Отраженная в тебе - Дэй Сильвия. Страница 55

— А что, по-вашему, могло бы быть хуже всего? — наклонив голову набок, спросил доктор Петерсен.

— Это вы меня спрашиваете?

— Да. Каков, на ваш взгляд, наихудший сценарий?

— Ну… — Я пошевелила пальцами. — Он продолжает отдаляться, что заставляет меня льнуть к нему все сильнее, теряя представление о собственном достоинстве. А кончается все тем, что он возвращается к своей прежней жизни, а я к психотерапии, пытаясь снова вправить себе мозги.

Доктор Петерсен пристально посмотрел на меня, и что-то в его настороженном внимании побудило меня сказать:

— Боюсь, что, когда придет время, сам он не отпустит меня, а я не смогу освободиться. И вместо этого, буду отчаянно цепляться за тонущий корабль и отправлюсь на дно с ним вместе. Мне просто хотелось бы верить, что он сможет положить всему конец, если дело дойдет до этого.

— Вы считаете, это должно случиться?

— Не знаю. Может быть. — Я оторвала взгляд от часов на стене. — Но, принимая во внимание тот факт, что уже почти семь, а его нет и, похоже, уже не будет и он даже не счел нужным кого-то из нас предупредить, это вполне вероятно.

С ума сойти, но я совершенно не удивилась, увидев без четверти пять поджидавший меня на улице «бентли». А вот водитель, выбравшийся из машины, как только я вышла из дома, был мне незнаком. Он был гораздо моложе Энгуса, лет тридцати с небольшим. Карамельного цвета кожа, темные волосы и глаза выдавали в нем латиноамериканца.

— Спасибо, — сказала я ему, когда он обогнул машину спереди, — но я лучше возьму такси.

Услышав это, ночной швейцар вышел из дверей на улицу, чтобы поймать для меня машину.

— Мистер Кросс велел доставить вас в аэропорт «Ла Гуардия», — произнес водитель.

— Можете передать мистеру Кроссу, что я не заказывала у него транспортные услуги и впредь не намерена. — Уже направившись к такси, остановленному для меня швейцаром, я повернулась и добавила: — И вообще, пошел он на хрен!

Я нырнула в такси и, когда машина тронулась, откинулась на сиденье.

Едва появившись в зоне безопасности, Виктор Рейес тут же привлек к себе внимание. Шести футов ростом, ладный и хорошо сложенный, он держался с уверенностью человека, привыкшего носить жетон, и то и дело посматривал по сторонам, оставаясь полицейским, даже когда не находился при исполнении служебных обязанностей. Он был в синих джинсах и черной рубашке, на плече висела спортивная сумка. Волосы у него были темными и волнистыми, а глаза темно-серыми, как у меня. Выглядел он по-настоящему круто, в духе «скверных парней», и я всегда пыталась представить, как смотрелась эта парочка: он и хрупкая надменная красавица, моя мама. Живьем я их вместе не видела ни разу, даже на фотографиях, а мне очень, очень того хотелось. Хотя бы разок.

— Папа! — закричала я, махая рукой.

Заметив меня, он просиял и расплылся в широкой улыбке.

— А вот и моя дочурка. — Он подхватил меня в объятия, приподняв над полом. — Я чертовски по тебе соскучился!

У меня полились слезы, и с этим решительно ничего нельзя было поделать. Встреча с ним оказалась последней эмоциональной соломинкой.

— Эй! — встряхнул меня папа. — Это что еще за слезы?

Я крепко обняла его за шею, радуясь тому, что он со мной, и зная, что все остальные проблемы и затруднения, сколько бы ни было их в моей жизни, пока мы вместе, отступят на второй план.

— Я тоже чертовски по тебе скучала, — произнесла я, хлюпая носом.

Взяв такси, мы поехали ко мне. По дороге отец расспрашивал меня о нападении на Кэри, причем вопросы задавал, похожие на те, что задавали детективы, приходившие в больницу. Я всячески поддерживала разговор, стараясь отвлечь его этой темой, но не больно-то преуспела.

Орлиные глаза папы отметили как сверхсовременную стеклянную отделку кирпичного фасада, так и наличие швейцара, который открыл нам дверь, почтительно поднеся пальцы к фуражке. Не обошел отец вниманием и пост консьержа, а пока мы ждали лифт, покачался туда-сюда на каблуках.

