Все по-честному - Мэй Сандра. Страница 8

5

Мэри Лу в последний раз нервно провела ладонями по идеально гладкой ткани юбки, разглаживая несуществующие складочки. Перед зеркалом она проторчала практически все утро – с шести и до сего момента, до половины десятого. Сначала решала, что надеть.

Сексуально окрашенные варианты были отвергнуты сразу, хотя она и их попробовала. Возможно, стоило бы показать Лапейну, что она больше не та нескладная девчонка-подросток, а совершенно взрослая, уверенная в себе, успешная и состоявшаяся женщина… с последней сотней долларов на счете. Возможно – но Мэри Лу решила остановиться на более консервативном и классическом варианте: строгий блейзер, прямого покроя брюки, белая блузка и тонкая золотая цепочка на шею. Брюки сидели отвратительно, и Мэри Лу поменяла их на юбку. Тоже классический вариант – прямая, чуть ниже колена, и к ней туфли-лодочки на высоких каблуках. Ноги всегда были ее сильной стороной.

Теперь оставалось только причесаться – если это можно так назвать. Буйные каштановые локоны по жизни не поддавались на ухищрения, к которым прибегала Мэри Лу в надежде обуздать шевелюру. Локоны не желали укладываться, им нравилось рассыпаться блестящей волной по плечам, падать на глаза и завиваться мелким бесом. Последний штрих – светлая губная помада и немного бежевых теней на веки. Никакого боевого раскраса в духе Лори Корниш! Дэн Лапейн должен увидеть перед собой собранную и строгую бизнес-леди, после чего умереть от стыда, что приставал к ней с глупостями.

К сожалению, офис «Лапейн компани» помещался на престижном пятнадцатом этаже престижного небоскреба в престижном районе делового Нью-Йорка. Стекло и металл, много свободного пространства, ненавязчивая роскошь лифтов и коридоров – в приемной Мэри Лу вынуждена была постоять у окна и собраться с мыслями. У секретарши на ресепшене только блузка стоила столько, сколько весь костюм Мэри Лу, включая туфли и золотую цепочку.

Она стояла и смотрела на раскинувшееся внизу Большое Яблоко, а в голове крутились отрывочные мысли, убийственные фразы, остроумные ответы на незаданные вопросы и тому подобная ерунда.

Он не мог говорить серьезно. На дворе двадцать первый век, мы в Соединенных Штатах Америки, и женщину сегодня никто не может принудить вступить в брак, контракт здесь совершенно ни при чем. Она не хочет за него выходить!

Она не хочет за него выходить?

За Прекрасного Принца Дэна – еще как хочет. В принципе. За прекрасную мечту. Но не за конкретного золотого мальчика из Чикаго, который так запросто распоряжается ее жизнью.

С другой стороны, если хоть на секунду предположить, что она согласилась… Просто предположить!!!

Это сразу решило бы массу проблем. Во-первых, с жильем – с квартиры надо съезжать срочно, а искать новое жилье с сотней в кармане… это не про Нью-Йорк. Кроме того, став женой Лапейна – ТЕОРЕТИЧЕСКИ сейчас рассуждаем – она решила бы и проблемы с бизнесом.

Я его не люблю. Надо просто повторять это, как заклинание, и тогда все получится.

Она будет спокойной и вежливой. Легкое недоумение, снисходительная улыбка. Кстати, вообще пока не ясно, зачем он прислал ей этот проклятый контракт. Может, это просто повод вытащить ее на свидание?

Да, скорее всего. Дэн Лапейн не похож на мужчину, у которого могут возникнуть проблемы с женитьбой. Улицы Чикаго, Нью-Йорка и других мегаполисов должны быть устланы бездыханными телами претенденток на его руку и сердце. Даже приснопамятная миссис Барристер непроизвольно начинала с ним кокетничать, так что…

Секретарше надоело созерцать напряженную спину посетительницы, и она промурлыкала профессионально чарующим голосом:

– Доброе утро, мэм. Чем могу помочь?

Эффект оказался потрясающим. Мэри Лу подскочила, стукнулась лбом о стекло, резко развернулась, взмахнув руками, едва не свалила лимонное деревце в изящной кадке, покраснела и выпалила:

– К мистеру Лапейну! Назначено! Добрый день! Мисс Дженнингс. Это я.

Секретарша и бровью не повела.

