Жить, чтобы любить - Донован Ребекка. Страница 36

Он снова сделал паузу. Наверное, не мог подобрать нужных слов. Я замерла. Мне не хотелось, чтобы он продолжал, но и остановить его я тоже не могла.

– Я остаюсь, – наконец произнес он. – Если уеду, то не найду себе покоя. Я хочу сказать, что все же распаковал свое барахло.

Эван взглянул на меня и неуверенно улыбнулся. Мы молча сидели и смотрели друг на друга. Он явно ждал моего ответа. Я задумчиво обвела глазами салон в попытке отыскать нужные слова. Эван, обескураженный моим молчанием, слегка покраснел и медленно поехал в сторону школы.

В машине воцарилась напряженная тишина. А я все искала и не могла найти нужных слов, чтобы убедить его не связываться со мной. Каждый раз, как я собиралась открыть рот, слова эти почему-то застревали у меня в горле. И только когда мы остановились на школьной парковке и вышли из машины, я позволила сказать ему то, что подсказывало сердце.

– Хорошо, что ты остаешься, – произнесла я и, спохватившись, добавила: – Хотя, вполне возможно, здорово пожалеешь, когда наконец поймешь, что во мне нет ничего интересного.

У него радостно заблестели глаза, а лицо сразу смягчилось.

Я знала, что поступаю неправильно, но у меня больше не было сил его отталкивать. А еще я искала логическое оправдание своему решению остаться с ним друзьями и не находила ни одного разумного довода. Конечно, я здорово рисковала, так близко подпуская его к себе, – хотя, возможно, он никогда не узнает всей правды, – но расставаться с ним прямо сейчас была не готова.

– Ты что, и вправду распаковал коробки? – спросила я, когда мы шли к школе.

– На самом деле – да. Сразу же, как отвез тебя тогда домой. Ты пробудила во мне чувство вины.

– Ах вот, значит, чем тебя можно достать! – рассмеялась я. – Чувством вины!

– Есть и другие способы, – усмехнулся он.

Я уже собралась было срезать его ехидным ответом, но не успела, так как мы уже пришли. Тогда я принялась искать глазами Сару, но, к моему огорчению, возле шкафчиков ее не оказалось.

– Как мне уговорить Сару выслушать меня? – прошептала я.

– Может, надо ее просто заставить? – бросил Эван, резко повернулся и ушел.

Раздавленная мыслью о том, что впереди меня ждет очередной день остракизма, я медленно побрела к шкафчику, чтобы взять нужные книги. Странная пустота в душе уже стала моей вечной спутницей.

Правда, я снова научилась слушать на уроках и понимать объяснения учителей. А потом шла по коридору рядом с Эваном и даже принимала участие в разговоре. Но мои глаза продолжали жадно высматривать в школьных коридорах бывшую подругу. И я испытывала горькое разочарование, когда не видела ее или видела, но она была слишком далеко. И тут меня неожиданно осенило: только правда и ничего, кроме правды. Я остановилась как вкопанная, не дав Эвану закончить фразу. Когда он увидел мое лицо, слова замерли у него на губах.

– С тобой все в порядке? – с сомнением в голосе спросил он.

– Думаю, да, – медленно ответила я, пытаясь осмыслить свое озарение.

Ну конечно. Мне может помочь только правда.

Вид у Эвана был слегка растерянный. Я попыталась успокоить его беззаботной улыбкой. И хотя мне не удалось его обмануть, по дороге на урок анатомии он не проронил ни слова. Когда урок закончился, я пулей вылетела из класса, оставив Эвана теряться в догадках о причинах столь странного поведения. Я боялась не успеть и почти бегом добежала до своего шкафчика. И с облегчением вздохнула, обнаружив, что Сара еще здесь. Слава богу, она была одна. Тогда я двинулась ей наперерез, чтобы она не могла скрыться.

Заметив меня, Сара бросилась бежать в противоположном направлении. Я кинулась следом и, не дав ей выскочить на лестницу, жалобно крикнула:

– Я была не в себе!

При этих словах Сара замерла, но осталась стоять ко мне спиной. Тогда я подошла к ней практически вплотную, так как не хотела, чтобы нас услышали.

– Сара, я знаю, что наговорила тебе ужасных вещей, и никогда себе этого не прощу, – пулеметной очередью выпалила я. – Но ты ведь тоже прекрасно понимаешь, что я была не в себе.

