Замужем за Черным Властелином, или Божественные каникулы - Славачевская Юлия. Страница 62

Неудивительно. Если вспомнить, сколько лет этому престарелому ловеласу, то ничего странного… Впрочем, я к нему сейчас отношусь предвзято.

— Пошли вон! — замахал бог правой рукой, левой закрывая физиономию. — Я сказал — вон!!! Пока на живодерню не отправил!

Аралёзы понурились, поджали хвосты и поплелись к двери, изредка поворачивая головы в мою сторону. Не знаю, что там было во взорах: обещание любви до гроба или желание зализать опять-таки до гроба, но мне их «Прощание славянки» ве-эсьма понравилось.

Еще больше мне понравилось, когда каждая из двадцати двух собачек потерлась об Иртихала и, отчаянно гавкая, отдавила ему ноги.

— Отстань! — слышалось оттуда. — Не трогайте меня. Убирайтесь! Ап-чхи! Скотины безмозглые!

— Гав-в-в! Р-р-р-р! — Клац-клац!

— Скотины с мозгами! Когда вы закончитесь?!! Ап-чхи!

— Гав-в-в-в!

— Если желаешь мне здоровья, то шевели своим хвостом!

— Р-р-р-р!

— Вон! Ап-чхи! Все вон!!! — Громко: — Ап-чхи! Ап-чхи! А-ап-чхи!!!

Я просто наслаждалась. Музыка для ушей. Кто бы поверил: у бога смерти, похоже, аллергия на животных.

Наконец последний «пуфик» с рычанием вымелся за дверь. И теперь я могла разглядеть последствия неожиданного визита. У Иртихала жутко распух нос, слезились глаза и общее состояние как-то… не очень. Красивее только в домовину кладут.

Интересно, у них чисто теоретически можно заказать этот предмет ритуала?.. Будет прекрасный подарок богу смерти в честь моего посещения.

— Кларитином лечиться пробовал? — с легким ехидством осведомилась я, разглядывая навязчиво-гостеприимного хозяина.

А вы как думали?.. Ему можно, а мне нельзя?

— Не поможет, — махнул он рукой. — У меня не аллергия.

— А что? — удивилась я.

Впрочем, любопытство не порок, а источник знания. Знание — сила! Сила есть — ума не надо. Ну и так далее…

— У нас энергетическая несовместимость, — хлюпнул носом бог, начиная спадать с лица. В смысле отек стал спадать. Лицо, к сожалению, осталось на месте.

— У них энергия жизни, у меня — энергия смерти, — поделился Иртихал. — Вот и мучаемся. Они меня не переносят, а я их.

— Тогда зачем держишь?.. — поразилась я неприкрытому мазохизму.

— Зачем-зачем, — пробурчал брюнет. — Обычно они по дворцу не шастают, а к тебе вот на огонек, видимо, заглянули. Как у вас там в сказках: «Тьфу-тьфу-тьфу, русским духом пахнет»?

— Намекаешь — от меня чем-то смердит? — смертельно оскорбилась я, подозрительно принюхиваясь.

— Нет. Просто предлагаю после страстной встречи с собачьими поцелуями принять ванну, — усмехнулся уже полностью пришедший в норму красавчик.

— А чашечку кофе чего не предлагаешь? — окрысилась я в ответ, соображая, можно ли это считать за намек на вытекающие последствия?

— Хочешь?! — У кого-то загорелись глаза и начали раздуваться ноздри. Тоже мне инструктор по верховой езде!

Ой, что-то тут не так! Все это гостеприимное употчевание крайне подозрительно. Подозрительнее не бывает. То спаивает, то в ванне, как сельдь пряного посола, замачивает, то кофе травит. Чем я ему так не приглянулась?

— Нет! — в который раз отказалась я. Перевела стрелки: — А зачем ты держишь аралёзов?

Иртихал закатил глаза и вдруг честно сказал:

— Из вредности! Выиграл когда-то в карты у Рицесиуса в юности по глубокому подпитию и с тех пор с ними и мучаюсь.

— Так отдай обратно, — посоветовала я, удивляясь божьим отношениям.

— Фиг ему! С добрыми глазами! А не обратно… — как-то не по-взрослому отреагировал бог. — Он со мной властью не делится, а ведь мы родные братья! И я старший! Я!!! А не он!

— Хм-м, — озадачилась я, начиная кое-что соображать. — Так вы в контрах? По-братски, так сказать?..

Иртихал кивнул.

— И ты, значит, мечтаешь отомстить?

Небрежное, даже сказала бы ленивое пожатие широких плеч.

