По моим правилам (СИ) - "Neakrie". Страница 18

А потом он познакомил меня с Дианой, и у меня появился второй кумир. Своя комната, старшая сестра, новый друг, новая школа - я была в раю. Меня даже не расстроил тот факт, что, когда отец привел меня знакомить со своей матерью, бабушка отказалась от меня, сказав, что никогда не примет бастарда. Мне было все равно, я была счастлива. Только вот в один "прекрасный" день я упала с небес на землю.

Девятнадцатого сентября (никогда не забуду этот день) я собиралась школу в утреннюю смену, после того, как всю ночь слушала пьяный бред отца. На мои слова, что я хочу спать, он просто не обращал внимания. Такое случалось и до этого, поэтому я молча терпела, уже зная, что никакие уговоры не помогут. Под утро у него очень сильно испортилось настроение, и я старалась убраться из дома поскорее. Меня не прельщало остаться сидеть с ним еще и днем (такое хоть редко, но случалось). Когда отец спросил, каким маршрутом я хожу в школу, я честно ответила: "где все". В ответ на это он подскочил ко мне и влепил сильную пощечину со словами: "Хочешь быть, как все?! Вот и получай, как все!" Ударившись всем телом об стену и держась за горевшую щеку, я могла только в ужасе смотреть на него и пытаться понять, за что он меня ударил. Справившись с собой за минуту, я, разревевшись от боли и обиды, убежала в школу. После уроков я побоялась идти домой, зная, что он скорее всего там, и пошла к Диане. Разрыдавшись сестре в плечо, я ей все рассказала. Они с мамой нашли меня там спустя два часа, и я получила вторую пощечину.

Теперь все было по-другому. Мне запрещалось ходить в гости, приводить в дом друзей, гулять до вечера. Жизнь превратилась в тюрьму, из которой я по мере возможности старалась выбраться. Он мог спокойно ударить меня, стоило только мне сказать или сделать не так, как он хотел. А это происходило часто. Вся моя любовь к нему исчезла, как ее и не было, а вместо нее расцвела ненависть. Я не прогибалась под него, не называла его "папой", говорила в лицо то, что думала, а не то, что он желал услышать. За что и стала ходить все время битой, но довольной тем, что выстояла перед ним. Мама с Никитой умоляли меня во всем слушаться его, но я не могла. Своим дурным характером я пошла в него. Я ненавидела себя за гордость, упрямство и вспыльчивость, но ничего не могла, да и не хотела, изменить.

Как-то раз, опять-таки ночью в подпитии, он признался мне, что уважает меня. Уважает за то, что не сломалась, что доказала, что я его дочь, и жалеет, что я не родилась мальчиком. После этого он стал меня "учить". Если я приходила из школы избитая, он бил меня и говорил, что я сильная и должна ответить своему обидчику еще сильнее. И я ходила и дралась. Дралась так, словно на кону стояла моя жизнь. Если при нем я что-то не хотела есть, меня силой заставляли съесть все до последней крошки (с тех пор я ненавижу царскую рыбу). Если я что-то не хотела делать... Все повторялось раз за разом. Я не позволяла себе реветь при нем. Слезы были, но позже. В пустой комнате уткнувшись в подушку, сильно вжимая в нее лицо, я каждый раз рыдала, выплескивая в немом крике свою ненависть к этому человеку. И рыдаю до сих пор.

Он мог ввалиться в нашу квартиру в два часа ночи и потребовать у мамы, чтобы она накрыла ему на стол и разбудила меня. Выполнив его приказы, мама уходила спать, оставляя маленькую меня с пьяным отцом на кухне. Ни разу! Ни разу она не попыталась защитить меня в такой момент! Она просто разворачивалась и молча уходила к себе в спальню. В эти моменты я ненавидела и ее: за постоянные поддакивания, за тоскливый взгляд, за полное послушание.

Когда мне исполнилось четырнадцать лет, я попыталась написать на него заявление в милицию (мама с Никитой почему-то это не делали, терпя все его выходки). Забрал он меня прямо оттуда вместе с заявлением. Осыпая меня ударами, отец сказал, что в милиции у него много хороших друзей, один из них ему и позвонил.

- Тогда убирайся из нашей квартиры! - закричала я изо всех сил, еле сдерживаясь от слез боли и горечи.

