Пленница любви - Дэвидсон Мэри Дженис. Страница 14

Опасаясь, что это очередной его оборотнический трюк, Дженни ничего не ответила, но не смогла сдержать протестующего стона, когда он уселся меж ее раздвинутых коленей. Майкл принялся ласкать ее ноги, стирая свое семя, и предательское тепло начало разливаться по всему телу. Дженни стала понемногу расслабляться, когда в течение долгих минут он не делал ничего другого, кроме как целовал и облизывал всю внутреннюю поверхность бедер. А когда его губы словно невзначай скользнули по клитору, она не успела даже дернуться, как он вновь вернулся к менее чувствительной коже бедра. Затем язык Майкла стремительно погрузился в ее тело… чтобы в следующее мгновение снова невинно ласкать ягодицы.

Постепенно Майкл стал уделять все меньше внимания бедрам, полностью сосредоточившись на нежной плоти между ног. Дженни, почувствовав, как откуда-то из глубин тела поднимается восхитительный трепет, закусила губу, но Майкл услышал ее приглушенный стон и прошептал:

— Хорошо, что тебе нравится.

«Только не с тобой», в отчаянии подумала Дженни и сдержала еще один стон, когда Майкл поцеловал клитор и закружил языком вокруг дерзкой бусинки. А когда пальцы проникли в ее тело, Дженни выгнулась на кровати, кусая губы в кровь, лишь бы не демонстрировать ему, насколько эти невероятно умелые прикосновения сводят ее с ума.

Все внутри сжалось, и внезапно оргазм расцвел в ней темный цветком.

Пока тело Дженни содрогалось в сладких отголосках наслаждения, Майкл притянул ее к себе и перевернулся на спину, заставив ее оседлать его. Бормоча подбадривающие слова, он раздвинул ей ноги и, обхватив свою плоть рукой, чуть толкнулся в ее тело, а Дженни пришлось упереться руками в его грудь, чтобы не упасть.

Майкл замер. В полумраке комнаты Дженни не отрывала от него глаз.

— Ну же, — тихо позвал он ее чуть охрипшим голосом. — Возьми меня. Или откажи. На этот раз это будет твоерешение.

Но Дженни по-прежнему не двигалась, не доверяя ему, спрашивая себя, что на него нашло в этот раз, и что, если этот злобный ублюдок (он не причинит тебе боли)снова собирается ее наказать. Боже, как же она его презирает ( а ты сама бы не справилась с тем чокнутым копом),хочет, чтобы он умер, ненавидит за то, как он ее унизил (и если бы кавалерия не подоспела так вовремя, ты бы пропала), а потом доставил неземное удовольствие; он подлец, заманивший ее в ловушку (ты же больше не думаешь, что они все сумасшедшие, правда?).

Не слушая этот предательский внутренний голос, она резко, одним движением насадилась на член Майкла, пока не почувствовала, как головка касается матки. Затем она поднялась… чтобы вновь рывком опуститься.

И еще раз.

Майкл прерывисто выдохнул:

— Дженни…

Подняться. Упасть. И снова.

— Дженни, остановись, ты не … это все для меня… ты не получишь…

И снова.

— Пожалуйста, прекрати… перестань… я хотел, чтобы ты… не делай этого…

И снова.

— Не надо… не делай.

И снова. Дженни сохраняла прежний ритм, неистово скакала на нем верхом, не обращая внимания на просьбы замедлиться, позволить себе удовольствие. Она насиловала его так же, как он насиловал ее, и, бросив быстрый взгляд на Майкла, Дженни поняла, что на ее лице отразились все презрение и отвращение, что терзали ее душу. Спустя целую вечность Майкл откинул голову и его протесты сорвались в хриплый стон. Она ощутила, как ее мышцы жадно обхватили его твердую запульсировавшую плоть, ненавидя в эти минуты себя почти так же сильно, как и его.

Не говоря ни слова, она слезла с Майкла и свернулась клубочком на другой стороне кровати, как можно дальше от него.

Дженни тихо заплакала, не обращая внимания на его мягкие просьбы взглянуть на него, простить, попытаться понять.

— Ты беременна ребенком, которому суждено в будущем объединить и повести за собой триста тысяч оборотней по всему миру. Это имеет куда большее значение, чем твоя гордость, Дженни. Твоя безопасность должна быть превыше всего. Мне…

— Не смей снова повторять, что тебе жаль, — холодно сказала она, и Майкл умолк.

