Деревенский роман или несостоявшийся детектив (СИ) - Полежаева Инна Анатольевна. Страница 13

– Тань, ты чего? – Лизка давно не видела как я реву, тем более мы не ругались, она меня не била, короче, явных причин пореветь не нашлось.

– А чего он уеха-а-а-а-ал…

– Кто?

– Кто-кто….Степа-а-а-ан…

Лизка сидела с ошарашенным лицом, не зная, что делать, то ли кинуться меня утешать, чего она никогда не делала и не думаю, что горела желанием. То ли посмеяться над такой дурой. В итоге просто сказала:

– Тань, ты что??? Я даже не знала, что тебя так…зацепило…Так ты же тут на все лето! Еще вернется, чего реветь-то?

– Так он даже не пре…пред…предупреди-и-и-ил….

– А что, должен был?

– Да-а-а-а-а…

– Тань, я не знаю чем тебе помочь…

Я пошла, высморкалась, нос вообще не дышал. И потом меня осенило.

– Лиз…а давай напьемся, а?

– Чего???

– Нет, я понимаю, что ты хочешь Мартини или Мохито, но я знаю, где у бабули стоит вишневая наливочка…

– Тань, я же много не пью.

– Так ты много и не пей! Кто тебя заставляет!

– А что, уже сейчас пить?

– Нет, давай вечером, после бани.

– Ну…давай…

До вечера я на автопилоте помогала бабуле, которая пыталась добиться от меня хоть словечка, но я упорно говорила, что все нормуль.

Вечерком протопили баньку, к бабушке в гости пришла та тетка из магазина, которую мы встретили в первый день. Первыми помылись бабушки и пошли к Вере Палне (так зовут бабусину подругу) пить чай. Живет она на соседней улице. Потом пошли мы с Лизкой. Причем решили, что гулять, так гулять. Сначала напарились так, что я чуть не померла. В какой-то момент я натянула сарафан на голое мокрое тело и пошла облиться холодной водой в душ на улице, потому что Лизка так меня хлестала веником, будто припомнить хотела все злоключения, что я ей устраивала с детства.

Прямо в сарафане, качаясь, с красным лицом, я поперлась в душ. Обливаясь из ведра, естественно, вспомнила балкон. Оглянулась. ЭТО ЖЕ ПИ…КАПЕЦ КАКОЙ-ТО!!! На балконе стоял папа Валентин и махал мне ручкой. У меня было такое желание показать ему фигуру нехорошую с участием среднего пальца, но потом разум победил, и я тоже махнула рукой. Капец. Приеду к бабушке зимой, когда их тут не бывает, и порушу им балкон. Маньяки.

После баньки, мы расположились на веранде в старых продавленных креслах с бутылкой наливочки и фруктами.

Ой, бли-и-и-ин, если б вы знали, КАК мы налакались…Сначала Лизка сопротивлялась. Потом, видимо, торкнуло и понеслось. Нашу пьянку я разделила на три стадии:

Стадия первая. Мы начали ругаться, как только вылакали по три рюмки. А учитывая, что бабушка настаивает вишню на медицинском спирте с сахаром, думаю градусов там дай Боже…Хотя может она разбавляет ее потом. Короче, после трех рюмок, Лизка припомнила мне частушки, я ей книжки, она мне трусы, я ей книжки, она мне драку в школе, а я просто отвесила ей подзатыльник и добавила, что это еще и за вчерашнее. Она влепила мне пощечину. Ну, если сказать кратко, то мы с ней подрались. Причем прилично так, у меня шишак на затылке, а у нее на руке и еще царапины внушительных размеров от моих ногтей.

Стадия вторая. Решили выпить за то, что, наконец, сказали друг другу все, что думаем. Пили-пили и давай плакать, что мы же сестры, хоть одна и страшненькая (это Лизка сказала), а вторая полнее себе ничего (это тоже Лизка сказала), но никогда у нас не было нормальных отношений, не делились мы секретами, не брали друг у друга одежду и т.д. В итоге давай мы рассказывать о своей первой любви, о всяких приключениях, по очереди, конечно. Ну и за каждую историю пили, ясен пень.

Стадия третья. Плоховспоминаемая. Здесь речь уже пошла о времени настоящем. Я вот вспоминаю эту попойку и думаю, что это ж как надо наклюкаться, что даже не бояться возвращения бабушки. Просто забили и все. Начали со Степана. Я все рассказала Лизке, она икала и поддакивала, икала и поддакивала. Я велела ей заткнуться. Она разозлилась и кинула в меня апельсином, снова подрались. Почти. Уже движения были вялыми и неточными. Лизка прекратила драку, сказав:

– Ладно, давай дальше рассказывай.

