Влюблен до безумия - Гибсон Рэйчел. Страница 34

– Не всем, а только мне. Нет, я не забыла. Но ты поднимаешь шум из-за ерунды. – Однако в душе Делейни понимала, что это не «ерунда». – Ничего не произошло. Это такая мелочь, что я даже не хочу об этом говорить. И думать тоже не хочу.

– И все же лучше тебе подумать. Ты же знаешь, как в этом городе любят сплетничать. Особенно о нас.

С тем, что все в Трули, включая Гвен, любят посплетничать, Делейни молча согласилась, но она не считала, что о Шоу сплетничают больше, чем о других. Сплетни со скандальными подробностями здесь всегда привлекали внимание, но Гвен, как всегда, преувеличивала собственную важность.

– Хорошо, я над этим подумаю.

Делейни закрыла глаза и прижала пальцы к вискам.

– Очень на это надеюсь. И ради Бога, держись подальше от Ника Аллегреццы.

«Три миллиона долларов, – мысленно сказала себе Делении. – За три миллиона долларов я смогу это сделать».

– Что с тобой? Ты заболела?

– Просто голова болит. – Делейни глубоко вздохнула и опустила руки. – Мне нужно идти.

– Как, разве ты не останешься на торт? Я купила его в кондитерской на Шестой улице.

Делейни отказалась от торта и прошла по коридору к кабинету Генри. Попрощавшись с Максом, она сняла с вешалки пальто и надела его. Когда Делейни стала застегивать пуговицы, мать оттолкнула ее руки и, словно ей снова было пять лет, принялась это делать вместо нее.

– Я тебя люблю, и меня беспокоит, что ты живешь одна в этой крохотной квартирке в городе. – Делейни хотела было возразить, но Гвен приложила палец к ее губам. – Я знаю, ты сейчас не готова возвратиться домой, но я хочу, чтобы ты знала – если передумаешь, я буду рада тебя принять.

Обычно в тот момент, когда Делейни совсем уже было верила, что ее мать – Дорогая Мамочка, Гвен резко менялась. Так бывало всегда.

– Я буду иметь это в виду, – сказала Делейни и быстро вышла из дома, торопясь уйти, пока Гвен снова не изменилась.

Гвен посмотрела на закрытую дверь и вздохнула. Она совсем не понимала Делейни. Не понимала, почему дочь так настаивала на том, чтобы поселиться в жалкой квартирке, когда в этом не было никакой необходимости. Не понимапа, почему Делейни, перед которой открывалось множество возможностей, отвергла их все ради жизни бродячего стилиста. Гвен испытывала невольное разочарование и ничего не могла с собой поделать.

Генри хотел дать Делейни все, но она ото всего отказалась. А ведь требовалось от нее совсем немного – позволить ему направлять ее, но Делейни предпочла свободу. Что же касается Гвен, то лично она считала, что ценность свободы сильно преувеличена. Ею не накормишь ребенка, она не избавляет от страха, который иногда сжимает желудок среди ночи. Некоторые женщины вполне способны сами о себе позаботиться, но Гвен к их числу не относилась. Ей нужен был мужчина, который бы о ней заботился.

То, что Генри Шоу – именно такой мужчина, она поняла в первый же вечер, когда с ним познакомилась. Богатый и волевой. Она зарабатывала тем, что стирала парики и укладывала волосы танцовщицам разных шоу Лас-Вегаса, и терпеть не могла эту работу. После одного из концертов Генри пришел за кулисы к своей тогдашней подружке, а ушел оттуда с Гвен. Он был красив и выглядел шикарно. Неделю спустя Гвен вышла за него замуж.

Она любила Генри Шоу, но еще больше любви была благодарность этому человеку. Ведь это Генри позволил ей жить именно такой жизнью, о какой она всегда мечтала. Благодаря Генри ей не приходилось принимать более серьезных решений, чем что подать на обед или в какой клуб вступить.