- Не угадала, дочка, - зло ухмыльнулся он. - По всем документам квартира принадлежит мне, - мои глаза в ужасе распахнулись, - так что я могу спокойно выкинуть все ваше семейство на улицу.

- Но ты же говорил, что она моя!

- Мало ли что я говорил, - небрежно отмахнулся от меня он, - квартира будет моей, пока Света с Никитой не отдадут всю ее стоимость.

От полыхнувшей во мне ярости, я впервые набросилась на него с кулаками. Спустя полчаса я тихо поскуливала от боли во всем теле, и ненавидела его еще сильнее.

Уйти из квартиры оказалось невозможным: этого не позволял он, этого не хотели мама с Никитой. Моего мнения, к сожалению, никто спрашивать не стал. Никто из них не задумывался о том, во что превратилась моя жизнь. Так и вышло, что мама потихоньку выплачивает ему долг за квартиру, а я молча терплю его побои. Я даже не могу снять квартиру по той причине, что мне банально не хватает денег: стипендия не такая большая, чтобы снимать отдельное жилье и питаться весь месяц, у мамы с Никитой лишних денег просто нет, ведь они платят Максиму, а у него я ничего не собираюсь брать, а тем более просить. Глупая гордыня? Да, я и не отрицаю этого, но и послушной тряпкой я быть не хочу.

"Но ведь и для Королей я являюсь куклой", - кольнуло в мозгу, - "хотя, кто еще с кем играет", - от этой мысли легкая улыбка сама появилась на лице.

Видимо, что-то из его "учений" все-таки проникло в меня с его ударами, потому что я стала стервой с нынешним характером. Нет, я не смирилась, просто, если рассуждать здраво, иного выхода у меня пока нет. Так я и живу, боясь родного отца. Нет, не так. Я боюсь не его, а той боли, что мне придется перенести по его вине.

В чем-то, наверно, я даже благодарна ему, как бы смешно это не звучало. Я не смотрю на мир сквозь розовые линзы (очки нынче не в моде), не боюсь ответить ударом на удар, будь он словесный или физический, и никогда никому ничего не обещаю.

Глава 13

Выходные прошли... В общем прошли. Ничего нового, по крайней мере, я о себе не узнала.

Я лежала на своей одноместной скрипучей (а в общаге других и не бывает) кровати и смотрела в потолок. Как же я устала от всего! Так хочется на все плюнуть: уйти из дома, бросить универ и уехать туда, где меня никто не найдет, но... Дьявол! Всегда есть треклятое "но"! Я не смогу бросить маму. Он ведь отыграется на ней, а она такая слабая.

Глубоко вздохнув, попыталась успокоить себя, чтобы горький и тяжелый комок в груди опять свернулся и спрятался подальше до следующего крика в подушку.

Так, ладно. Не стоит думать об этом. У меня есть еще один повод для размышлений. Более приятный. Резко скинув одеяло, я встала с кровати и пошла совершать утренний моцион. Уже сидя с соседками за небольшим столиком и принимая ежедневную дозу кофеина, я задумалась о близнецах.

А ведь Короли не притворяются, они действительно одинаковые - один является отражением другого. Я поняла это, когда мы шли в общежитие из парка. Хм... Даже завидно как-то. Они понимают друг друга с полуслова, с полувзгляда, что делает нашу игру в два раза интересней. Кстати, об игре. Что же предпримут мои братцы-кролики? Эммм... Мои? Да, мои. По крайней мере, пока мы разыгрываем эту партию. Так что же мне от них ждать? Если они умные мальчики, а они именно такие, я в этом не сомневаюсь, значит, они восприняли мои поцелуи на вокзале правильно и думают, что я уже у них в руках. Какой может быть их следующий ход? Оставлять, как есть сейчас, они не станут - это ясно сразу. Увеличат напор? Скорее всего. Они не могли не заметить мою реакцию на их поцелуи (о своей распущенности, все-таки два парня, я старалась не думать), не могли не почувствовать, как я плавлюсь в их объятиях (ай, как стыдно-то, как стыдно!), а значит, думают, что скоро я буду на все согласна. Неееет. Так не интересно! Слишком быстро, слишком просто, слишком скучно. Интересно, в какой момент я стала думать, как они? Поразмышляю над этим потом. На повестке другой вопрос: что дальше?