Она нерешительно повернулась ко мне, но ничего не сказала.

– Ну пожалуйста, давай объяснимся! – взмолилась я.

Она пожала плечами и распахнула дверь на лестничную площадку. Мы спустились по лестнице, вышли через боковую дверь во двор и сели на пожухлую траву. Сара положила руки на согнутые колени, продолжая упорно смотреть прямо перед собой.

Я начала говорить в надежде, что она меня услышит:

– Мне так стыдно, так стыдно за то, что я тебе тогда наговорила. Я была не в себе, и, надеюсь, ты это понимаешь. Мне было больно, обидно, а ты просто подвернулась под горячую руку. Конечно, я была не права. Но ты ведь прекрасно знаешь, что на самом деле я совсем другая! Я не умею сердиться. И не хочу быть такой, как тогда. Потому что, если я дам ей достать меня, она непременно победит. Уничтожит не только меня, но и все, что мне дорого. А в тот день я дала ей такую возможность. Я была точно одержимая. Прости, что так грубо с тобой обошлась, но я должна была заставить тебя молчать. Конечно, если бы ты заговорила, все мои проблемы были бы разом решены. Но это касается не только меня. Ведь есть еще и дети. Если Лейлу с Джеком заберут у родителей, их жизнь будет поломана. И я не могу взять на душу такой грех. Я сильная, и я выдержу. А они еще совсем крошки, так что пока придется терпеть. Ты меня понимаешь?

У Сары подозрительно покраснели глаза. Она торопливо отвернулась, чтобы смахнуть со щеки непрошеную слезу.

– Я понимаю, что не имею никакого морального права просить тебя всегда быть рядом. Дружба со мной – не самый удачный вариант для девочки из благополучной семьи, но я твердо знаю, что все преодолею, если ты будешь рядом. Ведь ты единственный человек, кто действительно меня знает и кому я доверяю. И я никогда не попрошу тебя солгать ради меня и никогда не втяну тебя в некрасивую историю. При мысли, что ты больше никогда не захочешь со мной общаться, мне становится больнее, чем от побоев Кэрол. Я не хочу тебя терять.

После своей исповеди я чувствовала себя совершенно измочаленной, сердце бешено колотилось. Прежде я еще никому не открывала свою душу. Даже Саре. Но я ни о чем не жалела. Ведь сейчас я была гораздо более искренней, чем тогда, когда говорила ей гадости. И я надеялась, что, если скажу правду, этого будет достаточно.

Я ждала ответа, тишина казалась звенящей.

– Эм, ты вовсе не потеряла меня, – наконец прошептала Сара. – И ты абсолютно права. Конечно, я многого не понимаю, но твердо знаю, что ты не злая. Грустная и потерянная, но только не злая. Хоть ты и имеешь на это полное право. Я уверена, что ты не собиралась меня обидеть. А избегала тебя потому, что каждый раз, когда смотрела на тебя, то дико злилась, – сказала она, и ее признание меня потрясло. – Я ненавижу эту женщину за то, что она причиняет тебе боль. Ненавижу так сильно, что с трудом сдерживаюсь, а я ведь тоже не люблю злиться. И ты совершенно права, именно этого она и добивается: уничтожить все хорошее, что тебя окружает. Но мы этого не допустим. Знаю, ты сильная и без меня обойдешься, однако я не могу потерять такую подругу, как ты. – Ее глаза заблестели, а лицо осветилось теплой улыбкой.

Теперь настала моя очередь плакать. Сара встала с земли и раскинула руки, чтобы обнять меня, а я, естественно, была не против. Потом она отстранилась и с улыбкой смахнула слезы с лица.

– Давай только раз и навсегда договоримся, – очень серьезно посмотрела она на меня. – Если еще когда-нибудь назовешь меня шлюхой, я больше никогда не буду разговаривать с тобой. И вообще, я знаю, что делаю. Ну как, дошло до тебя?

– Дошло, – искренне ответила я. – Мне до сих пор жутко стыдно за это.

– Вот и хорошо, – схватила она меня за руку. – А мне стыдно, что угрожала о тебе рассказать. Теперь я понимаю, почему ты старалась ничего не рассказывать. Конечно, мне все это противно. Я ненавижу врать. Но в любом случае я на твоей стороне.