Глава 8

— Ты сломал ее!

Это обвинение заставило Майкла открыть глаза. После ухода от Дженни он несколько часов мерил свою комнату шагами, пытаясь решить, можно ли было хоть что-то в данной ситуации сделать по-другому. Пожалуй, наказание вышло слишком жестоким… или нет? Если оно удержит Дженни от побега к Джеральду, это стоит всех ее слез и ненависти. Пусть лучше она ненавидит Майкла целую вечность, чем полюбит его и погибнет на следующий же день.

В конечном итоге всё сводилось к их природе, к тому, что он жил по совсем иным правилам, нежели она, а Дженни упорно не желала принять его законы… наверное, потому, что отказывалась верить в существование оборотней. Она считала, что все они психически больны. И возможно, идея Джона была не так уж и плоха. Если Дженни увидит превращение собственными глазами, то вся ситуация предстанет перед ней в новом свете.

Но господи, она же так испугается и будет ждать очередного изнасилования. Сможет ли он заставить ее пройти через это, даже зная, что так надо?

И точно ли это надо?

Наконец на рассвете Майклу удалось задремать, чтобы тут же проснуться от громкого треска и воплей Дерика.

— Что? — пробурчал он, пытаясь сморгнуть пелену сна. Майкл выглянул в окно… и с удивлением обнаружил, что давно миновал полдень. — Что случилось?

Друг детства хлопнул дверью с такой силой, что от косяка откололся кусок дерева длиной с его предплечье.

— Ты сломал дух своей пары, вот что случилось. Она весь этот чертов день сидит, свернувшись калачиком возле окна, не произносит ни слова, ничего не ест, ради всего святого, она голая и отказывается одеваться, ничего не говорит, не ест…

— Ты повторяешься, — отрезал Майкл, подавляя волну тревоги, поднявшуюся при первых словах Дерика. — Она больна? Врачу позвонили?

— Она не больна, — с нажимом сказал Дерик. — Я уже сколько твержу тебе, она сломлена. Ты растоптал ее дух. Нам кажется, она так зачахнет. — Он сделал паузу, откашлявшись. — Сэр.

— Нам? — поинтересовался Майкл, поднимаясь с кровати. — То есть ты хочешь сказать, моим верным домочадцами и членам Стаи?

— Я чувствую на тебе ее запах, — вдруг тихо произнес друг. — Ты снова взял ее, да?

— Когда я услышал о Джеральде, о том, что он почти наложил на нее лапы…

Дерик, застонав, рухнул на кровать.

— Только не говори мне, что это было наказание оборотней. Скажи, с кажи, что ты не сделал этого с человеком.

Тишина.

Усевшись, Дерик взглянул на вожака.

— Боже, Майкл, она же такая хрупкая. Она же человек! Ты не должен был так поступать, как бы сильно она тебя ни разозлила. Нельзя относиться к ней как к оборотню, даже если она твоя пара.

Хриплый низкий рык заставил его потупить взор.

— Ладно, черт, я просто расстроился. Я не должен указывать, как тебе обращаться с твоей женщиной. — Он было умолк, но тут же гневно выпалил, по-прежнему почтительно глядя в пол: — Но лучше бы тебе отправиться туда и все исправить, о могучий царь всех оборотней, потому что твоя пара в плачевном состоянии, и все по твоей вине. Ей надо поесть. И было бы замечательно, если бы она все-таки оделась.

— Я не могу приблизиться к ней, — сказал Майкл, вновь принявшись вытаптывать дорожку на ковре. — Я часть этой проблемы. Она не понимает наших правил, не понимает…

Дерик вскинул глаза.

— Так заставь ее понять, — с раздражением сказал он.

— Я пытался! — Майкл с трудом удержался, чтобы не пнуть шкаф. — Я пытался. Но это все равно что объяснять слепому, как выглядит синий цвет. Рассказывать глухому, что такое симфония. Тебе остаётся лишь надеяться, что они смогут догадаться… хотя всегда есть чертовски большая вероятность, что они никогда не поймут тебя. Ты знаешь, что она моя пара, и я знаю… Мы оба знаем, что она альфа-самка и ценный член Стаи. Но она-то этого не знает. Слишком рано. Месяц назад она даже не подозревала о моем существовании. Месяц назад я не думал, что просто… просто…