Узы Дракона (ЛП) - Харрисон Теа. Страница 4
Драгос почувствовал другие разговоры в воздухе, хотя ни один не осмелился обратиться напрямую к нему. Он понял, что его Первый уже начал перераспределять свои обязанности другим.
«Хочу, чтобы ты уяснил кое-что, Рун. Я не хочу, чтобы кто-либо причинил вору вред или убил его. Я сделаю это лично. Это не в твоей компетенции и ты должен быть уверен в людях, которых привлечешь к охоте».
«Будет сделано».
«За провал отвечаешь головой». — Драгос не мог точно объяснить даже себе, почему он был так недоверчив сейчас к своему Первому, который на протяжении веков был неизменно надежен и стабилен. Когти сжались вокруг клочка с доказательством.
«Понял, милорд», — ответил Рун, спокойный, как всегда.
«Хорошо», — прорычал Дракон.
Он заметил, что они возвратились за город. Небо было чистым от воздушного транспорта. Сделав широкий круг, Драгос зашел на посадку на просторной площадке башни Куэлебре. Приземлившись, он принял человеческую форму: шесть футов восемь дюймов роста (2,3 м — прим. пер), темноволосый, бронзовокожий мужчина с хищными золотистыми глазами.
Он наблюдал за приземлением Руна. Величественные крылья грифона сверкали в лучах заходящего солнца, пока он не превратился в почти такого же крупного, как и Драгос, мужчину с рыже-каштановыми волосами.
Рун склонил голову перед хозяином в кратком поклоне и побежал к дверям на крыше. После того, как мужчина удалился, Драгос разжал правый кулак, в котором держал смятый клочок бумаги.
Почему он не рассказал о нем Руну? Почему даже сейчас не позовет Грифона назад? Он не знал этого. Просто повиновался своему внутреннему импульсу.
Драгос поднес клочок к носу и вдохнул. Бумага впитала запах рук воришки. Это был очень женственный аромат, пропитанный сверканием дикого солнца. Что-то знакомое в нем будоражило глубоко запрятанные инстинкты.
Он неподвижно стоял, закрыв глаза и концентрируясь на этом солнечном аромате. Было в нем что-то из далекого прошлого. Если бы только вспомнить! Он жил так долго, и память его была обширной и запутанной. Недели уйдут на поиск нужного воспоминания.
Драгос напрягся сильнее, настраиваясь на более ранние времена, когда солнце было моложе, на густые зеленые леса и ангельский запах, по которому он следовал, круша подлесок…
Хрупкая нить памяти оборвалась. Низкий разочарованный рык прокатился через грудь. Драгос открыл глаза, стараясь не разорвать клочок бумаги, который так напряженно сжимал.
Он понял, что Рун забыл спросить, что же было украдено.
Его подземное логово было огромным из-за необходимости вместить все полюбившиеся вещи, прекраснее которых не было ничего в мире. Сокровищами империй были заполнены целые пещеры.
Удивительной красоты работы украшали грубые стены. Магические предметы, портреты-миниатюры, позвякивающие хрустальные серьги, которые отбрасывали радугу в свете ламп. Художественные шедевры были упакованы так, чтобы защитить их от воздействия окружающей среды. Рубины, изумруды, бриллианты размером с гусиные яйца, связки нитей жемчуга. Египетские скарабеи, картуши и кулоны. Золото греков, статуи из Сирии, персидские драгоценности, китайские нефриты, испанские сокровища с затонувших кораблей. У него была даже коллекция современных монет, которую он начал собирать несколько лет назад и по случаю добавлял к ней новинки.
... на макушке страусовой головы была шапочка из фруктового мороженого…
Маниакальное внимание к деталям, безупречная память о каждой вещи в этой гигантской сокровищнице, аромат диких солнечных лучей и инстинкт привели Драгоса к нужному месту. Он обнаружил пропажу. Это был американский пенни тысяча девятьсот шестьдесят второго года выпуска из банки с монетами, которые он еще не потрудился разложить в коллекционный альбом.
... и верхушку фруктового мороженого венчала вишенка...
