Гарри Поттер и Орден Феникса - Роулинг Джоан Кэтлин. Страница 63
— Бросай, Рон, — крикнула как ни в чём не бывало Анджелина.
Рон бросил квоффл Алисии, Алисия отпасовала Гарри, Гарри — Джорджу…
— Эй, Поттер, шрам не беспокоит? — крикнул Малфой. — Прилечь не хочешь? Пора уж — целую неделю как не был в больничном крыле. Личный рекорд небось?
Джордж бросил квоффл Анджелине, она вернула его Гарри, который не ожидал этого, но всё же поймал мяч кончиками пальцев и сразу отправил Рону. Рон ринулся за мячом — и промахнулся.
— Давай повнимательнее, — сердито крикнула Анджелина вслед Рону, устремившемуся к земле за квоффлом.
Когда Рон вернулся на рабочую высоту, трудно было сказать, что краснее — его лицо или квоффл. Малфой и остальные слизеринцы задыхались от смеха.
С третьей попытки Рон поймал квоффл и, наверное, от радости так запустил им в Кэти, что мяч пролетел у неё между рук и ударил прямо в лицо.
— Извини! — простонал он и бросился к ней посмотреть, силён ли ушиб.
— Вернись на место, она цела! — рявкнула Анджелина. — Но когда пасуешь своему, постарайся не сбить его с метлы! Для этого есть бладжеры!
У Кэти шла кровь из носа. Слизеринцы на трибуне топали ногами и улюлюкали. Фред и Джордж подлетели к Кэти.
— На-ка, — сказал Фред, вынув из кармана что-то маленькое малинового цвета, — остановит мигом.
— Ладно, — крикнула Анджелина. — Фред и Джордж, берите биты и бладжер. Рон — к шестам. Гарри, когда скажу, выпускай снитч. Начинаем забрасывать Рону.
Гарри помчался за близнецами.
— У Рона всё через пень-колоду, — буркнул Джордж, когда они приземлились возле ящика с мячами.
— Просто волнуется, — сказал Гарри. — Утром мы упражнялись вдвоём, и он играл нормально.
— Будем надеяться, он не прошёл пик формы, — угрюмо сказал Фред.
Они поднялись в воздух. Анджелина дала свисток, Гарри освободил снитч, а Фред с Джорджем отпустили бладжер. С этой минуты Гарри почти не замечал, что делают остальные. Его задача — поймать трепетный золотой мячик, приносящий команде сто пятьдесят очков, а это требовало исключительной быстроты и сноровки. Он ускорялся, с креном закладывал виражи, подлетал к охотникам и удалялся; тёплый осенний воздух бил в лицо, в ушах звенели далёкие бессмысленные крики слизеринцев… но недолго — его остановил свисток.
— Стоп… стоп… СТОП! — крикнула Анджелина. — Рон, ты не прикрываешь средний шест!
Гарри оглянулся на Рона: тот парил перед левым кольцом, оставив без присмотра остальные два.
— Ой, извини.
— Ты всё время смещаешься, следя за охотниками! — сказала Анджелина. — Или стой в центре, пока не надо прикрыть боковое кольцо, или циркулируй между ними, а не дрейфуй в сторону — из-за этого ты пропустил три последних гола!
— Извини, — повторил Рон, и лицо его горело на фоне голубого неба, как красный бакен.
— А ты, Кэти, не можешь как-нибудь остановить кровь?
— Она только хуже идёт, — хрипло сказала Кэти, утираясь рукавом.
Гарри оглянулся на Фреда: тот встревоженно шарил в карманах. Потом вытащил что-то малиновое, осмотрел и с нескрываемым ужасом обернулся к Кэти.
— Ну, попробуем ещё раз, — сказала Анджелина. Она не обращала внимания на слизеринцев, затянувших нараспев: «Гриффиндор — сапожники, Гриффиндор — сапожники», но посадка её на метле стала несколько скованной.
На этот раз свисток Анджелины остановил их через каких-нибудь три минуты. Гарри как раз заметил снитч у противоположных шестов и был раздосадован остановкой.
— Ну что опять? — раздражённо спросил он Алисию, ближайшую к нему.
— Кэти, — кратко ответила она.
Гарри повернулся и увидел, что Анджелина, Фред и Джордж мчатся к Кэти. Вместе с Алисией он устремился туда же. Ясно было, что Анджелина вовремя остановила игру: Кэти, белая как мел, обливалась кровью.