— И я, следовательно, дура и крайняя?! — Внутри начало клокотать.

— Учти, это не я сказал, — фыркнул Иртихал.

— И весь сыр-бор из-за каких-то столетних детских обид?.. Я буду отдуваться за черт знает кого вообще неизвестно с какой дури?!

— Да вот как-то так…

— Угу-у, — согласилась, прокручивая в мозгу последствия своего необдуманного поступка и тихо офигевая.

Как же я вляпалась! Это ж надо было так умудриться! Повелась на родственные связи! Ага.

Не зря же меня Севда с Терейном отмазывали, как могли, и никуда с зеленоглазым «дедушкой» не пускали. М-дя-а-а, если мозгов нет, так своих не вложишь… А если попробовать договориться?

— Иртихал, — я призывно заулыбалась, скалясь, словно Дед Мороз на Рождество, и трогательно прижала к груди наволочку и кадуцей, — а на каких условиях ты меня отсюда выпустишь?

— Ни на каких! — с несказанным удовольствием осклабился брюнет. — Ты мне здесь нужнее. Кстати, — поднял указательный палец вверх. — Могу тебя поздравить — для всех остальных ты умерла.

— Что сделала?! — воззрилась я на него в который раз. Умеет мужчина поражать воображение!

— У-мер-ла. — Еще шире его улыбка, и еще гадостнее на моей душе. — Добровольное сошествие в царство мертвых приравнивается к смерти, потому что отсюда никто не возвращается. Смирись и учти — в моем обществе, дорогая, тебе придется провести долгие-долгие годы…

Может, ему на черный бархат поверх белой собачьей шерсти еще и плюнуть? Раза три? Или пять?..

— Пожалеешь ведь, — пообещала я, разрываясь от душевной боли. — Горько и неоднократно…

— Не думаю, — злорадствовал Иртихал. — Ради того, что ты сама притащила сюда символы власти Рицесиуса, я готов стерпеть многое… Даже тебя.

Я просто стояла молча и старалась не заплакать. Как бы больно ни было на сердце, но эта брюнетистая скотина меня рыдающей не увидит!

— Где я буду жить? — спросила угрюмо.

— Прошу, — галантно распахнул он дверь.

Мы прошли по длинному извилистому коридору, утыканному канделябрами с горящими свечами. Стены его были оклеены богатыми шпалерами цвета морской волны с золотым тиснением.

Меня завели в будущую комнату.

Кто тут о саркофаге мечтал? Получите и распишитесь! Темнее только у… в… неприлично упоминаемом месте!

— Располагайся! — радушно предложил зеленоглазый негодяй, выскакивая наружу.

Против ожидания, дверь за ним не захлопнулась с жутким грохотом и даже не противно заскрипела. Просто бесшумно закрылась, оставляя меня наедине со жгучими муками совести.

Кондрад

При сообщении об Илоне, добровольно сошедшей в царство Иртихала, раздался дружный вопль ужаса. Денис удивился и стал расспрашивать Иалону, что это за царство такое. Глаза Иалоны набухли слезами, она разревелась, размазывая по лицу косметику.

Ведун с храмовым жрецом сотворили короткую молитву. Деррик, маскируя скорбь яростью, спорил со всеми, с пеной у рта доказывая, что в нашей стране (о какой из четырех речь?!) бога смерти зовут Фалисименто, и правильно только так!

Мрачный Сухлик немелодично посвистывал, плохо скрывая потрясение. Кое-кто из присутствующих активно порывался ему за этот свист начистить рожу.

Жрец, будучи лицом духовного звания, с трудом удержал этого «кого-то» от драки с богом внутри храма.

Я, напрочь игнорируя все правила обращения к высшим богам, уставился Форсету прямо в глаза:

— Правда? Не верю! Этого не может быть! — Слова умирали, сгорая пеплом вместе со мной. — Не понимаю, с какой стати вдруг Илоне добровольно умирать?

Форсет развел руками и ухмыльнулся, нагло глядя мне в лицо:

— Ну-у, он обещал снабдить ее средством для спасения брата… И позабыл предупредить, что обратного хода из царства смерти нет. Иртихал, хм… Фалисименто при желании кого хочешь перехитрит! — А в глазах плохо скрываемое удовольствие.

Но про Илону Форсет не соврал, могу чем угодно поклясться!!!

Я молчал. Спазм сдавил горло. Не смог бы промолвить ни слова, даже если бы меня стали пытать. Так вот почему она не отвечала?! Ледяное онемение сменилось дрожью. В моих ушах ревела кровь, перед глазами плыли лиловые пятна. Я вообще не понимал, как на ногах устоял.