Саламандра - Никитина Елена Викторовна. Страница 59

Так, а вот это уже становится интересным. Это что же, если мне вдруг захочется утопиться, то ничего хорошего из этой затеи не выйдет? Миленько! Ладно, будем иметь в виду на будущее. Моя версия, что я в огне не горю, в воде не тону, кажется, нашла себе вполне реальное подтверждение.

— Может, ты все-таки скажешь, кому я обязана своим спасением? — снова поинтересовалась я. — Что кикиморы меня из трясины вытащили, я уже поняла.

— Болотник я, — обиженно буркнул человечек и отвернулся.

— Это что-то типа лешего в лесу, да?

— Что-то типа, — эхом откликнулся он. — Идем, пока я не передумал, у меня настроение портиться начинает. Отстанешь — пеняй на себя!

И прежде чем я успела ответить, превратился в маленький голубой светлячок. Ишь какие мы обидчивые!

Я с трудом поднялась на ноги и побрела следом за блуждающим огоньком. Даже если он заведет меня в самое топкое место и там бросит, все лучше, чем сидеть на единственной сухой кочке, я тут к утру окочурюсь в любом случае.

Луна продолжала ярко светить, немного облегчая мне путь и позволяя рассмотреть коварные коряги под ногами, о которые я непременно споткнулась бы в кромешной темноте. Идти было тяжело. Во-первых, потому что у меня еще кружилась голова и подкашивались ноги от слабости, а во-вторых, болотник не утруждал себя выбором дороги. Я брела по колено в болотной жиже, постоянно проваливалась в какие-то ямки, спотыкалась о подводные кочки, падала, проклинала все болота вообще и это в частности (правда, про себя, вслух не рискнула), натыкалась на низко свисающие ветви редких деревьев, пугала летучих мышей и получала еще массу всевозможных ни с чем не сравнимых «удовольствий». Огонек продолжал мелькать впереди меня голубым маячком, и я очень боялась потерять его из виду.

Когда же мои ноги наконец ступили на твердую землю, я была уже почти без сил.

— Дальше выбирайся сама, — недовольно проворчал болотник. — И больше в моем болоте не появляйся, у меня теперь долго будет плохое настроение.

— Я постараюсь, — честно пообещала я, падая на влажную от ночной росы траву. — И спасибо…

— Спасибо в карман не положишь, — перебило меня вредное существо, не торопясь сразу уходить.

Намек я поняла, несмотря на то что голова совсем отказывалась со мной дружить, и полезла во внутренний карман за алмазами. Опять непредвиденные расходы! Хотя моя жизнь стоила гораздо больше, чем все имеющиеся у меня драгоценные камни, но если можно выкупить ее по дешевке, почему бы и не сэкономить? Мои финансы тоже небезграничны, между прочим, а мне еще жить и жить.

Болотник брезгливо посмотрел на протянутую ему ладонь с несколькими крупными изумрудами и медленно покачал головой.

— Что? Не нравится? — удивилась я и, дождавшись очередного отрицательного мотания много веков не чесанной шевелюры, спросила: — Что же тебе тогда надо? Тут на покупку всего твоего болота хватит, еще и на осушение останется.

— Ты… это… не хами. — В голосе волосатого хозяина гостеприимной топи послышались далекие от дружелюбия нотки. — А стекляшки твои мне без надобности.

— Но у меня больше ничего нет. — Я растерялась. Чем еще можно отблагодарить столь странное существо, на ум совершенно не приходило.

— Волосы, — любезно подсказали мне.

— Что «волосы»?

— В качестве оплаты отдай свои волосы.

Не поняла. Он с меня скальп снять собирается, что ли?

— Не бойся, голова при тебе останется, — видимо угадав мои мысли, совершенно серьезно ответил болотник. — Это вещь в хозяйстве нужная.

— А… Ну ладно… — все еще не веря в реальность происходящего, протянула я и не успела даже пискнуть, как болотник схватил меня за изрядно растрепавшуюся косу. Что-то противно клацнуло у самого уха, и голова стала непривычно легкой, практически невесомой, а в руке болотного вымогателя болталась бывшая моя девичья гордость. Я судорожно сглотнула, пытаясь сдержать непрошеные слезы отчаянного сожаления, что не удержало меня от любопытства:

— Но зачем они тебе? Что ты с ними делать будешь?

— Я их коллекционирую, — гордо ответил он, повернулся ко мне спиной и пошел топиться. Домой то есть.

