Огненный путь Саламандры - Никитина Елена Викторовна. Страница 35

— Были, — упрямо ответил Полоз.

— Да ладно тебе. Всякое случается, убить за это теперь, что ли? Не обращай внимания.

— Бесплатное мясо… — влез снова с оригинальной идеей Мираб. — Тоже экономия.

Мой благоверный сверкнул на нас золотыми глазами и промолчал.

Дверь трактира неожиданно распахнулась. На пороге появился хозяин, о чем-то оживленно беседуя с…

Нет, этого не может быть, слишком давно и далеко отсюда мы встречались. Я даже глаза протерла, дабы удостовериться, что не страдаю обманом зрения. Удостоверилась — не страдаю.

Новоприбывший тоже увидел меня и остановился в дверях с открытым ртом, что послужило еще одним подтверждением отсутствия у меня галлюцинаций. Узнал.

— Сатия?.. — неуверенно произнес он и обернулся на Пермана. Можно подумать, тот в состоянии подтвердить мою личность. Великан меня всего-то третий раз видит.

— Корн? — Вот уж кого-кого, а оружейника не ожидала встретить в этой глуши. — Что ты здесь делаешь? — Я поднялась из-за стола и шагнула ему навстречу.

— Так я это… долгая история… — Корн явно не знал, как следует себя вести. — Но я рад тебя видеть. Просто все так неожиданно… С тобой все в порядке? А где твои волосы?

Моя ладонь утопла в его огромной ручище.

— Да надоели, путаются все время. Отрезала, в общем. Что-то случилось? — Меня не покидало ощущение, что он не просто так здесь.

— Нет. То есть да.

Корн покосился на моих спутников. Не знал, стоит ли при них что-то говорить или лучше подождать, когда представится случай остаться один на один.

Мираб предусмотрительно натянул капюшон на уши, чтобы не привлекать лишнего внимания, и с нескрываемым любопытством рассматривал моего знакомого, оказавшегося всего-то чуть ниже хозяина трактира. Полоз же откинулся на спинку стула и откровенно таращился на Корна с некоторой долей презрения. Подозреваю, он сейчас вообще на весь мир в обиде.

Оружейник не стал отказываться от моего предложения присоединиться к нашему столу, но чуть позже. Он коротко познакомился с Мирабом, а Полоза, как неожиданно выяснилось, он уже знал раньше — мой муженек часто заказывал у него оружие — и отправился по какому-то своему важному делу.

Странно, что он вообще здесь забыл? Что привело его в такую даль? Да и меня он явно не ожидал встретить, даже испугался немного. Конечно, я не слишком хорошо знаю этого странного человека, но вроде непохоже, что он привез кому-то долгожданный заказ на особо изощренный вид оружия. Хотя кто знает…

— Не удивлюсь, если среди твоих знакомых найдутся еще горгульи и упыри, — поддел меня Полоз, выдергивая из задумчивости.

— На себя посмотри, — огрызнулась я и обратилась к эльфыренышу: — Мираб, а ты пока лучше помалкивай, мало ли что.

Мальчишка понимающе кивнул.

Корна я дожидалась в гордом одиночестве. Полоз предпочел ретироваться под предлогом осмотра местных достопримечательностей и утащил Мираба с собой, от греха подальше. Оно и к лучшему, еще неизвестно, как наш разговор с оружейником сложится.

Тот появился не так скоро, как сам предполагал, и почему-то со второго этажа, где располагались комнаты для постояльцев. Значит, в здании есть второй вход. Интересно, почему он воспользовался именно им?

— Еще раз здравствуй, Сатия, — устало поприветствовал меня мой знакомый, усаживаясь напротив. — А куда делись твои спутники?

— Решили нам не мешать под предлогом прогулки на свежем воздухе, — честно ответила я. — У нас со вчерашнего дня с этим появились проблемы.

— Оригинальная компания у вас подобралась.

— Есть такое дело. Ты какими судьбами здесь? Как Сцинна?

— Да я, собственно, из-за нее и приехал…

— А что случилось?

Оружейник пристально посмотрел на меня из-под нахмуренных бровей, будто решая, стоит ли вообще что-то говорить, но все еще мялся и молчал.

— Корн, давай рассказывай по порядку, — подбодрила его я.

Оружейник заметно разнервничался, долго не знал, куда девать руки, но все-таки нашел им применение — принялся вертеть пустой стакан. Есть же он вообще ничего не стал.

— Я не мастер говорить, но попробую.