— Её надо в больницу, — сказала Анджелина.
— Мы её доставим, — сказал Фред. — Она… это… по ошибке проглотила Кровяной Волдырняк.
— Продолжать без загонщиков и одного охотника нет смысла, — мрачно сказала Анджелина, когда Фред и Джордж, поддерживая Кэти с двух сторон, полетели к замку. — Всё, переодеваемся.
Слизеринцы проводили их до раздевалки глумливыми выкриками.
Получасом позже Гарри и Рон вошли через портретную дверь в общую гостиную Гриффиндора.
— Как прошла тренировка? — холодно спросила Гермиона.
— Тренировка? — начал Гарри.
— Совсем паршиво, — глухим голосом закончил Рон, опустившись рядом с ней в кресло.
Гермиона посмотрела на него и немного оттаяла.
— Первый блин комом, — утешила она Рона. — Надо втянуться…
— Кто сказал, что из-за меня паршиво? — огрызнулся Рон.
— Никто, — растерянно сказала она. — Я думала…
— Ты думала, я ни на что не годен?
— Да нет же! Ты сказал: «паршиво» — ну я и…
— Я намерен заняться уроками, — сердито объявил Рон и затопал к лестнице в спальню.
— Он паршиво играл?
— Нет, — ответил Гарри, как и положено другу. Гермиона подняла брови. — Ну, наверное, он мог и лучше сыграть, но ты правильно сказала: всё-таки первая тренировка…
В тот вечер и Рон, и Гарри не сильно продвинулись с уроками. Гарри понимал, что Рон огорчён своей плохой игрой, да и у самого него до сих пор гремело в ушах: «Гриффиндор — сапожники!»
Всё воскресенье они просидели в гостиной, зарывшись в книги, между тем как комната то наполнялась народом, то пустела. День опять был погожий, и большинство однокашников-гриффиндорцев проводили его на воздухе, последний раз в году наслаждаясь ярким солнцем. К вечеру Гарри почувствовал себя так, как будто его мозгом колотили изнутри по черепной коробке.
— Знаешь, наверное, надо поплотнее засесть за уроки на неделе, — сказал он Рону, когда они наконец отложили длинную работу о заклинании Инаниматус Коньюрус для МакГонагалл и уныло взялись за такое же длинное сочинение о спутниках Юпитера для профессора Синистры.
— Да, — согласился Рон, бросив пятый испорченный обрывок пергамента в камин, и потёр покрасневшие глаза. — Может, попросим Гермиону показать, что она сделала?
Гарри посмотрел в её сторону: она сидела с Живоглотом на коленях, весело болтала с Джинни, и в руках у неё мелькали спицы — вязался очередной бесформенный носок для домового эльфа.
— Нет, — твёрдо сказал он, — ты же знаешь, она не покажет.
И они продолжали работать, пока не потемнело за окнами. Гостиная потихоньку пустела. В половине двенадцатого к ним, зевая, подошла Гермиона.
— Заканчиваете?
— Нет, — лаконично ответил Рон.
— Самый большой спутник Юпитера — Ганимед, а не Каллисто, — она показала пальцем на строчку в сочинении Рона, — а вулканы — на Ио.
— Благодарю, — буркнул Рон, зачёркивая ошибку.
— Извини, я просто…
— Ну да, приходишь только критиковать…
— Рон…
— Некогда мне слушать нотации, ясно? У меня тут работы по горло.
— Ой, посмотри!
Гермиона показала на ближнее окно. Снаружи на подоконнике стояла красивая сипуха и смотрела на Рона.
— Не Гермес ли это? — изумилась Гермиона.
— Ух ты, он! — тихо сказал Рон и вскочил, бросив перо. — С чего это Перси мне пишет?
Он открыл окно, Гермес влетел в гостиную, опустился на сочинение Рона и протянул лапу с привязанным письмом. Рон снял письмо, и птица тотчас улетела, оставив чернильные следы на рисунке Ио.
Рон прочёл надпись на свитке: «Рональду Уизли, Гриффиндор-Хаус, Хогвартс» — и сел в кресло.
— Почерк Перси. — Он поднял глаза на Гарри и Гермиону. — Ну, что?
— Открывай! — нетерпеливо сказала Гермиона, и Гарри кивнул.