Вот чудак. Интересно, а если он лысого путника из трясины выводить будет, какую плату потребует? Вот только спросить об этом уже не у кого.

Я лежала на траве и таращилась в звездное ночное небо. Зачем темным эльфам понадобилось мое обручальное кольцо и моя смерть? Как вернуть это самое кольцо? Куда бежать от неугомонного мужа, уже почти добравшегося до меня? Эх, Фен, Фен, братик мой любимый, и что занесло тебя в такую дальнюю даль, что за помощью к тебе приходится добираться с такими… трудностями. Если так и дальше дело пойдет, то кто знает, удастся ли нам еще свидеться. Я, конечно, не законченный пессимист, который видит стакан полупустым, а не наполовину полным, но убийство меня, единственной, несколько… выбивает из колеи. Сейчас нужно как можно быстрее добраться до Капитара, Фен обязательно придумает что-нибудь. Глядишь, и с поисками кольца поможет.

Мне было плохо. Сильный яд наемницы давал о себе знать. Нет, он, конечно, подействовал, но не совсем так, как она рассчитывала. Отсюда можно сделать еще один «утешительный» вывод — отравиться при случае я тоже по-человечески не смогу. Надо же, какие интересные вещи я начинаю о себе узнавать. Правда, если учесть, что до сегодняшнего дня меня никто не топил и не травил (историю со сливным бачком я в расчет не беру), то убедиться в этом раньше просто не представлялось возможным. И ведь отец никогда не говорил, какие преимущества дает его дочери живущий внутри меня дух огня, кроме способности превращаться в симпатичную зверушку и не сгорать в огне. Ладно, подумаю об этом позже, когда немного приду в себя.

Я приподнялась на локте и, порывшись в сумке, вытащила огниво. Да, этим отсыревшим огрызком только ворон смешить, а мне огонь сейчас позарез нужен, иначе мой хладный трупик все-таки будет иметь место. Только энергия и сила огня поможет мне сейчас восстановиться в предельно быстрые сроки.

Почиркав огнивом, я лишний раз убедилась, что даже маленькой искорки оно давать не собирается, и с досадой бросила его обратно в сумку. Да, положеньице! Придется вставать и идти хоть куда-нибудь, несмотря на почти полное отсутствие сил и жуткое головокружение. Я с трудом приняла вертикальное положение и побрела прочь от болота, шатаясь и постоянно цепляясь за стволы деревьев, чтобы не упасть. Куда именно идти — вопрос передо мной не стоял, мне было все равно. О хищных животных и прочей кровожадной нечисти я старалась не думать. Просто очень хотелось надеяться, что они вряд ли позарятся на ядовитое существо, которое к тому же пребывает не совсем в нормальном психическом состоянии.

Эх, попадись мне эта проклятая Эмма, или как ее там зовут на самом деле! Наемница большеротая! Я же ей глаза с ушами повырываю и местами поменяю, чтоб в следующий раз неповадно было! А я ее найду! Вот только выберусь из этого дивова леса, восстановлю силы и обязательно найду! Нечего моему кольцу у темных эльфов делать, и уж тем более служить им. Не знаю, какими уникальными свойствами оно обладает, но это кольцо мое, и только мое! Пусть оно хоть трижды… нет, четырежды обручальное.

Луна снова спряталась среди туч, и лес погрузился в полную темноту.

— Вот только шею свернуть не хватает для полного счастья, — мрачно предположила я вслух и со всего маху врезалась лбом в дерево. — Епишкин молоток и кувалда стоеросовая! Понаставили тут деревьев!

Подняться с земли мне стоило больших трудов. Мало того что я и так уже была на грани обморока, набила себе нехилую шишку, так еще и свалилась в какие-то колючие заросли, которые вцепились в мою одежду мертвой хваткой. Что же мне не везет-то так с недавнего времени?

С боем выкарабкавшись из кустов и чуть не оставив на них часть рубашки и штанов, я вдруг заметила невдалеке слабое свечение. Не думаю, что это упавшая звезда запуталась в паутине. Густая листва не давала толком ничего рассмотреть, но ветви теперь не являлись такой уж непреодолимой преградой. По мере моего продвижения свечение постепенно становилось все ярче и ближе, я ломилась вперед, как бешеный медведь сквозь малинник. Теперь у меня уже не осталось ни малейших сомнений, что совсем рядом горит ОГОНЬ — настоящий, яркий, живой. От него сейчас зависела моя жизнь, и мне не было дела до того, кто его зажег. Все мое сознание было пронизано этим огнем, жаждало его, стремилось к нему.