– Аха, слушай…– и я продолжила. А Лизка продолжила икать. Она посоветовала написать ему смс, ну послать подальше. Но какая бы я пьяная не была, написала достаточно лояльное сообщение: «Мог бы и сообщить, что уезжаешь…». Прочитала, что-то слишком добрая смс-ка. И дописала еще одну: «И зря я тебя поцеловала». Прочитала. Опять добрая, да и пофиг.

Лизка отобрала телефон:

– Хватит уже писать, пить давай.

– Давай.

Выпили. Повествование начала Лизка. Про Степана и про Пашку. Сначала ей понравился Степа, но у него машина не настолько клевая, да и сам он простоват. То ли дело Паша!!! Мои возражения про таблетки она обсмеяла, сказав, что это подтверждает ее версию о том, что он крут! Но под конец истории, выяснилось, что он же уехал, о чем мы успели забыть, и не дал свой номер. Короче, начали мы опять реветь. Вдвоем. Потом обнаружили, что двум бутылкам наливочки настал конец. Нет, все-таки бабушка ее разбавляет водой. Если б я выпила спирта 0,5, то уже бы ехала в скорой…я так думаю.

Мы решили освежиться. Надели купальники и поперлись на речку. Причем Лиза начала ныть, что мы чистые, после баньки, не нужно нам купаться и т д. Я пообещала, что после речки, мы точно повторим поход в баньку.

До речки дойти не успели. Когда вышли за калитку, я увидела подъезжающую машину к соседнему двору. Приехал Степан. По моему лицу поползла улыбка. Лизка выглядывала Пашку и тут мы увидели ее.

– А это еще что за кикимора? – спросила сестра, – И где Паша?

Я ничего не могла ответить. Какая бы я пьяна не была, но разум мой мне сквозь пелену наливочки, подсказал, что это все, конец. Девушка, которая вышла из машины, была очень красивой, очень ухоженной, даже отсюда были видны ее длинные светлые волосы. Одета она была в белый костюм. А я стояла и чувствовала, что готова его прибить, правда. Он обнял ее за плечи и повел к дому.

То, что я сделала дальше, вообще не поддается никакому описанию. Но я постараюсь. Я так уверенно вернулась во двор, к моей любимой яблоне. А что? Бог любит троицу! Я начала корячиться через забор. Я смутно помню, как я это делала, но у меня долго не получалось, в итоге моя пьяная чокнутая сестра приподняла мою задницу и помогла перелезть через забор. Степан до этого меня не видел, но Лиза начала орать: «Давай сестренка, выдери ей все волосы, даваа-а-а-ай!!!«. Я гордо вышагивала в сланцах и купальнике по газону. Причем старалась идти походкой от бедра, в итоге чуть не навернулась посреди двора. Мое дефиле сопровождалось визгами и улюлюканьем сестры. Как я потом узнала, ее вопли привлекли внимание родителей Степана, и все дальнейшее действо они наблюдали, стоя на балконе. Где найти подрывника, который взорвет нафиг их балкон?

Девушка в белом, я бы даже сказала белая девушка в белом, поскольку была она блондинкой сметанной, удивленно смотрела на мое приближение. А вот Степан улыбался, приподняв одну бровь. И, кажется, не выглядел удивленным. Этот факт меня просто добил. Я подошла вплотную к Степану, дыхнула на него наливкой, он убрал руку с плеча девушки и молча смотрел на меня. А я просто поцеловала его и все. Нет, а что истерику устраивать, позориться тут…Хотя, куда уж больше-то…Итак во всей красе себя показала…

Целовала я его долго так, смачно. А он, на удивление, меня не отталкивал, а еще и, прижав к себе, приподнял и продолжал целовать. Про девочку я совсем забыла. Потом кое-как открыла свои пьяные глаза, Степа улыбался. Девушка тоже, только стояла она подальше, решила не мешать. Непоня-я-я-ятно…А что это всем так весело?

Я посмотрела на Лизку. Она покачивалась и удивленно смотрела на нас пьяными глазками. Ладно хоть не орала больше.

– И что это мы отмечали? – спросил Степан, не выпуская меня из объятий.

– А?

– Я говорю, почему пьяная?

– А …это…а это кто?

– Где?

– Вон она…белая…

– Это сестра двоюродная…Катя…а что?

– Нда??? Мм-м-м-м…, – я стояла и не знала, куда бы деться. В обморок, что ли, упасть. Тогда он меня еще придумает домой занести, а там еще и перед родителями позора не оберешься.