Замужем за Черным Властелином, или Божественные каникулы - Славачевская Юлия. Страница 41

— Меня два дня ноги по всем окрестным буеракам таскали, пока я не смирился! — показал разорванный во многих местах по подолу плащ, который будто собаки рвали. В глаза бросились брызги болотной грязи на обуви.

— Сволочь!!! — И тут же: — Ай-й! — Ведун подпрыгнул, словно от пинка в известное место.

Становилось все интересней и веселей.

— Это я не вам! — поправился ведун, почесывая ушибленную часть тела.

— То-то! — прошуршало под ногами. — Я и другое место могу достать…

— Не надо! — отказался от божьей «милости» колдун.

— Хорошо поговорили… — ни к кому не обращаясь, заметил Кондрад.

Кое-кого разобрал смех.

— Вам что, организовать такое же богатое приключениями путешествие? — вызверился местный «шаман».

— Спасибо, нам и без того нескучно! — вежливо отмазался Кондрад. Остальные поскромничали.

И пошли мы с ниспосланным нам проводником, солнцем палимые…

В общем, гулянки весной по болотам вовсе не мой любимый вид спорта. Скажи мне кто, что я попаду в другой мир только для того, чтобы тащиться в виде сосуда с кровью куда-то к черту на кулички, да еще и весной… по болоту — ей-богу, придушил бы своими руками!

Протопав с короткими перевалами на перекус целый день, мы затормозили у какой-то не то бочаги, не то промоины. Браторад довольно объявил:

— Здесь становимся на ночлег!

— Отойти от этой лужи подальше нельзя? — спросили мои спутники зловредного ведуна. — Сыро же здесь… Будто в воде ночуешь…

— Нельзя! Дальше одни березы, там живет Белая Рука. Идти можно только днем, — сурово отчеканил провожатый. — А у воды — царство кикимор и болотяниц. Они безвредные…

Я спросил общественность:

— Кто такая Белая Рука?

На меня зашикали:

— Потом… потом расскажем! У костра! Главное, от берез подале держись.

При словах ведуна о безобидности местных жителей болот у Кондрада брови стали «домиком» и полезли вверх.

— Безвредные?! Это ж с каких пор кикиморы и болотяницы безвредные?

— С тех самых! — буркнул дядька и заткнулся, копошась в недрах своей сутаны. Откопав там что-то стоящее, вынул гроздь шнурков с нанизанными по одному камешками-бусинками разных цветов. — Нате! — сунул их Кондраду.

На лице Кондрада нарисовались огромные сомнения.

— И как? Предлагаешь заместо кистеней ими от нечистой силы отбиваться?

— А если и так? — парировал ведун. Усмехнувшись, разъяснил: — Их надо на шее носить. Ежели девки озорничать зачнут — отдайте! Оне и поотстанут.

Русалка к связке кулонов потянулась самой первой, но ведун с силой хлопнул ее по рукам:

— А вот ей оно без надобности! От нее бы хто защитил!

Арианэ обиженно зашипела, но больше за разноцветными камешками открыто не лезла, только провожала постепенно исчезающую в руках солдат связку алчным взглядом.

Не прошло и минуты, как меня распекал брюзгливый мужичок-ведун, тыкая пальцем в мою мокрую куртку:

— Денис! За один день вы умудрились упасть в болото тридцать три раза. Четырежды наступить на змей, хотя они попрятались и еще спят. До смерти перепугали трех волков и, срезав угол, провалились в логово медведя, хотя я умолял вас туда не заходить! Скажите честно, где вас для важного похода откопали?! Кто вы такой?

Блин, «зеленый» ревнитель природы! И тут Гринпис достал! Ему психики спящего медведя, что ли, жалко? Или нервы волков?! А меня не жаль?!

Я проглотил язык. Ну и как ему объяснить, если мы с Кондрадом договорились молчать про другой мир и строго-настрого блюсти конспирацию?

— Я?! Мм… У-у-у… Д-д-да-а-а…

Ведун упер руки в бока и злорадно выдал:

— Поздравляю, угадал! Есть такие буквы в этом слове!

Наша компания полегла от смеха, а я еле удержался от соблазна врезать святому человеку. Правда, через пару минут ржал вместе со всеми.

