Поцелуй тьмы - Мид Ричел (Райчел). Страница 76

Минуты, однако, не летели, а ползли еле-еле. Но, в конце концов, кто-то закричал, что стражи возвращаются. Я вскочила и побежала, чтобы посмотреть, но увиденное заставило меня резко остановиться.

Носилки. Носилки с телами погибших. Мертвые стражи, с бледными лицами, невидящими глазами. Один из мороев отбежал, и его вырвало в кусты. Лисса заплакала. Одного за другим мертвых проносили мимо нас. Я смотрела, чувствуя внутри холод и пустоту, задаваясь вопросом, будут ли мне являться их призраки, когда я снова выйду за пределы магических защитных колец. В конце концов, мимо прошли все. Пять тел, но ощущение было такое, будто их пятьсот. И лишь одного тела я не увидела. Того, которое так боялась увидеть. Я подбежала к матери, которая тоже помогала нести носилки. Она не смотрела на меня и, без сомнения, понимала, о чем я хочу спросить.

— Где Дмитрий? Он… — Надеяться не на что и даже спрашивать было трудно. — Он жив?

О господи! Неужели мои молитвы были услышаны? Что, если он просто ранен, ждет, когда пришлют врача?

Мать ответила не сразу и таким голосом, что я с трудом узнала его.

— Его там не было, Роза.

Я споткнулась на неровной земле и торопливо нагнала ее.

— Подожди, что это значит? Может, он ранен и ждет помощи…

Она по-прежнему не смотрела на меня.

— Молли там тоже не было.

Молли была та моройка, которой стригои успели «закусить». Примерно моих лет, высокая, красивая. Я видела в пещере ее тело, совершенно обескровленное. Она, безусловно, была мертва — не просто ранена — и, значит, никак не могла уйти оттуда. Молли и Дмитрий. Их тела исчезли.

— Нет… — Я начала задыхаться. — Ты же не думаешь…

Слеза скатилась с уголка глаза матери. Никогда не видела ее в таком состоянии.

— Я не знаю, что и думать, Роза. Если он выжил, то, возможно… возможно, они забрали его «на потом».

Мысль о Дмитрии как о «закуске» была слишком ужасна, чтобы выразить ее словами, но альтернатива этому была еще ужаснее. И мы обе понимали это.

— Но они не стали бы забирать Молли «на потом». Она уже какое-то время была мертва.

Мать кивнула.

— Мне очень жаль, Роза. Точно нам ничего не известно. Скорее всего, они оба мертвы и стригои утащили их тела.

Она лгала. Впервые в жизни моя мать говорила неправду, чтобы оградить меня. Она не умела утешать, не умела выдумывать убедительные небылицы, чтобы человеку стало легче. Она всегда говорила правду, пусть даже самую горькую.

Но не на этот раз.

Я остановилась, отряд продолжал идти мимо. Лисса нагнала меня, обеспокоенная и недоумевающая.

— Что произошло?

Я не отвечала. Повернулась и помчалась обратно к защитным кольцам. Она побежала за мной, окликая меня по имени. Никто не обратил на нас внимания, потому что кому в голову могло прийти, что после всего случившегося у кого-то хватит глупости пересечь магическую защиту?

У меня хватило, хотя вообще-то при дневном свете опасаться было нечего. Я промчалась мимо места, где недавно группа Джесси терзала Лиссу, и перешагнула невидимые линии, обозначающие границы Академии. Лисса на мгновение заколебалась, но потом последовала за мной, задыхаясь после быстрого бега.

— Роза, что ты…

— Мейсон! — закричала я. — Мейсон, ты нужен мне…

Он материализовался не сразу. На этот раз он выглядел не только бледнее бледного, но еще и мерцал, как будто вот-вот мог совсем растаять. Он стоял, глядя на меня, и, хотя выражение его лица было такое же, как всегда, у меня возникло удивительно странное чувство, будто он знает, о чем я хочу спросить. Лисса недоуменно переводила взгляд с меня на пустое место, с которым я разговаривала.

— Мейсон, Дмитрий мертв?

Он покачала головой.

— Он жив?

Мейсон снова покачал головой.