Повернувшись, Гвен пошла по коридору в сторону кабинета Генри. Конечно, за все привилегии нужно было чем-то расплачиваться. Генри хотел иметь законнорожденного ребенка, и когда Гвен не смогла забеременеть, он обвинял в этом ее. После многих лет неудачных попыток Гвен наконец уговорила мужа сходить к врачу – как она и подозревала, Генри оказался практически бесплодным. У него было очень низкое содержание сперматозоидов в сперме, но даже те, что имелись, были деформированными. Генри был оскорблен и разозлен диагнозом, и чтобы доказать, что врачи ошибаются, стал заниматься любовью почти постоянно. Страшно упрямый, он был абсолютно уверен, что способен дать жизнь ребенку. Конечно, врачи не ошибались. Гвен и Генри занимались сексом постоянно, даже когда она не была в настроении, однако нельзя сказать, чтобы это было ей так уж тяжело; к тому же ее труды окупались с лихвой. Гвен знала, что среди жителей города она пользуется уважением, и вообще ее жизнь была полна прекрасных вещей.

А через несколько лет Генри отказался от попыток зачать ребенка. Ник снова поселился в городе, и Генри переключил внимание на сына. Гвен Ник не нравился, как, впрочем, и вся его семья, но она была рада, что Генри в конце концов обратил свою одержимость на собственного сына.

Когда Гвен вошла в кабинет, Макс стоял за письменным столом Генри и просматривал разложенные на столе документы. Он поднял голову, и его голубые глаза сощурились в улыбке. Седина лишь слегка посеребрила его виски, и Гвен не в первый раз за последнее время спросила себя, что бы она почувствовала, если бы к ней прикоснулся мужчина, близкий ей по возрасту. Красивый мужчина, вроде Макса.

– Делейни уехала? – спросил он, огибая стол и подходя к Гвен.

– Только что. Я за нее волнуюсь. Она такая безответственная, у нее нет никакой цели. Мне кажется, она никогда не повзрослеет.

– Не волнуйтесь, она умная девушка.

– Да, но ей почти тридцать лет, и она будет…

Макс приложил палец к губам Гвен.

– Я не хочу говорить о Делейни. Она взрослая женщина. Вы свое дело сделали, теперь вам пора отойти в сторону и подумать о чем-нибудь другом.

Гвен сузила глаза. Макс не понимает, о чем говорит. Делейни необходимо, чтобы мать ее направляла, она и так слишком долго жила как цыганка.

– Как вы можете такое говорить? Она моя дочь! Разве я могу о ней не думать?

– Подумайте лучше обо мне, – предложил Макс, наклонился и поцеловал Гвен в губы.

Поначалу губы, коснувшиеся ее собственных, показались ей чем-то чужеродным. Гвен даже не могла вспомнить, когда ее целовал кто-нибудь, кроме Генри. Макс открыл рот, и она почувствовала первую, неуверенную ласку его языка. И испытала удовольствие, сердце ее забилось втрое чаще. Ей хотелось почувствовать прикосновения Макса, и вот теперь она их узнала. Ощущения оказались лучше, чем она себе представляла.

На обратном пути Делейни заехала в аптеку и купила флакон тайленола, упаковку из четырех рулонов туалетной бумаги и коробку печенья. Потом она бросила в тележку две пачки тампонов, потому что на них была скидка, и остановилась возле стенда с прессой. Взяв глянцевый журнал, обещающий «раскрыть мужские секреты», Делейни пролистала его и бросила в тележку, решив почитать, когда будет принимать ванну. В четвертом ряду она бросила в тележку ароматическую свечу, а в пятом, направляясь к кассе, буквально наткнулась на Хелен Маркем.

Хелен выглядела усталой; судя по тому, что ее глаза горели ненавистью, последняя сплетня уже дошла до нее. Делейни даже стало ее немного жаль. Похоже, жизнь у Хелен нелегкая. У Делейни сейчас было два пути: или ударить давнюю соперницу побольнее, или объяснить, что беспокоиться ей не о чем.

– Надеюсь, ты не поверила сплетням обо мне и Томми, – сказала она. – Это неправда.

– Держись от моего мужа подальше – он не хочет, чтобы ты снова к нему приставала.

А она-то еще хотела по-хорошему.

– Я к Томми никогда не приставала.

– Ты всегда мне завидовала, всегда! А теперь решила, что можешь заполучить моего мужа, только у тебя ничего не выйдет.

– Да не нужен мне твой муж, – сказала Делейни.

– Ты еще в школе по нему сохла и до сих пор не можешь смириться с тем, что он выбрал меня.

Делейни перевела взгляд на содержимое тележки Хелен: флакон слабительного, пинцет, большая упаковка прокладок, коробка стирального порошка – и улыбнулась с легким чувством собственного превосходства.