Рассказчик из него и правда был никакой. Корн постоянно запинался, иногда подолгу молчал, вспоминая подробности, а в особенно волнующих моментах не стеснялся добавить парочку непечатных словечек для красочности.

Картина получилась довольно странная. На следующий день после возвращения Корна из Верхограда, где мы с ним расстались, в Старобережье приехала молодая женщина. Постороннего народу в этом селе много не бывает, оно в стороне от основного тракта стоит, но на чужачку почему-то никто внимания почти не обратил. Дамочка остановилась в доме одной старушки на окраине, а уже на следующий день ближе к обеду пришла к Сцинне. О чем знахарка разговаривала с незнакомкой, Корн не знал, столкнулся с ней уже у калитки, когда та уходила. Девица оружейнику сразу не понравилась, уж слишком цепкий и пронизывающий у нее был взгляд, с таким к знахарям за помощью не ходят, а отрывистые и хорошо выверенные движения вообще наводили на кое-какие подозрения.

После разговора с посетительницей Сцинна весь остаток дня ходила сама не своя, о чем-то напряженно размышляла, иногда вслух чертыхаясь, но другу, искренне за нее переживающему, так ничего и не рассказала.

Корну в ту ночь спалось плохо, его мучили нехорошие предчувствия и необъяснимая тревога за знахарку. Он просыпался, засыпал снова, а на рассвете понял — спать больше не может. Совсем. И не придумал ничего лучше, как отправиться к дому подруги, несмотря на более чем ранний час. Как оказалось, вовремя — Сцинна седлала лошадь, собираясь куда-то уезжать. Естественно, оружейник увязался за ней, не обращая внимания на недовольство девушки и даже слишком резкие попытки отделаться от навязчивого провожатого.

Когда же Сцинна поняла, что ее старания отправиться в путь одной пропали всуе, она перестала злиться и махнула на Корна рукой. Пусть едет, если ему так хочется, лишь бы не мешал. Единственное, что удалось тогда преданному оружейнику выяснить, — странная незнакомка искала одного человека, и этому человеку теперь угрожает большая опасность. Долг Сцинны велел догнать того раньше, чем это сделает кое-кто другой, предупредить и по возможности помочь избежать ужасных последствий неизбежной встречи.

Так, почти в полном молчании, перекидываясь лишь незначительными фразами по необходимости, движимая благородными порывами парочка в кратчайшие сроки добралась сначала до Мальперны, где нужного им человека не застала, а затем и до Пармены. Вот там-то и состоялась роковая встреча знахарки и ее странной посетительницы, закончившаяся более чем плачевно. Корн заподозрил неладное, когда странная незнакомка почти бегом выкатилась из гостиницы, в которую зашла знахарка, вскочила на породистого жеребца и была такова. Оружейник бросился на помощь подозрительно задержавшейся подруге, но сделать уже ничего не мог. С того злополучного дня Сцинна пребывает в состоянии сонного оцепенения, больше похожего на смерть, а Корн терзается чувством вины и бессилия.

— Я показывал ее лучшим магам и алхимикам, которых мне советовали знающие люди, но они ничем не смогли помочь, — горестно завершил свой рассказ оружейник. — Осталась последняя надежда — старая ведьма, живущая на нейтральных землях, но я уже ни в чем не уверен. До старухи не так просто добраться, можно годами ходить вокруг ее избушки, но так и не найти ее. Да и нрав, поговаривают, у нее оставляет желать лучшего. Но я готов выкорчевать все близлежащие земли, но найти бабку, лишь бы вернуть нашу всеми любимую знахарку к нормальной жизни.

— А если найти эту мерзкую гадину и выспросить у нее противоядие? — предложила я.

— Ты не понимаешь. Она хотела именно убить! Только не учла, что любой знахарь всегда принимает яды в малом количестве, чтобы организм постепенно привыкал к попаданию в него отравляющих веществ. Ведь многие зелья и лекарства приготавливаются из ядовитых растений, а как знахарь будет их готовить, если при малейшем прикосновении к такому растению или смеси его будет ожидать долгая и мучительная смерть? Поэтому отравить Сцинну практически невозможно. Хотя назвать ее живой сейчас тоже довольно трудно, такое впечатление, что она быстро стареет во сне, даже несколько седых прядок в волосах появилось и морщинки вокруг глаз. — Корн закрыл лицо ладонями, и мне на миг показалось, что он разрыдается, но оружейник смог взять себя в руки.