Ни жив, ни мертв. Мир вокруг поплыл, перед глазами заплясали искры. Видимо, от голода закружилась голова, и я была на грани того, чтобы потерять сознание. Нет, нужно взять себя в руки. Нужно задать следующий вопрос. Это невозможно, чтобы из всех жертв… из всех жертв, которые были в их распоряжении, они выбрали именно его.

Следующие слова застряли в горле, и, произнося их, я рухнула на колени.

— Он… Дмитрий… стригой?

Мейсон заколебался на мгновение, как будто боялся отвечать, а потом… потом он кивнул.

Сердце разлетелось на осколки, и мой мир вместе с ним.

«Ты потеряешь то, что ценишь выше всего…»

Вот о чем говорила Ронда. Даже не о жизни Дмитрия.

«Что ценишь выше всего».

Это была его душа.

ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТЬ

Спустя почти неделю я постучалась в дверь Адриана.

После нападения у нас не было занятий, однако комендантский час по-прежнему соблюдался и сейчас уже почти наступил. При виде меня на лице Адриана возникло потрясенное выражение. Это был первый случай, когда я сама искала его, а не vice versa. [11]

— Маленькая дампирка… — Он отступил в сторону. — Входи.

Когда я проходила мимо, меня чуть не свалил с ног исходящий от него запах алкоголя. В гостевых помещениях Академии было очень мило, но он, ясное дело, не прикладывал особых усилий, чтобы содержать свой номер в порядке. Похоже, он с самой атаки так и пил без остановки. Телевизор был включен, на маленьком столике стояла полупустая бутылка водки. Я взяла ее и взглянула на этикетку. Она была на русском.

— Плохое настроение?

Я поставила бутылку обратно.

— Только не для тебя, — галантно ответил он.

Он все еще выглядел привлекательно, как всегда, но лицо измождено, и под глазами темные круги, словно он плохо спал. Взмахом руки он указал мне на кресло, а сам сел на кушетку рядом со столиком.

— В последнее время редко тебя видел.

Я откинулась в кресле.

— Я и не хотела, чтобы меня видели.

После нападения я мало с кем разговаривала, проводя все время или в полном одиночестве, или с Лиссой. Рядом с ней мне было спокойнее, но разговаривали мы мало. Она понимала, что мне надо осознать происшедшее, и просто находилась поблизости, не втягивая меня в разговоры о том, что я не хотела обсуждать, хотя у нее набралось ко мне множество вопросов.

По всем погибшим в Академии была проведена общая поминальная служба, хотя их семьи сделали все необходимые приготовления для достойных похорон каждого. Я ходила на общую службу. Церковь была битком набита — люди могли только стоять. Отец Андрей зачитал имена мертвых, включив в них Дмитрия и Молли. Никто не говорил о том, что на самом деле случилось с ними, — слишком много было других печалей и скорбей, просто затопивших нас. Никто даже не представлял себе, как Академия сумеет восстановиться, залатать дыры и начать работать снова.

— Ты выглядишь даже хуже меня, — сказала я Адриану. — Не думала, что это возможно.

Он поднес бутылку к губам и сделал большой глоток.

— Брось, ты всегда выглядишь хорошо. Что же касается меня… Трудно объяснить. Меня достали ауры. Так много печали вокруг — ты даже вообразить не можешь, что это такое. Каждый излучает ее на духовном уровне, и это… потрясает. На таком фоне твоя темная аура просто радует.

— И поэтому ты пьешь?

— Ага. По счастью, алкоголь лишает меня способности видеть ауры. — Он протянул мне бутылку, но я покачала головой. Он пожал плечами и сделал еще один глоток. — Так что я могу сделать для тебя, Роза? У меня такое чувство, что ты пришла не просто проведать меня.

Он был прав, и мне было чуть-чуть не по себе из-за того, что стало причиной моего появления здесь. Я много думала последнюю неделю. Справиться с печалью из-за гибели Мейсона было трудно. Фактически я все еще остро переживала ее, когда началась вся эта история с призраком. Теперь я погрузилась в пучину горя снова, и поводов для этого было множество. В конце концов, не только Дмитрий пропал. Погибли учителя, стражи и морои. Никто из моих близких друзей не умер, чего нельзя было сказать об однокурсниках. Они проучились в Академии столько же, сколько и я, и было странно осознавать, что я никогда больше их не увижу. Столько потерь, которые надо как-то пережить, столько людей, с которыми приходилось проститься навсегда.