Рон развернул свиток и начал читать. Чем дальше скользили его глаза по свитку, тем сильнее он хмурился. И когда закончил, на лице его было написано отвращение. Он бросил письмо Гарри и Гермионе, и они, наклонившись друг к другу, прочли его вместе.
Дорогой Рон!
Я только что услышал (не от кого иного, как от самого министра магии, который узнал это от твоей новой преподавательницы, профессора Амбридж), что ты стал старостой Хогвартса.
Я был приятно удивлён этой новостью и раньше всего хочу тебя поздравить. Должен признаться, я всегда опасался, что ты пойдёшь, если можно так выразиться, «дорожкой Фреда и Джорджа», а не по моим стопам, поэтому можешь вообразить, с каким чувством я воспринял известие о том, что ты перестал пренебрегать требованиями руководства и взял на себя реальную ответственность.
Но хочу не только поздравить тебя, Рон, я хочу дать тебе некоторые советы — почему и посылаю это письмо ночью, а не, как обычно, утренней почтой. Надеюсь, ты прочтёшь его вдали от любопытных глаз и избежишь неудобных вопросов.
Из того, что говорил мне министр, сообщая о твоём назначении, я заключил, что ты по-прежнему часто общаешься с Гарри Поттером. Должен сказать тебе, Рон: ничто не угрожает тебе потерей значка больше, чем продолжающееся братание с этим учеником. Не сомневаюсь, мои слова тебя удивят, и ты, безусловно, возразишь, что Поттер всегда был любимцем Дамблдора, — но должен сказать тебе, что Дамблдор, вероятно, недолго будет оставаться во главе Хогвартса, и влиятельные люди совсем иначе — и, наверное, правильнее — оценивают поведение Поттера. Распространяться не буду, но если ты просмотришь завтрашний «Ежедневный пророк», то получишь хорошее представление о том, куда дует ветер… и, быть может, наткнёшься на имя твоего покорного слуги!
Серьёзно, Рон, нельзя, чтобы считали, будто вы с Поттером одного поля ягода. Это может очень повредить тебе в будущем — я имею в виду и карьеру после школы. Как тебе должно быть известно, поскольку в суд его провожал наш отец, этим летом у Поттера было дисциплинарное слушание перед Визенгамотом в полном составе, и прошло оно для него не лучшим образом. Его оправдали чисто формально, если хочешь знать моё мнение, и многие, с кем я говорил, по-прежнему убеждены в его виновности.
Возможно, ты боишься порвать отношения с Поттером — я знаю, что он бывает неуравновешен и даже буен, но, если ты обеспокоен этим или заметил ещё что-то тревожащее в его поведении, настоятельно рекомендую тебе обратиться к Долорес Амбридж. Эта замечательная женщина, я знаю, будет только рада помочь тебе советом.
Перехожу ко второй части. Как я уже заметил выше, режиму Дамблдора в Хогвартсе, возможно, скоро придёт конец. Ты должен быть предан не ему, а школе и Министерству. Я с огорчением услышал, что в своих попытках произвести в Хогвартсе необходимые изменения, которых горячо желает Министерство, профессор Амбридж встречает очень мало поддержки со стороны персонала (впрочем, с будущей недели ей станет легче — смотри опять-таки завтрашний номер «Ежедневного пророка»!). Скажу ещё: ученик, выказавший готовность помочь профессору Амбридж сегодня, года через два получит очень хорошие шансы стать старостой школы!
Жалею, что редко виделся с тобой этим летом. Мне больно критиковать родителей, но боюсь, что не смогу жить под их кровом, пока они связаны с опасной публикой из окружения Дамблдора. (Если надумаешь писать матери, можешь сообщить ей, что некий Стерджис Подмор, близкий друг Дамблдора, недавно заключён в Азкабан за незаконное проникновение в Министерство. Может быть, это откроет ей глаза на подлинную сущность мелких преступников, с которыми они теперь якшаются.) Считаю большой удачей для себя, что избежал позорного общения с такими людьми — министр проявил ко мне величайшую снисходительность, — и надеюсь, Рон, что семейные узы не помешают и тебе понять всю ошибочность взглядов и поступков наших родителей. Я искренне надеюсь, что со временем они сами осознают, насколько они заблуждались, и, если настанет такой день, с готовностью приму их извинения.
Пожалуйста, обдумай хорошенько всё, что я здесь написал, в особенности о Гарри Поттере, и ещё раз поздравляю тебя с назначением старостой.