Воришка оставила кое-что на месте кражи. На крышке пустой коробки из-под пенни лежало подношение. Оно было аккуратно завернуто в записку, нацарапанную на клочке бумаги нетвердой рукой. Сообщение начиналось со слов «Прошу прощения...»
Кража была грубым вторжением в частную жизнь. К тому, что это был акт невероятной наглости и неуважения, добавлялось и то, что забраться в сокровищницу было практически невозможно. Убийственная ярость переполняла его. Он был старше времени, но не помнил, бывал ли хоть раз в таком бешенстве.
Драгос снова посмотрел на записку.
«Прошу прощения за то, что взяла Ваш пенни. Вот Вам другая монетка взамен».
И да, это все, что там было написано.
Уголок его рта дернулся. Дракон поверг в шок сам себя, когда взорвался грубым хохотом.
Глава 2
Следующие несколько часов Пиа пешком шла через город. Нью-Йорк сильно изменился после адской звуковой атаки. Будто странный художник разбрызгал на улицах зловещие полосы темных цветов. Люди были напряжены. Повсюду слышались озлобленные крики, то тут, то там вспыхивали конфликты, увеличилось количество полицейских в форме. Пешеходы передвигались в большой спешке. Мелкие лавочки, киоски вывешивали таблички «ЗАКРЫТО» и запирали двери на замки.
В другой раз можно было бы воспользоваться метро, но обстановка на улицах была хуже некуда, так что она не хотела рисковать, попав в ловушку под землей. И вот, Пиа у своей цели — возле двери в квартиру бывшего парня.
Дом, в котором жил этот говнюк, находился в ужасающем состоянии. Она задышала через рот, стараясь не обращать внимания на использованные презервативы на полу и вопли ребенка в соседней квартире. Здесь Пиа в последний раз. Затем нужно забежать на работу, попрощаться с Квентином и скрыться из города.
Распахнулась дверь. Ее кулак двинулся первым и удачно достиг цели. Только потом она взглянула на мужчину, который согнулся пополам от удара в живот.
Он захрипел и закашлялся.
— Твою мать, сука!
— Ой! — девушка потрясла рукой. Большой палец должен быть снаружи, а не внутри, тупица.
Потирая живот, мужчина выпрямился, и расплылся в ухмылке:
— Ты сделала это, не так ли?! У тебя все получилось!
— Как будто ты предоставил мне выбор, — отрезала Пиа. Толкнув его плечом, она прошла внутрь и захлопнула дверь.
Ухмылка хозяина квартиры перешла в ликующий смех. Кулак взметнулся в воздух в победном «Да!».
Пиа горько смотрела на него. Мудака звали Кейт Холлинс. Природа одарила его привлекательной внешностью, прической с выгоревшими на солнце прядями и телом серфера. На его дерзкую усмешку женщины слетались, словно мухи на мед.
Однажды и она была такой мухой, но затем пришло разочарование. Парень прикидывался очаровашкой, и Пиа путала это с добротой. Девушка принимала его ласковое обращение за настоящую любовь, хотя он был эгоистом до мозга костей. Он считал себя «Капитаном Фантастика» (вымышленный персонаж, герой видеокомиксов, выходивших на британском ТВ в 1960—х гг. — прим. пер.). Он изображал из себя рискового парня, когда в реальной жизни был игорным наркоманом.
Пиа бросила его несколько месяцев назад. Где-то на прошлой неделе он предал ее, как будто по зубам врезал, да так, что отголоски боли чувствовались до сих пор.
С тех пор, как шесть лет назад умерла мама, девушка была очень одинока. Ни одна душа не знала, кто она и чем являлась. Только мама знала все. Она так сильно любила свое дитя, что посвятила жизнь защите и благополучию дочери. Она растила Пию, фанатично соблюдая секретность, и использовала любые защитные чары, которые могла купить или создать.
Затем девушка забыла обо всех предостережениях мамы, обманувшись обаятельной улыбкой и обещанием чуточки любви. «Прости, мам, — сказала она про себя. — Клянусь, я стану умнее». Девушка уставилась на Кейта, изображающего тачдаун (положение мяча в американском футболе, приносящее очки — прим. пер.). Он бросил воображаемый мяч о землю и усмехнулся ей.