– О, разумеется. Мистер Лапейн предупредил меня о вашем визите. Он в данный момент на совещании, но будет буквально через несколько минут. Я провожу вас в его кабинет. Если что-то нужно – обращайтесь ко мне. Меня зовут Сэнди.

«Дайте мне бутылочку валерьянки, Сэнди!» – хотелось сказать Мэри Лу. Или лучше мотоциклетный шлем с тонированным щитком – чтобы не видеть и не слышать этого змия-искусителя, который опять снился ей ночью в виде, не допускающем разночтений. Однако Мэри Лу промолчала и поплелась за длинноногой Сэнди в кабинет.

Секретарша оставила ее одну, и Мэри Лу принялась бродить по кабинету, не в силах сидеть на месте. Дипломы и сертификаты развешаны по стенам. Пара хороших репродукций. Цветы в вазе, много зелени возле окна. Аквариум с рыбками.

Мэри Лу подобралась поближе к комоду, на котором у всех приличных деловых людей помещаются обычно фотографии их жен, детей и прочих родственников. Это был чистой воды мазохизм, потому что при виде любого женского портрета она немедленно впадет в черную меланхолию…

Женских портретов не наблюдалось, если не считать фотографии хохочущей девчушки лет трех. Передние зубы у девчушки отсутствовали, белокурые локоны были стянуты в три смешных хвостика, а глаза сияли фирменной лапейновской синевой. Помимо фото девчушки имелись еще фотографии двух суровых индейских вождей примерно того же возраста, одна общая фотография, где все трое, синеглазые и белобрысые, старательно показывали в объектив языки, а все остальное пространство занимали портреты лохматого чудища неопределенной масти. Уши у чудища были волчьи, бакенбарды терьеровские, шерсть бобтейла, рост теленка, глаза Джулии Робертс. Невероятный пес стоял, лежал, сидел, валялся, задрав все четыре лапы в воздух, и откровенно улыбался в камеру. Очарованная последним снимком, Мэри Лу не слышала, как открылась дверь в кабинет…

– Его зовут Варфоломей. Или Бартоломью. Или Барт.

Она резко развернулась, не выпуская фото из рук. Дэн Лапейн стоял прислонившись к дверному косяку и улыбался. Сердце глухо бухнуло в груди несчастной Мэри Лу – и провалилось в район желудка.

– Он… смешной.

– Он чудовище. Вечно голодное, блохастое, бестолковое и доброе чудовище. И я его люблю. А у тебя есть звери дома?

У нее и дома-то практически нет. А звери… ей всегда хотелось завести собаку, но ведь она с восемнадцати лет снимает квартиры и комнаты, куда же ее заводить…

Она боялась поддаться обаянию Дэна, боялась позволить втянуть себя в легкий треп ни о чем, дружескую болтовню, от которой так легко перейти к приглашению на свидание. Поэтому Мэри Лу не ответила Прекрасному Принцу. Она просто вынула из сумочки сложенный вчетверо листок бумаги и протянула ему.

– Ты прислал мне это.

Дэн ухмыльнулся, и на щеке немедленно образовалась знакомая ямочка.

– Ну да.

– Зачем?

– Мэри Лу, старушка, ты меня пугаешь. Я же все ясно объяснил. Там еще была такая маленькая карточка… Боже, неужели ты ее не прочитала? Хотя нет, ты же здесь – значит, прочитала.

– Прочитала. Но ты же не мог всерьез… Это же просто листок бумаги, глупая шутка, ерунда, написанная от руки под воздействием виски и шнапса…

Дэн Лапейн отлепился от дверного косяка и извлек из-за спины громадный букет бордовых, почти черных роз.

– Это тебе. На сей раз точно – тебе. Тогда я был бестактен и отдал тебе цветы, приготовленные для моей неверной подружки.

Она смотрела на прекрасные цветы и с ужасом понимала, что сейчас разревется. Он был так хорош, так убийственно хорош, что не было никаких сил сопротивляться его обаянию. Греческий насмешливый бог, вечный победитель, любовник по призванию, почему-то выбравший ее в качестве новой игрушки…

– Этого слишком мало, чтобы склонить меня к замужеству. Даже учитывая наличие контракта.

Улыбка на лице Дэна засияла вовсе уж ослепительно:

– Так давай обсудим детали? Чего ты хочешь, Мэри Лу?