Сила притяжения (СИ) - Фэй Кира. Страница 22

- Да что там я! - ухмыльнулся Пашка, стараясь показать, что мой комплимент совсем не польстил его самомнению. Как может поменяться мнение о человеке, если взглянуть на него посторонними глазами...А ведь тогда, при первой встречи у фонтана, да и при второй на стадионе, он вёл себя как гавнюк. И почему этот месяц я старалась этого не замечать? - Слушай, а можно я буду твоим кавалером на этот вечер? - честно сказать, Павел двуличный, эта затея не особо мне по душе, но я тут никого не знаю, так что придётся согласиться с видом наивной дурочки, что твой спектакль, Павел-дурачок, всё ещё катит.

- Это было бы чудесно! Спасибо, а то я тут совсем никого не знаю, - улыбнулась я, беря довольного парня под руку. Хитринка в его, казалось бы, добродушных глазах, стала для меня более заметной, практически бросалась в глаза.

Спустя минут двадцать все гости были в сборе. Как и говорила Соня, это мало походило на ужин, скорее на вечеринку и я старалась не уступать панике в этом обществе. Все принимали меня либо за родню, либо за девушку Пашки или Игоря, что мало мне льстило, но относились с должным уважением, да и Верховцева-младшего не было видно, чтобы раскрыть всем кто я такая, вернее сказать, что я никто.

От светского общения я устала сразу же, несмотря на то, что в зале было полно молодёжи. Но в основном они были заняты перемыванием друг другу косточек, поэтому часа через два бесполезной траты времени, мы с Соней улизнули на кухню, где я решила пожаловаться ей на Пашку.

- Ты бы видел, как он на меня посмотрел, когда вошёл. И это только потому, что не узнал! А как понял, что это я, то включил "дурочка!" - сетовала я, когда мы с подругой оказались на кухне. Ожидало нас очень странное зрелище. Сам господин Верховцев-младший, оседлав стул задом-наперёд, скинул пиджак, закатал рукава рубашки и болтал с Зинаидой, попутно поливая десерты взбитыми сливками и лепя вишенки.

Мы с Соней в ужасе переглянулись.

- Вы продолжайте, - злостно ухмыльнулся Игорь, - Я совсем не слушаю.

- Действительно, ты, наверное, очень занят, подсыпая в десерт яд, - прошипела я.

- Тёть Зин, кушать хочется зверски, - тем временем пожаловалась Соня, - Там, конечно, всё очень вкусно, но этими канапе не наешься.

- Крыса, тебе нужно проверить кишечник на наличие паразитов, жрёшь как не в себя, - в обычной манере говорил Верховцев, от которого так и пышило недоброжелательностью. Он даже не смотрел в нашу сторону, а находиться с ним в одном помещении уже было тяжело. Никто не обратил на его реплику никакого внимания. Не знаю, как остальные, но я тихо фигела, глядя на то, чем он занимается. И это, кажется, доставляло ему удовольствие. Я тут же разогнала эти противные мысли.

- Хватит пялиться, бестолочь, я твои глаза из десерта потом выковыривать не буду, когда они выпадут, - всё продолжил говорить Игорь, старательно вырисовывая в стаканах с муссами фигуры из сливок и аккуратно лепя вишенки.

- Ты невыносим, - пробормотала я. Вот только почему, интересно, внутри всё не бурлит от ненависти к нему? Словно и не было событий месячной давности, словно он не делал мне больно и не угрожал сотворить со мной не Бог весть что. Всё-таки странно, что это всё так быстро забылось. Может быть потому, что это кажется чем-то нереальным? Но разве бывают такие чудовища в реальности? Скорее уж в Сониных любовных романах...

- Сказать это, то же самое, что открыть Америку второй раз - не актуально, малыш.

- Не называй меня так, - беру свои слова по поводу того, что он меня не бесит, назад.

- Если ты вырядилась как леди, это не значит, что ты она на самом деле. А малыш для тебя в самый раз. Мелкая, несносная, пакостная и глупая. Тебе отлично подходит это обращение. Ну, в довесок - я ненавижу малышей, - ухмыльнулся парень. Затем выдохнул. Последний десерт был украшен. Соня уже за обе щеки уплетала запеченную картошку с мясным рагу, а мне есть что-то перехотелось.

