он сказал ей, что все имело значение, что все было очень личным, но какой теперь это имело смысл во всей этой ситуации? Она не простит его, так же как и он когда-то не простил Нарви. Она никогда не увидит в нем что-то большее, чем то, что он сделал с ней. Поэтому, в конечном итоге, имеют ли эти чувства какое-либо значение?

Он никогда не сможет быть с этой девушкой, тогда почему бы ему не насладиться своей местью? Разве он не заслужил этого?

Нарви мертв! Ты убил его. Чего еще ты можешь добиться, уничтожив человека, которого ты никогда не видел?

Калеб отбросил эти мысли.

Рафик его спас. Он обеспечил его крышей над головой, полным желудком и женщинами в его постели. Калеб был обязан ему всем, даже собственной жизнью. Если Рафик хотел Владэка мертвым, то Калеб должен был принести ему голову этого человека.

Но Рафик хотел большего, чем просто жизнь Владэка. Он хотел, чтобы тот чудовищно страдал. Рафик хотел, чтобы все, что тот когда-либо любил, рассыпалось на мелкие частички, словно пепел в руках.

Это не вернет назад ни его мать, ни его сестру, но это казалось... правильным. Калебу это всегда казалось правильным.

В действительности, он был преданным учеником Рафика, и эта цель была единственным, что насыщало его жизнь смыслом. Без Рафика, без их мести... что еще у него было? Вряд ли он пожертвует двенадцатью годами и своим долгом перед Рафиком из-за трех недель с девушкой, которую он никогда... Он чуть не подумал о слове “полюбит”. Любовь.

Что, черт возьми, вообще значит это слово? Все так легкомысленно разбрасывались им. Но что же оно в действительности означало? Неужели, после всего того, что с ним произошло, он был способен на это чувство? Нет. Он так не думал.

У него зазвонил телефон. В столь поздний час это мог быть только один человек…как же не вовремя.

- Да?

- Как она? - тон Рафика был холодным и отстраненным.

- Несколько треснувших ребер и вывихнуто плечо.

Калеб провел рукой по своим все еще слегка влажным волосам и сжал их в кулаке. Он не хотел говорить об этом сейчас.

- Не думаю, что трех недель будет достаточно для того, чтобы она поправилась. Поездка может оказаться слишком утомительной.

Последовала долгая пауза и на мгновение Калебу показалось, что звонок сбросился.

- Джаир сказал, что ты взял заложников. Он также сообщил, что ты устроил целое представление, забирая девчонку... что ты на это скажешь?

Калеб начал терять терпение. Этот разговор не приведет ни к чему хорошему.

- В заложниках парень и девушка. У них могут быть нужные мне ответы. Я не знаю, у кого еще может быть информация обо мне или о девчонке, и, возможно, есть еще свидетели. Я не знаю, связывалась ли она с кем-нибудь из Штатов. Я прикрываю наши задницы, Рафик. И с каких это пор ты получаешь информацию от Джаира, а не от меня?

Калеб с трудом сдерживался, чтобы не перейти на крик. Он не хотел напугать Котенка... Ливви.

- Я получаю информацию от того, кого считаю полезным, и в последнее время, этим человеком являешься не ты.

Рафик говорил это так, как будто это было само собой разумеющееся, словно его слова не несли в себе глубокое оскорбление.

- Ты наломал дров, Калеб. Девчонка ранена, есть потенциальные свидетели, и нет никаких сомнений в том, что власти заинтересуются тем долбанным пожаром, который ты там устроил. А теперь, я полагаю, ты привез ее в больницу, где появится еще больше хвостов. Непрофессионально, Калеб.

Калеб тяжело вздохнул; он был сыт по горло этим разговором.

Но его гнев не унимался, - Несмотря на то, что ты и твой новый друг Джаир думаете; я не дурак. Эта территория контролируется преступным синдикатом и я сомневаюсь, что у нас будут проблемы, от которых мы не сможет откупиться за деньги. В доме замели все следы, поэтому завтра утром мы выезжаем к твоему знакомому. Девчонка поправится, просто поверь мне и дай немного времени.

- Где ты сейчас?

- Не твое дело.

Калеб закончил разговор, пока тот не принял еще более крутой поворот. Черт побери! Он просто хотел, чтобы его оставили в покое.

Ливви нуждается в тебе. Медленно выдохнув, он вышел из спальни.

В кухне он услышал раздраженное перешептывание между врачом и его женой. Женщина обвиняла своего мужа в том, что он поставил их в такое затруднительное положение, и пыталась убедить его развязать ее веревку, чтобы они просто убежали, оставив все. На что тот ответил, чтобы она сидела тише и доверилась ему. Идиот.Если бы у доброго доктора были хоть какие-нибудь мозги, он бы послушал свою жену.

Калеб был убийцей. Если бы он захотел, он мог бы прикончить их обоих, пока они были привязаны к стульям, и пошел бы прочь. Это, несомненно, было бы самым умным и выгодным решением, но Калеб не горел желанием убивать невинных людей. Особенно после того, как они ему помогли.

Калеб зашел на кухню, и все разговоры тут же прекратились. Женщина с осторожностью рассматривала его, в то время как ее муж, приподняв бровь, вопросительно на него посмотрел. Может быть, именно поэтому он и был врачом. Возможно, он был одним из немногих по-настоящему бескорыстных врачей в мире. Было бы жаль его убивать.

- Где вы храните свою одежду?

Он обратился к его жене, и она уставилась на него непонимающим взглядом. Очевидно, она не говорила по-английски. Врач немного понимал его, но все еще казался недоуменным от услышанного вопроса.

Калеб покачал головой и перешел на ломанный испанский, отчего женщина нахмурила брови. Повернувшись к своему мужу, она сказала ему, где он может найти то, что ему нужно.

- Я вас понимаю. Просто я давно не говорил по-испански.

Она снова уставилась на него с недоуменным выражением на лице. Нет, она не поняла ни слова.

Калеб развернулся и направился по коридору к хозяйской спальне.

По-видимому, врач неплохо зарабатывал, даже здесь, в Мексике. Комната была приятно декорирована - теплые тона, белая мебель, все очень современно. На туалетном столике стояла их свадебная фотография в хрустальной рамке. На ней они выглядели счастливыми, и, несомненно... влюбленными.

Ты стал думать, как женщина.

Калеб улыбнулся сам себе от мысли, такого в его голове еще никогда не происходило. Но с другой стороны, он никогда не думал на тему любви с философской точки зрения.

Я убил ради нее. В больнице держал на прицеле врача ради нее, и последовал за этим беднягой к нему же домой, только ради ее безопасности. Даже сейчас, я пытаюсь найти то, в чем ей будет удобнее. Разве это не любовь?

Тебе лучше надеяться, что нет.

Улыбка Калеба постепенно исчезла. Это направление мысли принесет только больше проблем. Даже если бы он хотел... чего-то. Что он должен сделать? Объяснить это Рафику?

Как будто тот поймет. Или его это будет заботить. Он, скорей всего, всадит по пуле в каждого из них - по крайней мере, в нее точно. И тогда, ему придется пристрелить Калеба, потому что он никогда не позволит причинить девушке вред.

Это мысль его мгновенно шокировала. Он уже признался, что будет скучать по ней, сказав то, чего никогда не говорил прежде, а теперь... он допускает, что рискнет своей жизнью перед Рафиком ради нее.