При всем этом папа не сказал ни слова, а его лицо оставалось бесстрастным, как у игрока в покер, но я-то знала: он прикидывал, сколько может стоить подобное гнездышко в таком городе, как Нью-Йорк. Ну а попав в квартиру, он мигом оценил размер помещения, огромные окна с потрясающим видом на город и то, что огромный плоский телевизор на стене был лишь одним из множества самой новой и навороченной бытовой техники. Разумеется, он прекрасно понимал, что мне лично такие апартаменты не по карману и что муж моей мамы обеспечивает меня так, как ему бы ни за что не удалось. И мне было интересно, думает ли он при этом о маме и ее потребностях, тоже выходивших далеко за пределы его возможностей.

— Охрана тут что надо, — сказала я ему, стараясь отвлечь. — Просто так, не будучи в списке, никто внутрь не попадет: постороннего пропустят лишь с разрешения жильца.

— Это хорошо, — глубоко вздохнув, заметил папа.

— Да уж. В противном случае мама не могла бы спать спокойно. — (При этих словах плечи его слегка расслабились.) — Давай я покажу твою комнату.

Я провела его по коридору в гостевую спальню с отдельной ванной и мини-баром с холодильником, что, разумеется, тоже было им отмечено.

— Устал? — спросила я, когда он бросил свою спортивную сумку на огромную кровать.

Папа взглянул на меня:

— Кто устал, так это ты, сразу видно. А тебе ведь еще на работу, верно? Может, немного вздремнем до твоего ухода?

Подавив зевок, зародившийся при мысли о возможности провести пару часиков с закрытыми глазами, я кивнула:

— Звучит заманчиво.

— Только разбуди меня, когда встанешь, — заявил он, расправляя плечи. — Пока ты собираешься, я сварю кофе.

— Грандиозно! — откликнулась я, но мой голос прозвучал хрипло из-за с трудом сдерживаемых слез.

Когда мы с Гидеоном проводили ночь вместе, кофе почти всегда варил он, потому что вставал раньше меня. И этого маленького ритуала мне тоже не хватало.

Но, видимо, мне предстояло научиться обходиться без этого.

Приподнявшись на цыпочки, я поцеловала отца в щеку:

— Очень рада, что ты здесь, папочка.

Он обнял меня, и я, закрыв глаза, прижалась к нему.

Выйдя из магазина с полными пакетами продуктов, я нахмурилась, увидев поджидавшего у тротуара Энгуса. Отказавшись от машины утром, я сделала то же самое, покидая Кроссфайр, однако автомобиль неотступно следовал за мной. Нелепость какая-то. Невольно приходило в голову, что Гидеон, хотя и не желал больше встречаться со мной, все же не избавился от влечения к моему телу, а потому пытался ограничить мои контакты, и прежде всего с Бреттом.

По дороге домой я забавлялась тем, что воображала, как Бретт явится ко мне на обед вместо Гидеона, о чем Энгус не преминет сообщить своему боссу. Разумеется, то были лишь мстительные фантазии, поскольку Бретта я не приглашала и не собиралась приглашать, к тому же в настоящее время он находился во Флориде, однако от этих мыслей походка моя сделалась легче, и впервые за много дней я пришла домой в хорошем настроении.

Свалив все купленные продукты на кухне, я отправилась на поиски папули и обнаружила его в комнате Кэри за видеоигрой. Кэри управлялся с нунчаками одной рукой, поскольку другая была в гипсе.

— Вау! — крикнул отец. — Получил!

— Было бы чему радоваться, — проворчал Кэри. — Подумаешь, одолеть инвалида.

— Ой, сейчас расплачусь.

Увидев меня в дверях, Кэри подмигнул. Я ощутила такой прилив любви, что просто не могла не пересечь комнату, чтобы поцеловать его в расцвеченный кровоподтеками лоб.

— Спасибо, — прошептала я.

— Поблагодари меня обедом. Я с голоду умираю.

— У меня куплено все для приготовления энчиладос.

— Да ну? — взглянул на меня с улыбкой отец, зная, что мне потребуется его помощь.

— Пока ты подготовишься, я приму душ.

Спустя сорок пять минут мы с отцом возились с сыром и готовыми цыплятами гриль — я решила, что, купив их, смогу сэкономить время, — измельчая то и другое и заворачивая в смазанные жиром белые кукурузные лепешки. Тем временем автоматический проигрыватель компакт-дисков в гостиной сменил диск, и из динамиков полился задушевный голос Вэна Моррисона.