- Безупречная логика, - невесело пробормотала я, - Если построить относительно тебя такую цепочку, то обращение к тебе не уместится в одном слове, больно у тебя много характеристик, - но Верховцев, словно не слышал моей реплики. Он прислушался. Я тоже. Музыка и вправду стала громче.

- Пошли, овца, - рявкнул он в старой манере. Смягчения характера, вызванного работой на кухне, как не бывало. Я с трудом поспевала за ней. И вот, вы вошли в зал, где пары медленно кружились в танце. Не в каких-то там вальсах и т.п., а в элементарном медляке.

- Ты что, хочешь, чтобы я с тобой танцевала? - ужаснулась я.

- Не хочу. Но мы будем танцевать, - властный взгляд тут же приковал меня к месту. Моя рука по-прежнему была в его руке, тёплая ладонь легла на мою спину и я чуть вздрогнула. Игорь тут же закружил меня в танце, прижав к себе, и склонился над моим ухом.

- Я ведь тоже тебя цепляю, не так ли? - томно прошептал он. Я хотела было отстраниться, но он крепко прижимал меня к себе, правда, на этот раз не делая больно.

- О да, цепляешь, при каждой нашей встрече по мелочам, - невесело бросила я.

- Я не о том...А о каком-то странном притяжении. Согласись, Александра, ты скучала по нашим перепалкам? Ты мазохистка, тебе нравилось, когда я делал тебе больно, - он чуть сильнее сжал мою руку и у меня тут же забурлил адреналин в крови, я почувствовала возбуждение, - Какой сладкий запах...ты вся дрожишь. Что, не в силах устоять перед моими чарами?

- Не в силах терпеть тебя больше, - я кое-как вырвалась и вышла из комнаты. Где бы от него спрятаться? Точно, балкон на втором этаже! Я незамедлительно отправилась штурмовать лестницу. Увидев макушку Игоря, я замерла. Он даже не посмотрел в мою сторону и отправился на кухню. Что он вообще несёт? Я его ненавижу. Да, он меня цепляет, на эмоции, причем, только отрицательные.

Захватив из комнаты куртку, я отправилась на балкон. Он был не привязан ни к какой комнате, на него вела дверь в конце коридора. Закрыв за собой эту дверь, я почувствовала себя в относительной безопасности. Ветер был холодным, но куртка благополучно спасала от него, правда волосы растрепались. Ночь была звёздной, луна убывающей. Вид открывался красивый - покрытые серебром луны холмы и звёздное-звёздное, как ясной зимней ночью, небо.

- Если ты отбросишь коньки из-за воспаления лёгких, мне станет неинтересно жить, - и я надеялась сбежать от него?

- А когда затаскивал меня под ледяной душ, ты об этом как-то не думал, да? - ехидно ответила я. Игорь встал рядом, облокотился на перила. Потом снова выпрямился, закурил, снова облокотился. Он не стал натягивать куртку, лишь забрал с кухни пиджак и снова надел его.

- Затаскивая тебя под ледяной душ, я думал о том, как бы тебя прикончить и где спрятать твой труп, - абсолютно серьезно сказал он, и я почему-то поверила. - Хватит. Я не убийца. Да, я чудовище, но убивать меня пока не тянет.

- Но ты любишь причинять людям боль.

- Только если это им нравится, - он с вызовом посмотрел на меня.

- С чего ты решил, что мне это нравится?

- Я видел это в твоих глазах. Тебе нравится, когда в кровь поступает адреналин. А когда ты боишься и когда тебе больно, ты получаешь порядочную его дозу. Тебе это нравится, значит, ты любишь боль, - нёс он околесицу, теперь облокотившись на перила спиной и разглядывая меня серьёзным и равнодушным взглядом.

- Ты вообще нормальный? Хотя о чём я говорю, конечно, нет. Любому человеку нравится выброс адреналина, но не боль, благодаря которой он его получает. С таким же успехом ты можешь зарезать кролика и сказать, что ему хотелось умереть, чтобы получить адреналин. Ты больной. И хватит оправдывать свои садистские наклонности тем, что мне якобы нравится, когда меня пугают до смерти или же делают больно, - закончила я речь. Верховцев теперь смотрел на небо.

- Что ж, посмотрим, - сказал он, словно сам себе, и неожиданно перемахнул через перила. Я чуть взвизгнула, но вряд ли кто слышал из-за громкой музыки. Парень повис на перилах. Он может и не умрёт от падения с такой высоты, но покалечится точно.