Когда мы разбили палатки и ужинали поздно у костра, запивая универсальным «общесогревающим» скромный кулеш с дичиной, мне наконец рассказали, что такое Белая Рука. Точнее — такой.

Оказывается, так у них зовут племя мужиков-лесовиков, своего рода нечистую силу, живущую здесь в березовых рощах.

Я с легкой усмешкой выслушал истории, знакомые каждому еще с пионерлагерей:

— Энтот… как его… лешак Белая Рука до башки Степана дотронулся… Поначалу хлопцы не заметили… на темечке было о-отакенное белое пятно! — Пьяный егерь Богуш оттопырил пальцы, показывая, каких размеров.

Глядя на те пальцы, я подумал — пятно с полголовы получается. Не заметить невозможно!

— Во-во! — замогильным голосом поддержали следопыта его товарищи.

— А потом… — Мрачная пауза. — Опосля у парня в голове помутилося. Начал за девками гоняться, леших в колодце ловить, петухам дули давать… Через ползимы совсем рехнулся! Ей-богу, все в Малых Глуховцах свидетели!

— А говорят, ежли Белая Рука до груди чьей-то дотронется, тот сразу помрет! — ввязался в рассказ еще один любитель страшилок у костра, белявый Эгил.

На него накинулись остальные:

— Брешешь!

— Боги мне свидетели!

Так, подогреваемые досужими байками и страшными россказнями, бравые солдаты уже начинали со страхом поглядывать по кустам и «до ветру» ходили исключительно в сторону, противоположную березам.

Я тихонько хихикал. Вот что значит суеверия! Еще четверть часа назад все как ни в чем не бывало ходили туда по любым делам без опаски, а теперь и чихнуть в сторону белоствольной рощи боятся!

Когда стало совсем поздно и на небе появилась щербатая луна и яркие звезды, мы расползлись по палаткам. Я улегся поудобней и сразу заснул. Дальше… не помню.

Кондрад

Ненавижу эти болота! Слишком мрачные о них воспоминания. Именно через них меня волокли тогда… после Мантора…

Отряд выживших солдат, измученных и полуголодных, упрямо тащил на носилках раненого командира и его спасителя. Это было жуткое путешествие. Я его не помню, знаю только: вошло в болота сто человек — вышло двадцать седых как лунь стариков. И никто из моих воинов никогда не рассказывал, что произошло. Только при упоминании Руматских болот глаза становились какими-то… обреченными.

Теперь у меня появился шанс пройти по этой дороге смерти самому и узнать правду.

Должен отметить, несмотря на неопытность и явную неприспособленность к таким путешествиям, Денис держится молодцом. Одно смущает… что-то уж очень резко он ослаб. Не русалка ли тому виной? По-моему, она может засосать его до смерти задолго до святилища, поэтому приходится быть настороже.

Уж сколько раз она пыталась вызвать его на ночное свидание — не описать словами! Я даже самому Денису далеко не все рассказывал. И подчиненным заказал молчать. А то как рты пооткрывают… не надо Денису все знать о нашей милашке-арианэ. Не полезно.

Кто угадает, что еще взбредет в голову нечисти? Арианэ прославились умением обходить любые клятвы и договоры, иначе зеленоволосых прелестниц давно бы переловили.

На третью ночь блужданий по болотам участники похода, надеясь на защиту ведуна, завалились спать. А поскольку и меня вместе со всеми снесло с ног, ночью посты караульных тоже никто не проверял, чем поганцы воспользовались и задрыхли как убитые.

Утро порадовало воплями:

— Украли!!! Украли!!! — разорялось наше несчастье женского пола. Снова с вороньим гнездом и квартирантом на голове.

Стоговой там прописался намертво. Нечисть облюбовала нечисть. Может, хоть это нашу деву от Дениса немного отвлечет? А то слишком любвеобильная особа оказалась. Залюбит насмерть и не заметит.

— Что у тебя украли? — насмехались ребята. — Кота? Дык он в волосах лежит, целехонький!

— Дениса украли!!! — со слезами сообщила ведьма. Мы и сели!

— Как — украли?! Это ж не лошадь, чтобы со двора свести!

— Вот так! — с досадой заявила арианэ.

Тут до меня начало доходить:

— А ну-ка, боевая подруга, давай рассказывай — не ты ли нас в лагере усыпила?! Небось опять ночью с ним собралась творить непотребное?!